— Мама велела сказать, чтобы ты, как только приедешь, сразу шел к ней. — Хейзос потащил брата за собой на кухню. — Счастливчик, она приготовила для тебя сюрприз.
В печи жарилась тридцатифунтовая индейка, а на плите стоял огромный котел, в котором тушилось посоле — жаркое с мамалыгой. Нужна немалая мужская сила, чтобы притащить и поставить на стол эту громадину. Сестры Алана не поскупились на кукурузные лепешки и свежий хлеб. Все кухонные столы ломились от блюд с жареными курами, картофельным салатом и нашинкованной капустой. На подносах аппетитно белели смазанные кремом пироги.
Члены семьи привезли все что могли. Такова уж добрая традиция апачей — сильные помогают слабым, богатые бедным, молодые старым. К этому изобилию прибавились конфеты, яблоки, груши, виноград и персики, которые были в пакетах Алана. А еще он привез подарки для детей и пару бутылок виски для мужчин.
В доме собралось сорок человек. Здесь, в окружении родных и близких, Алан с гордостью думал, что выполнил свой долг перед ними. Они, как и он сам, родились в убогой лачуге, им не хватало ни еды, ни одежды. Теперь это благополучные, образованные мужчины и женщины, которыми может гордиться их племя и их страна. А то, что своим успехом они обязаны его богатству, даже не пришло Алану в голову.
— Ты опаздываешь, — сердито сказала Натзела.
— Ну, мама, — заступилась за него сестра Анна. — От Скоттсдейла путь неблизкий, а мы живем по соседству.
Натзела подождала, пока все женщины, хлопотавшие на кухне, перецелуют Алана, и заговорила снова:
— Хорошо, что ты вернулся, сынок. Это твоя семья, и ты должен быть здесь, с нами. Помнишь, я обещала тебе сюрприз?
Жестом приказав ему идти за ней, она направилась к выходу.
За их спиной раздались шушуканье и смех, но Натзела обернулась и взглядом заставила всех умолкнуть.
На дворе Алана сразу окружила куча ребятишек всех возрастов. Он прижимал младенцев, по-мужски жал руки племянникам, подставлял щеки застенчивым племянницам. Стоя на коленях, он раздал подарки, затем встал на ноги и тут увидел незнакомую женщину.
— Целия, это мой сын Алан. Алан, хочу представить тебя Целии Атцитти. Она учительница в нашей школе. Целия не из нашего ки, — многозначительно добавила Натзела.
Апачи всегда брали жен из других кланов. Алан принадлежал к клану Ту'агайдн, Людей Белой Воды. Целия же, как он потом узнал, была из клана Тиск'адн, Людей, Живших в Лесу.
Общественные отношения апачей регулировались строгими правилами, которые Алан нарушил, связавшись с белагана. Натзела свято блюла все традиции, поэтому женитьба сына на белой женщине была бы, по ее мнению, доказательством его окончательного превращения в оборотня. Теперь ей, кажется, удалось отыскать подходящую кандидатуру.
«Это и есть сюрприз», — подумал Алан, глядя на девушку. Распущенные волосы цвета воронова крыла доходят до середины спины, лицо более круглое, чем у апачей, но скулы и подбородок красиво очерчены, теплые карие глаза. А уж таких великолепных ресниц он вообще не видел. Упругое тело похоже на ароматный плод. Хотя Алан не умел определять истинный возраст женщин, но Целии нельзя было дать больше двадцати двух — двадцати трех лет. Ничего не скажешь, хороша!
— Я много о вас слышала. — Девушка протянула ему руку. — И мне очень нравятся ваши картины.
Рука оказалась сильной, а кожа мягкой и нежной.
— Очень рад познакомиться с вами, — искренне ответил он.
В прежние времена он должен был найти девушку на танце невест. Если бы она принадлежала к другому клану и покорила его сердце, он бы устроил несколько якобы случайных встреч. Убедившись, что она проявляет к нему интерес и не прочь выйти за него замуж, он попросил бы своего дядю предложить отцу девушки лошадей в качестве выкупа за невесту. Если бы тот принял предложение, то девушку объявили бы женой Алана, и она пришла бы жить в его семью.
— Отец Целии — член совета племени, — сказала Натзела. — Ты бы видел ее най'эс, Люди приезжали за сотни миль, чтобы побывать на нем.
Най'эс, обряд посвящения в женщины, продолжался четыре дня, стоил очень дорого, и не многие могли позволить себе роскошь приглашать многочисленных гостей. Натзела давала понять, что родители Целии не последние люди в племени и она неплохая партия для Алана.
— Матушка Долгая Охота, вы меня смущаете. — Целия залилась краской. — Алану это совсем не интересно.
Матушка Долгая Охота? Никто так не называл Натзелу, кроме ее дочерей и невесток. Должно быть, в девушке и впрямь есть нечто особенное.
Его отвлекли детские голоса.
— Ваши племянницы и племянники все утро говорят только о вас, — сказала Целия. — Вы правда играете с ними в игры?
— Правда, — признался Алан. В семье только у него не было детей, но зато один он с удовольствием принимал участие в ребячьих забавах.
Матери, наверное, очень нравилось, что он позволил Целии увести себя к резвящимся во дворе детям.
— Мы играли в жмурки. Дети очень тебя ждали.
Малыши завизжали от восторга, когда девушка завязала Алану глаза, и он, рыча, как свирепый воин, начал гоняться за ними, пытаясь ухватить то одного, то другого. Самые смелые дергали его за рубашку, потом со смехом убегали.
Алан быстро привык к своей «слепоте» и, ориентируясь по смеху, носился по двору. Вот сейчас он схватит мальчишку, но рука ткнулась в девичью грудь.
Восторженные крики заглушил удивленный возглас Целии.
Алан снял повязку и с улыбкой посмотрел на девушку.
— Временами игра дарит приятные сюрпризы.
Та еще больше покраснела от его взгляда, который ласкал ее тело. «Да, мать сделала удачный выбор», — подумал он.
— Теперь твоя очередь водить.
Надевая на Целию повязку, он прочитал все, что хотелось бы мужчине прочесть в глазах женщины.
Игра возобновилась, но Алан отошел в сторонку и наблюдал за Целией. Несмотря на завязанные глаза, она двигалась с грацией молодого оленя. Она была красива, несомненно, очень любила детей и когда-нибудь станет хорошей женой и матерью. Вспомнив о своем недавнем решении обзавестись семьей, он с растущим интересом посмотрел на Целию. Может, это его женщина?
Хотя Реджинальд и Марианна встречались по два-три раза в неделю, она до сих пор не была у него дома. Но вот сегодня она наконец едет, проведет праздник с Реджинальдом, увидит коллекцию его картин. Кроме того, она надеялась, что, раз Квинси пригласил ее в гости, значит, у него серьезные намерения.
Он — птица высокого полета, так недоступен, так скрытен. Марианна не жаловалась, нет, но ей хотелось понять, какое место она занимает в его жизни. Сердце ликовало, предчувствуя звон свадебных колоколов, а разум предостерегал: будь осторожна!
Реджинальд отличался от других представителей мужского пола, с которыми она встречалась в баре, был в ее глазах чуть ли не инопланетянином. Те обычно стремились трахнуть ее после первой же встречи. Но Реджинальд довольствовался тем, что водил ее по дорогим ресторанам, не требуя ничего взамен. Еще немного, и она влюбится в него по-настоящему.
Марианна назвала охраннику свое имя и, пока тот искал его в списке приглашенных, посмотрелась в зеркало. Ей пришлось отказаться от накладных ресниц, искусственных ногтей и платья, выгодно подчеркивающего ее прелести, чтобы Реджинальд не стеснялся представить ее своей дорогой мамочке. Укоротить язык и изменить внешность — не такая уж большая цена за счастье.
Охранник разрешил Марианне проехать. Раньше она никогда не бывала в охраняемых поселках, и ей казалось, что за этими высокими заборами живут люди, воображающие себя сделанными из другого теста, чем те, от кого они отгородились. Но милейший Реджинальд совершенно не похож на высокомерных сукиных детей. Итак, ей надо повернуть сначала налево, потом направо и ехать до конца улицы. Его дом стоит на вершине холма.
«Да это не холм, а целая гора», — думала Марианна, пока ее «датсун», воя от натуги, карабкался по крутой дороге. От высоты у нее всегда кружилась голова, она уже сомневалась, хватит ли ей мужества подняться еще хотя бы на фут, когда подъем внезапно кончился. В конце улицы Марианна увидела дом и, забыв все страхи, глядела на это чудо из камня, похожее на старинный испанский замок с башенками. Прямо как на открытках с видами Альгамбры. Подъездная дорога была вымощена глазурованной плиткой. Такой плиткой она с удовольствием бы выложила стены своей ванной, если бы у нее хватило денег. Ездить по этой дороге на разбитой машине показалось Марианне святотатством, к тому же масло, вытекавшее из проклятого «датсуна», грозило залить все это великолепие. Вообще-то она хотела сначала взять напрокат приличную машину, но затем передумала и купила наряд от Лиз Клейборн. Оправив на себе новое платье, Марианна решительно позвонила.
