Иерусалим. Вид с горы Елеонской
Пыльная дорога идет мимо небольшой русской православной церкви Магдалины с ее куполами-луковицами к современному зданию, крыша которого напоминает турецкую баню. Эта церковь построена в начале 20-х годов на средства различных народов и поэтому называется «церковью наций». Она возвышается над базиликой IV века в знаменитом Гефсиманском саду и призвана, вероятно, напоминать о месте, где был взят под стражу Иисус.
Вход в старый город — через Дамасские ворота. Вокруг меня снует пестрая толпа, типичная для большинства восточных городов. Крестьяне привозят свои товары, а торговцы крикливо предлагают их. Наверное, так было и во времена Иисуса, если отвлечься от многочисленных рекламных вывесок и от туристов, рассматривающих мир, по-видимому, только через объективы фотоаппаратов. Иерусалим незадолго до оккупации его Израилем предстал передо мной в своеобразном смешении живописных восточных буден, заносчивого высокомерия туристов, рафинированной спекуляции и религиозного фанатизма.
Я нанял гида, старого бородача, прежде всего потому, что хотел отвязаться от услуг его коллег по профессии. Он останавливается перед современным зданием:
— Здесь, под этим домом, находилась крепость Антония, первый дворец Ирода. Он назвал его по имени своего первого римского покровителя, противника Октавиана.
Великолепный дворец, который был одновременно крепостью, резиденцией и тюрьмой, обстоятельно описал Иосиф Флавий. Здесь жил прокуратор Понтий Пилат, когда ему передали на утверждение приговор человеку) дерзко провозгласившему себя новым мессией и сознательно стремившемуся к смерти.
— А там, — указывает гид на здание на противоположной стороне улицы, — археологи наткнулись на мостовую римского времени, и так как в Библии говорится, что после утверждения приговора Иисуса бичевали на мостовой, то считается, что это мученичество он перенес здесь — на первом отрезке своего крестного пути.
Путь на Голгофу. Крестный путь
— А другие остановки? — тотчас спрашиваю я.
— Я могу показать вам их все, — говорит он. — Каждую пятницу здесь начинается процессия, которая проходит все четырнадцать остановок на крестном пути, до «святого гроба господня». Но все это, конечно, только символы. От древнего города вряд ли осталось несколько камней, по крайней мере на поверхности земли. Крестный путь, существующий сегодня, определили только в шестнадцатом веке францисканцы при прокладке новых улиц.
Мы не спеша идем по переулку. Я размышляю о страстном мессианском рвении человека, провозгласившего равенство всех людей перед любящим всепрощающим богом и проповедовавшего сочным языком, полным живых образов и притч, любовь к ближнему, нравственность, а также отказ от владения имуществом и ханжества. Он обращался в первую очередь к угнетенным и бесправным, и такие слова, как «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в царство божие!», пережили тысячелетия.
Римские авторы того времени не обратили внимания на деяния какого-то Иисуса и на события, разыгравшиеся тогда здесь, в Иерусалиме. И лишь через много десятилетий, когда обнаружилось множество приверженцев нового учения, в литературе появляется имя «спасителя».
В конце первого столетия Иосиф Флавий упоминает раннехристианские общины Иерусалима и в этой связи «Иисуса… который назвался помазанником»; и, во всяком случае, часть этого его сообщения ныне признается подлинной. В 115 году Тацит, известный римский историк, бывший одно время римским проконсулом в Малой Азии, толковал значение слова «христиане» ссылками на Христа, приговоренного к смерти во время правления императора Тиберия, а историк Светоний, умерший около середины II века н. э., замечает, что император Клавдий в середине I столетия изгнал из Рима «иудеев, постоянно волнуемых Христом».
Гид рассказывает о судьбе города в начале нашей эры — о восстании 66 года против римского господства, вскоре подавленного по поручению императора Нерона полководцем Веспасианом. В рядах восставших находился молодой иудейский военачальник Иосиф. Он попал в плен к римлянам и, презираемый своим народом, под именем Иосифа Флавия стал их царедворцем и одновременно одним из самых значительных историков своего времени. Тит, сын Веспасиана, который заменил в должности полководца своего отца, добившегося чести стать римским императором, в 70 году захватил город и полностью разрушил его. Храм, дворцы, купальни, театры, общественные бани были сожжены дотла. Число убитых исчислялось многими сотнями тысяч. Все, что можно увидеть сегодня, — улицы, городские стены, переулки, площади — возникло столетием позже.
Тем временем мы дошли до церкви Погребения. Она почти полностью скрыта стенами других зданий, так что рассмотреть ее с какого бы то ни было расстояния невозможно. Картина, раскрывшаяся передо мной, весьма печальна. Фасад романского стиля периода крестовых походов сильно обветшал и держится лишь с помощью стального каркаса. Но еще хуже, чем ветхость наружной части церкви, нагромождение роскоши внутри ее. Не упущено ни одной возможности продемонстрировать примитивизм и безвкусицу.
Спор о том, где в действительности находятся Голгофа, место распятия, и гроб Христа, так же древен, как и христианская легенда. Когда императору Константину пришла мысль придать больше достоинства святым местам христианства, он решил воздвигнуть здание, «по богатству и великолепию не уступающее императорскому, чтобы священные места смерти и воскресения спасителя привлекали взор и вызывали у всех почтение». Среди многочисленных мест, где имелись скальные могилы, относящиеся к периоду, служившему предметом спора, он выбрал место, где римляне возвели храм богине Афродите, и построил там великолепную церковь. Во время нашествия персов, в 614 году, она в первый раз была сожжена дотла, по вскоре построена заново. В период арабского господства, в течение 400 лет, это сооружение оставалось нетронутым, но в 1000 году разразилась новая катастрофа: его полностью уничтожил египетский халиф Хаким. От прежней гробницы в скале ничего не осталось. В середине XI столетия на развалинах церковь была отстроена вновь. При крестоносцах, которые, грабя и убивая, набросились на страну около 1100 года, чтобы спасти якобы гроб господень, строение было расширено до современных размеров.
Гид обращает мое внимание на пишу для сторожа слева от входа в церковь. Здесь живет мусульманская семья, и ключи от церкви передаются из поколения в поколение. Мы бредем сквозь непросматриваемый лабиринт капелл — так что я скоро перестаю ориентироваться — в направлении к центральной части церкви, к могильной ротонде.
Здесь тоже купол поддерживается металлическими креплениями. В середине находится небольшая часовня — пример уродливой извращенности вкуса.
Я узнаю, что в начале XIX века центральная часть церкви Погребения была снова сильно повреждена. Подвыпивший богомолец неосторожно обращался со светильником и вызвал пожар, в пламени которого сгорели могильная ротонда и деревянный купол. Снова — теперь уже в пятый раз — пришлось отстраивать эту главную часть церкви. К несчастью, восстановительные работы велись людьми, неспособными ни в техническом, ни в эстетическом отношении к такого рода работе. Архитектор, например, распорядился строить часовню в стиле турецкого рококо. Купол продержался всего 50 лет и затем был заменен новой конструкцией, но и она после землетрясения 1927 года стала нуждаться в подпорках.
Спор вокруг подлинности местонахождения могилы спасителя продолжался и в новое время. С особой силой он вспыхнул в 1889 году, когда английский генерал Джордан обнаружил скальную гробницу вне стен современного города и объявил, что она и есть могила Христа. Так как в Новом завете говорится, что место казни находилось за пределами городских стен, то его версия и сегодня находит много сторонников.
Не только мусульмане и христиане вели активную борьбу за обладание страной, где находился гроб господень. Ожесточенными были споры за раздел помещения внутри церкви — разумеется, между различными течениями христианства. После ухода рыцарей-крестоносцев помещение церкви Погребения (так мне объяснил гид) было вновь поделено между общинами христиан, и в процессе этого раздела временами вспыхивали острые столкновения, приводившие к смене владельца той или иной части помещения церкви.
