Хасан поведал мне историю Библа: самые нижние слои, обнаруженные при раскопках, относятся, скорее всего, к VI тысячелетию до н. э. В конце IV тысячелетия город был крупным торговым и культурным центром и находился в тесных отношениях с египетским царством того времени. Здесь грузили ливанский кедр для двора фараона. Об этом рассказывает интересная находка, хранящаяся в настоящее время в музее Палермо. «Доставлено 40 судов с кедровым деревом, — говорится в одном из отчетов, который ведомство но иностранным делам фараона Снофру около 2700 года до н. э. высекло на диоритовой плите. — Построено судно из кедрового дерева… 100 локтей… изготовлены двери для царского дворца из кедрового дерева». Серебро с гор Тавра и медь с Кавказа, доставляемые караванами в Библ, также грузили здесь и отправляли на судах в египетские гавани.
Существует единственное в своем роде свидетельство о событиях тех времен, которым мы обязаны одному египтянину — Синухету, представителю знатного египетского рода, сопровождавшему около 4000 лет назад Сенусерта, сына фараона, в военном походе против ливийцев. После покушения на фараона Аменемхета I Синухет бежал в Палестину, боясь, что его заподозрят в участии в этом покушении. Во время бегства он задержался в Библе. По возращении на родину Синухет записал свои воспоминания, пользовавшиеся большой популярностью, так как в нашем распоряжении имеется много копий. Синухет очень образно передает впечатления о своих путешествиях. Они свидетельствуют о высоком культурном уровне в финикийских прибрежных городах и Центральной Сирии.
Тесные торговые связи с Египтом привели в результате к зависимости одной из сторон. Египтяне создали в Библе свои поселения; были построены культовые учреждения; распространялись египетские обычаи. Нигде на побережье Ливана египетское влияние не ощущалось так отчетливо, как здесь. Правители города вскоре стали не более чем египетскими «вассалами», которые к тому же соперничали в подражании своим господам. Эта «вассальная республика» в конце XVIII века до н. э. была завоевана гиксосами, а позднее захвачена стремительно вторгшимися сюда хеттами и «народами моря»; до VII века до н. э. она оставалась под властью ассирийского государства.
Мы едем дальше, на север. Местность по-прежнему сказочно красива, но я уже почти не воспринимаю этого. Человек так быстро привыкает к красоте, что она может даже вызывать у него раздражение. По обеим сторонам дороги тянутся оливковые деревья. Через 20 километров дорогу преграждает крутой выступ скалы. Стена с высоты 80 метров отвесно надает в море. Через гору проходит туннель. Далее открывается прекрасный вид на деревню Шекка и на Триполи. К сожалению, над бухтой Шекка грязно-серая завеса. Множество цементных заводов, важнейших промышленных предприятий страны, день за днем выпускает облака пыли.
Автострада становится шире. Между ней и берегом встречаются своеобразные прямоугольные бассейны, либо вырубленные прямо на скальной поверхности, либо построенные из бетона. Большинство их заполнено водой. Хасан объясняет мне, что здесь добывают соль очень древним, но исключительно эффективным способом, который применяют и сегодня. Множество ветряных колес, установленных на берегу, качают морскую воду в бассейны. Как только бассейн заполняется водой, приток прекращается. Об остальном заботится солнце. Оно выпаривает воду и оставляет соль высокого качества. Добытой таким способом соли достаточно, чтобы покрыть потребности страны, и, кроме того, остается и для экспорта.
Развалины храма богу войны в Библе
Дорога бежит теперь мимо садов с гранатовыми, фиговыми и апельсиновыми деревьями. Подъезжаем к Триполи (население — 175 тысяч человек), второму по величине городу Ливана и важнейшему торговому и промышленному центру его северной части.
По возрасту и историческому значению город не может сравниться с Библом или другими финикийскими поселениями. Он был основан, по всей вероятности, в VIII веке до н. э. Хотя Триполи почти в три раза старше самых старых городов в наших землях или, например, Вартбурга, но что значит этот возраст для страны, где время постоянно исчисляется тысячелетиями.
К сожалению, мы не имеем возможности осмотреть Триполи. Остаются позади улицы старого города, большая мечеть, построенная крестоносцами в XII веке как собор девы Марии. Издали нас приветствует цитадель, руины крепости графа Раймонда Тулузского, тоже времен крестовых походов. Но мы уже на окраине и едем дальше, в Латакию, откуда начнем осмотр Угарита и других более мелких финикийских поселений. Минуем промышленный район с большим количеством огромных нефтехранилищ.
До ливанско-сирийской границы доехали очень быстро. Сирийский пограничник приветливо кивает, посмотрев мой паспорт. Очень приятно, что гражданин ГДР путешествует по арабским странам. Нашу республику знают и ценят занимаемую ею позицию солидарности с арабами в их антиимпериалистической борьбе. Движение через границу здесь, по-видимому, небольшое. Пограничнику хотелось бы поболтать, но время торопит нас: спешим в Латакию.
На хорошей, не загруженной транспортом трассе Хасан демонстрирует универсальность своей маленькой машины. Слева, между шоссе и берегом, позади остаются многие финикийские поселения. Их мы оставляем на обратный путь.
Добыча морской соли под Триполи
Еще 50 километров, и подъезжаем к Латакии, самому северному приморскому городу Сирии и важнейшему порту. При въезде в город дорога раздваивается на две широкие автострады, как при въезде в любой другой окружной город страны. Уже поздний вечер, яркий свет больших неоновых ламп освещает путь. За несколько минут минуем центр и устремляемся в состоящую из нескольких бунгало деревню, расположенную километрах в десяти за Латакией у самого моря. Надеюсь там остановиться на ночлег. Узкая дорога прижимается так близко к поде, что временами кажется, будто волны касаются колес машины. Иногда на поворотах свет фар отражается в море. Но вот у широкого проволочного забора дорога кончилась. Здесь ресторан «Blue Beach» («Голубой пляж»). Несколько бунгало в сказочно красивой бухте с прекрасным пляжем стоят у самой воды. Две кабины свободны.
Хотя мы порядочно устали, но близость моря вызывает желание искупаться. Вода освежает. Месяц заливает море серебристым светом. Тихо. Но вот тишину нарушает тявканье одной из бездомных собачонок, которые здесь десятками бродят, как и везде на Арабском Востоке. Вскоре и этот звук замирает. Около самого уха слышится тихий плеск волны. Хасана разглядеть уже не могу. Кажется, что я один на далекой звезде. Не знаю, сколько времени я пробыл в воде, а когда выбираюсь на берег, то нахожу Хасана спящим в его кабине. Я тоже забираюсь в постель и быстро засыпаю.
Наутро нас рано будят лучи восходящего солнца, падающие прямо в изголовье, и это хорошо, потому что у нас впереди грандиозные планы: осмотр Угарита, древнейшего и наиболее замечательного в археологическом смысле места раскопок на восточном берегу Средиземного моря.
Еще лет 50 назад было неизвестно, где находился этот некогда цветущий, упоминающийся во многих древних текстах прибрежный город. Подобно тому, как это было с Мари, на его след навел случай. В 1928 году один крестьянин во время пахоты недалеко от моря наткнулся на несколько равномерно обтесанных камней: оказалось, что они составляют часть хода, ведущего в погребальную камеру. Сообщение об этом было направлено в Париж, столицу государства-мандатария. Руководство отдела восточных древностей Лувра поручило молодому ученому Клоду Шефферу исследовать загадочную находку, и он сделал одно из самых значительных для изучения истории древности открытий этого века — открытие Угарита.
Территория раскопок Угарита — арабы называют эту холмистую местность Рас Шамр — расположена в 5 километрах от Голубого пляжа. Дорога туда проходит мимо плантаций оливковых деревьев и полей подсолнечника. Руины здесь несравненно внушительнее, чем в Мари. Это можно объяснить, во-первых, тем, что найденные в настоящее время очевидные находки относятся преимущественно к периоду на полтысячелетия более позднему; во-вторых — здесь использовался другой строительный материал. В то время как жители Мари строили из глиняных кирпичей, финикийцы сооружали себе дома и дворцы в Угарите из камня.
