– Простите, что интересуюсь, но… А как же вы работаете? Ведь для ювелира важно видеть мельчайшие детали…

– Вы правы. Но за долгие годы практики я научился чувствовать изделие кончиками пальцев. Конечно, я смотрю на него под ярким светом, однако не дольше, чем необходимо. И предупреждая ваш вопрос – я не вампир, – добавил он, и Вайолет уловила в его голосе оттенок юмора. – Можете не запасаться чесноком и осиновым колом.

Она улыбнулась.

– Мне немного непривычно ужинать с мужчиной и не видеть его…

– К сожалению, в мире не все происходит так, как нам хочется, мисс Найтингейл. Временами это можно исправить, но я останусь на безопасном расстоянии от вас.

– Мне очень жаль, что ваши глаза так плохо себя чувствуют, – сказала Вайолет. – Мне бы хотелось на вас посмотреть. Не сомневаюсь, что вы хороший человек.

– Почему вы так решили? – в голосе Старлинга слышалось сдержанное удивление.

– Я верю в хорошее, – обтекаемо ответила Вайолет. – И доверяю людям.

Не говорить же ему, что у нее музыкальный слух, и она привыкла чувствовать фальшь в голосе! За долгие годы общения с родственниками – этой восхитительной стаей рыб-прилипал – Вайолет выучилась многому. Она от природы была доверчивым человеком, однако отец научил ее прислушиваться к интонациям и словам. В бизнесе очень важно, сумеешь ли ты раскусить партнера, и в обычной жизни тоже. Чего хочет мистер Старлинг, Вайолет пока не понимала, однако чувствовала, что он не желает ей зла. Это можно было назвать как и практикой, так и женской интуицией.

За спиной хлопнула дверь, вошли какие-то люди, видимо, слуги. И точно: через пару мгновений Бен стал расставлять на столе рядом с Вайолет блюда с закусками.

– Надеюсь, вам понравится ужин, – произнес Старлинг. – Мы так быстро заговорили обо мне, что я не успел сказать, как я рад приветствовать в своем доме такую красивую женщину, как вы, мисс Найтингейл. Я успел изучить ваше лицо на фотографиях, которые прислал ваш отец для создания первого украшения. Уж не его ли я вижу на вашей прелестной шейке?

– Да, это оно. – Кончиками пальцев Вайолет коснулась топаза в ожерелье. – Носить его – настоящая честь и огромное удовольствие.

– Вы мне льстите.

– Я говорю, что думаю.

Она попробовала холодную лососину; рыба была восхитительна.

– Мне приятно поверить вам. И это действительно льстит, хотя лесть я ненавижу. Но иногда можно угостить себя ею, правда?

– Несомненно. – Вайолет начинал нравиться Старлинг. Он говорил красиво и ровно, и этот его глубокий голос – словно волшебная палочка, которой взмахивает умелый маг.

– Видите ли, я очень редко приглашаю сюда гостей. «Иней» – не то место, где я привык видеть посторонних. Это полностью мое королевство.

– «Иней»? – заинтересовалась Вайолет.

– Да, так называется это поместье. Джеймс вам не рассказал?

– Он обещал мне экскурсию по дому завтра.

– Непременно воспользуйтесь его услугами, он умеет привлечь внимание слушателей.

– А когда мне рассказать вам о том украшении, которое я хочу? Сейчас?

– Вы торопитесь, мисс Найтингейл?

Она немного удивилась.

– Сейчас?

– В ближайшие три недели. Ваш отец написал, что времени у вас много.

– Да, я собираюсь вернуться в Вашингтон рано или поздно, однако до поступления в университет у меня полно времени…

– В таком случае, не будем спешить. Отдыхайте, наслаждайтесь видами, Джеймс расскажет вам, как можно проводить время на Флэтеде. Только, если решите на время покинуть «Иней», обязательно возвращайтесь к вечеру.

– Но…

– Я понимаю ваше недоумение и объясню. Для того, чтобы создать для вас именно то, чего вы желаете, я должен немного узнать вас. Ничего такого, что вам не понравилось бы. Мы будем встречаться каждый день после восьми вечера, разговаривать, вы расскажете о себе. И в какой-то момент я спрошу вас, чего вы хотите. Нет, не рассказывайте сейчас! – остановил он открывшую рот Вайолет. – Еще не время. Когда время придет, я спрошу. Вы удивлены?

– Все это немного необычно, – созналась она.

– Так позвольте мне удивить вас. И удивите меня, рассказав, чего вы желаете. Я согласился на вашу просьбу только потому, что на фотографии увидел очень непростую девушку. И сейчас понимаю, что не ошибся.

Интересно, что он такое непростое во мне увидел, подумала Вайолет. За всю беседу она ничего умного не сказала.

Зато она умеет задавать провокационные вопросы.

– Может быть, и так. Однако, мистер Старлинг, что, если вы поймете, что не сможете сделать украшение для меня? Или так не бывает?

– Не смогу? – усмехнулся он. – Но вам ведь нравится то ожерелье, что на вас сейчас. Оно вам так нравится, что вы приехали к незнакомому человеку, лишь бы он сделал еще одно. А значит, мы оба на верном пути. Простите творцу его маленькие причуды! Я живу обособленно, а это зачастую делает человека странным.

– Все в порядке, – сказала Вайолет. Ах, как жаль, что она не видит его лица! Хоть бы представлять, с кем говоришь. – Я согласна. Я уже согласилась, когда получила ваше письмо.

– Хорошо. На другое я и не рассчитывал. Как прошло ваше путешествие из аэропорта? Вы ведь прилетали в Хелену? Почему?

И потек непринужденный разговор. Слуги бесшумно меняли блюда (повар у Старлинга действительно оказался первоклассный), и через некоторое время Вайолет уже пребывала полностью во власти чар. Как же не быть зачарованной! Она сидела, словно в золотой карете, в круге призрачного света, а за ним начиналась темнота, которая говорила с ней приятным мужским голосом. Это как в комнате чудес, где не знаешь, что выскочит на тебя из-за угла. Старлинг был внимательным, вежливым и умел направить беседу в нужное русло, чтобы она текла легко и непринужденно. Он задавал наводящие вопросы, и Вайолет говорила – о том, как ей понравилось в первый день в Монтане, о перелете, о машине, об озере Флэтед…

– Оно показалось мне громадным.

– Озеро действительно большое. И здесь национальный заповедник, поэтому тихо. Когда я получал разрешение на строительство, пришлось оформить кучу бумаг и доказывать, что я не намереваюсь вредить окружающей среде. – Старлинг помолчал. – Лес мы возили издалека, выбрали лысую проплешину на горе и на ней возвели «Иней». Хотя мистер Палмер предлагал назвать его «Ксанаду».

– «Гражданин Кейн»! – вспомнила Вайолет. – Конечно! А почему не назвали?

– Гражданин Кейн не был особо счастлив, и я не желал, чтобы его неудачи последовали за мной, если я назову свой дом так же, как и он.

– Значит, здесь они вас не преследуют? – Вайолет склонила голову набок.

– Здесь – нет. Расскажите мне о своей семье, мисс Найтингейл.

– Но вы же кое-что знаете?

– Да, но хочу услышать это от вас. Я общался с вашим отцом несколько лет назад. Однако мы не были близкими друзьями, и мне хотелось бы знать, что он за человек.

Вайолет же просто смертельно хотелось бы знать, почему этот образованный, талантливый и успешный мужчина сидит взаперти в роскошном доме на какой-то дикой горе, однако она пока не чувствовала себя вправе задавать подобный вопрос. Ведь это ей нужно украшение, а не Старлингу. Он может выставить ее отсюда в два счета, если она станет надоедать ему расспросами, и будет прав. Ну, а то, что он расспрашивает ее… Это объясняется творческой составляющей его натуры.

Подгоняемая его вопросами, она рассказала об отце, а затем, немного погрустнев, и о матери.

– Я совсем ее не помню. Только на фотографиях видела. Я на нее похожа…

– И ваш отец до сих пор ее любит?

– Папа этого не скрывает. Она была самой главной женщиной в его жизни. И я тоже.

– Если это не слишком тяжелый вопрос – что с нею случилось?

– У мамы слишком поздно диагностировали рак. Операция не помогла. Отец в тот момент еще не был слишком богат, но все равно сделал для нее практически невозможное. Это не помогло. И мама умерла…

– Я сочувствую, что у вас есть эта боль, мисс Найтингейл. Плохо, когда любимые умирают.