— Мы больше не связаны. — Неожиданное высказывание заставило меня резко обернуться. Ведьмак непонимающе хмурился, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям. От его тяжелого взора, я стала пунцового цвета и, пересиливая себя, твердо произнесла:

— То, что случилось на вечеринке, Филипп, это слишком. Не выходит с этим справиться.

Собственные слова причиняли смертельную боль, мне хотелось онеметь. Черная дыра в груди, которую так ловко удавалось штопать, пока парень находился далеко, расширялась с каждым вздохом.

— Ну, если справляться твоим способом… — со злым весельем в глазах издевательски хмыкнул тот.

Как-то враз мы оба замолчали.

— У нас бы все равно ничего не получилось, — наконец, вымолвила я. — Так ведь?

— Теперь мы этого точно не узнаем. — Равнодушно пожал плечами парень. — Так ведь?

Он стоял совсем близко, еще родной и пока знакомый. Казалось бы, дотронься, отыграй время назад, но наши миры уже разделила бездонная пропасть.

— И вот. — Вытащив из кармашка рюкзака медальон с гербом Вестичей, я протянула украшение Филиппу. — Не думаю, что теперь он мне нужен.

Подвеска раскачивалась, как маятник. Туда-сюда, тик-так. Ведьмак поймал кругляш и крепко сжал в кулаке.

— Уже распланировала тихую человеческую жизнь, Саша?

— Филипп, не надо. — Я выпустила натянутую цепочку, и вспыхнувшей ниткой она повисла в руке парня. — Мы с самого начала были слишком разными.

— Безусловно.

Глаза парня стремительно затянула глянцевая темнота. Вдруг он перехватил меня за запястье и притянул к себе. Я пискнула, пытаясь освободиться, но тщетно.

— Мы действительно разные, Саша, — наклонившись, очень тихо произнес ведьмак мне на ухо. — Ты никогда не лжешь, ничего не скрываешь, не стираешь воспоминаний. Ты — ангел воплоти. Но в одном мы схожи: как и ты, я не собираюсь прощать ошибок.

Тотчас невидимый купол, скрывавший нас, растворился. По улице прокатился раскат грома, а потом грянул взрыв. Задрожали и лопнули, покрываясь паутиной трещин, окна. Спортивный автомобиль Зака, стоявший на парковке, превратился в огромный факел. Люди на улице в панике разбегались в разные стороны.

В корпусе заверещал сигнал пожарной тревоги, и в коридор высыпала гомонящая, возбужденная толпа. Филипп криво усмехнулся и, резко выпустив меня, растворился в студенческой сутолоке.

Народ, сгрудившись у окон, с упоением пялился на горящий автомобиль. Вокруг хохотали, выкрикивали шуточки, толкались. Всполошенные преподаватели пытались восстановить порядок и наладить эвакуацию из учебного корпуса. Оглушенная я не могла сдвинуться с места. Казалось, что меня поместили в лабораторную колбу, закрыли крышкой и лишили кислорода.

Под бой Курантов я загадала, чтобы Филипп признался мне в любви. Оракул ошибся в своем пророчестве — новогоднее желание никогда не исполнится, потому что в сказке для взрослых девочек, так и не ставшей волшебной, была поставлена жирная точка.

Мощный внедорожник с бешеной скоростью мчался по улицам города, и вслед ему неслась какофония из возмущенных сигналов. Из-под больших колес летели брызги, ревел двигатель. Едва ли не оглушая водителя, в салоне грохотала резкая музыка. Со стороны Филипп мог показаться невозмутимым, но нога все сильнее вжимала в пол падаль газа, а пальцы с побелевшими костяшками остервенело сжимали баранку руля.

Синие глаза потемнели от ненависти.

«Все, что случилось — это правильно, друг, — подзуживал басовитый голос невидимого собеседника, — человеку не место рядом с Хозяином».

И ведьмак, как наркоман, уплывал на волнах сладкого шепота, тонул в нем.

«Ты знаешь, что Заккари — не твой брат. Ты должен отомстить! Позвони в Совет, пусть Зак поплатится за предательство! Забери его дар, он нужен нам…»

До Филиппа донеслась далекая мелодия «Лунной сонаты», сопровождающей соединение с приемной Старейшины Громова. Музыка привела парня в чувство и заставила остро ощутить реальность происходящего. Автомагнитола давно смолкла, а он уже прижимал к уху трубку мобильного телефона!

Выругавшись сквозь зубы, Фил поскорее отключил вызов и, от греха подальше, отбросил аппаратик. Мобильник ударился о пассажирскую дверцу и, жалобно тренькнув, завалился под сиденье.

Ведьмак немедленно сбросил скорость и, включив аварийные огни, в замешательстве съехал на обочину. Он бросил яростный взгляд в зеркальце заднего видения. Тот, другой с черными бездонными глазами, живущий в зазеркалье, насмешливо подмигнул Хозяину Вестичу.

Тяжело облокотившись о руль, парень запустил трясущиеся пальцы в спутанные волосы. Его постепенно отпускало, злость утихала, оставляя после себя нечеловеческую усталость.

Иногда ему казалось, что отобранный у младшей сестры колдовской дар всего лишь сорвал маску и открыл истинное лицо, которое Филипп прятал даже от себя. В другой момент, он думал, что Сила Снежаны заразила его дурной болезнью, каким-то жутким неизлечимым недугом, и не понимал, как остановить проснувшегося внутри демона.

Монстр креп с каждым днем. Он являлся частью Хозяина, знал все мысли, поднимал из глубин души самые темные и отвратительные желания. Чудовище мечтало о власти, влиянии, женщинах и не признавало все, что являлось дорогим и важным самому Филиппу.

В моменты, когда демон завладевал ведьмаком, сознание оставалось ясным, но Вестич менялся до неузнаваемости. Совершал такие вещи и говорил такие чудовищные слова, каких никогда бы не позволил себе сделать или произнести в здравом рассудке. Даже его отражение превратилось в демона, незнакомца с ликом беса! Наверное, он просто сходил с ума. Так Малышка слетела с катушек и уничтожила семью. В собственных поступках Филипп узнавал ее почерк.

«Не терзайся, приятель, — пожурил проклятый голос, — мы с тобой единое целое!»

— Заткнись! — рявкнул Вестич и сморщился, понимая, что, как сумасшедший, уже разговаривает с пустотой.

Он растер лицо ладонями и, резко выдохнув, тронулся с места. Огромный внедорожник влился в суматошный поток автомобилей.

Гнездо всегда дарило Хозяину спокойствие, но не сегодня. Филипп задыхался в старых холодных стенах. Прячась от домашних, подальше от внимательных взоров и вопросов, он стремглав поднялся на второй этаж и заперся в спальне.

В комнате было немного мебели, и обстановка отличилась строгостью: большая кровать, кушетка, пара прикроватных тумбочек с ночниками. В нише на стене висел черный экран плоского телевизора. На столике лежали многочисленные учебники по философии и логике, подписанные Сашиным неразборчивым почерком тетради, похожая на продолговатый кошелек лакированная сумочка.

За долгую неделю ведьмак десятки раз перебирал скудное содержимое клатча, проверял в памяти мобильника телефонные номера, смешливые сообщения. И красивый кожаный браслет с замысловатой пентаграммой Аарона тоже изучил в мельчайших деталях. Демон, проснувшийся внутри Филиппа, боялся знака.

Парень протянул руку, и маленькая сумочка раскрылась. Браслет послушно метнулся в ладонь. Крепко стиснутая в кулаке бляха с пентаграммой моментально нагрелась.

Перед ритуалом Снежана напророчила, что Хозяин превратит жизнь человеческой подруги в ад. Так и случилось, черт возьми! Александра ушла. Закономерный финал, учитывая все мерзости, которые сотворил демон по отношению к девушке.

Ведьмак растерянно оглядел комнату, хранившую запах и вещи Саши. Она словно бы стояла рядом, настолько явственно ощущался аромат духов. В груди вдруг стало очень тесно, и шевельнулось незнакомое чувство, от какого было больно дышать. Филипп ненавидел это страшное ощущение абсолютной пустоты, с которым теперь остался один на один, и мечтал, чтобы жизнь была легче.

«Легче нам не будет, пока девчонка жива! Убей ее!» — рявкнул бес в голове.

Ведьмак хотел, чтобы все закончилось здесь и сейчас!

В ярко-синих глазах заклубилась тьма, помещение окунулось в сизые тени. Неброская обстановка, словно, покрылась слоем многовековой пыли, съевшей краски. Стены задрожали, точно в ознобе. Затрясся телевизор, мелко запрыгала кровать, зазвенели стекла в окнах. Напряжение ощущалось физически, стремительно неслось к своему пику. Казалось, что в небольшом помещении началось землетрясение.