Но этот же штурм показал, что мои мастера просто буксуют без принципиально новых знаний, работая как кавитирующий винт — вхолостую. Нужны курсы повышения квалификации.

Прервал обсуждение, когда мы откровенно забуксовали на новых станках для заводов. Точнее на приводах для них. Что же, пришло время откровений. Как их только начать? Боюсь, если скажу, что ко мне спустился пророк и провозгласил о силе пара — мне поверят. Вот этого и боюсь.

А с другой стороны — не хочу, чтоб мои специалисты думали, будто за бугром есть кто-то лучше их. Одно дело, всякие заграничные мелочи на ус намотать — и другое дело, прорывные технологии. Тут мои мастера должны быть первыми, и знать об этом.

Пришлось начинать с дурацкого — «Знаете, вот подумал тут …». А дальше все пошло как по маслу.

Кто же не знает, как крышка на котелке подпрыгивает? Обратно падает? Так она тонкая! Как котелок откроется, пар из него выходит, и крышка обратно падает, пока под ней пар вновь не соберется. А будь она толстая ну, с пол котелка хотя бы, и заходи в котелок как пробка в бутыль — то пар ее будет выдвигать уже дольше, пока не выплюнет. А коль у котелка длинное горлышко сделать — то наша крышка-пробка еще дальше убежит.

Мысленно представил те добрые слова, которыми меня помянут сегодня или завтра жены моих мастеров. Не сомневался в двух вещах — что мастера попробуют, и что жены будут недовольны. Видимо под этими знаменами и будут проходить наши «курсы» повышения квалификации.

Для котелка с длинным горлышком тут же нашли несколько применений. В том числе кузнечный молот поднимать. Не стал пока прогресорствовать дальше, порекомендовал мастерам подумать, где в этом деле подводные рога спрятались — а то кузнецы уже в цеха бежать намылились — эксперименты ставить. Нет уж, хватит мне пока недовольных жен. Ошпаренные рабочие будут уже перебором. Спустился на крыльцо покурить, оставив за спиной разгорающийся спор.

Дождь по-прежнему отсчитывал бытие звоном утекающего времени. Вот и еще пол миллиона капель утекли из отпущенного мне, до войны, срока. Зябко.

На крыльцо вышел Кузьма, поблагодарил, непонятно за что, позвал вечерять. Мастера, мол, уже спускаются.

Вечеряли молча и сдавленно. В прямом смысле. Шпроты в банке и то вольготнее лежат, чем мы за столом сидели. Если и эти посиделки попытаются сделать традицией — сбегу в Холмогоры. Там хоть трапезная у архиепископа побольше. Теперь понимаю достоинство больших хором. Порой это не выпендреж, а производственная необходимость. Для Афанасия, наверняка, это еще более актуально, чем для меня.

Намекнул мастерам, что очень рад их всех видеть, но хочу еще и к морпехам сходить. А время уже позднее. Расходящихся мастеров напутствовал обещанием в течение этой седмицы рассказать много нового. Но и проекты с них потом спрошу строго.

Время терять, было безумно жаль — в столе лежали уже готовые эскизы, для них только макетирование провести оставалось. Вдохнул вечернюю морось, передернулся под тонким бушлатом, быстро теряющим тепло дома, и двинулся в казармы — обеспечивать бессонную ночь не только мастерам.

Мои тени пристроились за спину, тщательно проверив, не злоумышляет ли против меня калитка, и не вырыты ли ямы прямо в деревянной дорожке. Мощеные дороги — это, кстати, еще одно нововведение управляющего. Надо ему будет зарплату поднять — месить грязь теперь не придется. Правда, сделаны они были для телег и тележек, что говорит о возросшем обмене между цехами. Тем не менее, людям это нововведение пришлось весьма кстати. Особенно ночным сменам.

Все мастера жаловались в один голос, что из мельничного ручья выжали все, до крохи — а энергии не хватает. Цеха работают по графику, отключаясь и подключаясь к валам колес. И это здорово портит жизнь — ночные смены теперь — явление обычное. Вот такое неожиданное нововведение.

Вообще, обновок для завода было много. К счастью, не все такие печальные. Даже пожарную часть ввели. Управляющий особо гордился, что «решеточную команду» отрядил строго по «Наказу о градском благочинии» изданным еще батюшкой государя нашего. Почему пожарных назвали решеточной командой — так и не понял, но теперь завод и поселки патрулировали эти решеточники, гремя ведрами и крюками, положенными им согласно «Наказу». Крюки они носили на плече, подобно фузее, а ведра цепляли на крюк. Получалось звонко, хоть и потише дудок семеновцев. Патрулировать пожарники предпочитали по мощеным дорогам, и встретились мы аккурат у эллингов. Сделал зарубку в памяти, что надо запретить кланяться при исполнении служебных обязанностей. А то чуть ведрами не зашибли, когда от падающего с плеча растяпы крюка уклонялся. Потерял еще несколько минут, убеждая, что на решеточников обижаться грех, в том числе и мне. Пояснять почему — не стал, народ тут очень уж впечатлительный. Проводил взглядом поспешно ретировавшуюся команду. Если управляющий еще и моровой патруль введет — на улицах будет весьма людно. Вообще, к мору тут относились серьезно. Чума, при отце Петра выкосила Россию до донышка. Мне как про нее рассказывали — обязательно о Переславле говорили, где из почти четырех тысяч жителей в живых осталось только две дюжины. Да и остальные города с селами мор не обошел стороной. Так что, пожар тут считали неприятной, но мелочью. А вот мор … Надеюсь, мои фактории скоро получат обученных хоть как то врачей. Еще один такой мор, как пятьдесят лет назад, Россия просто не переживет.

Но нет худа без добра. Патриархальный уклад жизни понес от мора невосполнимый урон. Рвались общинные связи. Выжившие уже не так цеплялись за традиции, а любимым словом патриархов теперь стало — «Вот пять десятков лет назад так бы быть не могло!.. «. Текло время, как ручейки под ногами. Народились новые поколения, которые воспринимали таких патриархов уважительно, но уже без преклонения. Теперь вот иду и думаю — а не случись этого страшного мора? С одной стороны — людей на Руси могло быть в десятки раз больше. А с другой — патриархи давно бы меня изгнали из общины, а о реформах Петра не стоило даже мечтать.

Пришли. Оценил нововведения настигшие и морпехов. Казарма обзавелась сестрой и массой подсобных сараев. Более того, новое строительство пошло по пути прописанном в моих планах для морских школ. Да кто им сказал, что эти планы оптимальны? Делал их под конкретные задачи — а вон оно как повернулось, теперь их уже считают классическими.

Собирать всех морпехов на плацу поздновато. Для начала решил ограничиться капралами и уяснить положение дел в полку. Сунулся, было, в старую казарму, но мои охранники поправили — полк обзавелся штабом.

К штабу прилагался дремлющий на тумбочке дневальный. Ничто не меняется в этом мире. Даже дежурный капрал нашелся, увлеченно вырезающий из чурбачка некий шедевр, который он лихорадочно спрятал за спиной, вскочив из-за заваленного стружкой стола.

Кинул на лавку отсыревший бушлат и картуз. Положил руки на теплый бок печи, выступающий уступом из одной стены. Бросил через плечо дежурному.

— Собирай капралов, и вели им списки с результатами тренировок личного состава принести. Дела нам предстоят большие, а времени нет.

Бурная деятельность за спиной поставила точку на моих философствованиях. Дел действительно много.

Пока дежурный рассылал свободных дневальных, прошелся по штабу. Три комнаты да большой холл, где дневальный охраняет покой полкового знамени. Теперь уже действительно охраняет, всем своим видом излучая бодрость. Улыбнулся, вспоминая себя на таком же посту. Может подсказать дневальному пару хитростей?

Капралы собрались быстро. Офицерами наш полк так и не обзавелся, их роль исполняли пара моих стрельцов с егерем. Исполняли настолько удачно, что пора было думать об офицерских патентах для них. Вот по результатам подготовки полка к северной кампании и приму решение. А пока — к делу. Расселись за большим столом для карт. Приказал докладывать по экипажам.

Мысленно подвел итог. Полк у меня насчитывает теперь восемь сотен бойцов, из которых четыре сотни можно считать обученными и получившими опыт хождения на кораблях. А вот четыре сотни находились в разной степени дозревания. Пора вводить дифференциацию.