В 1931 году французы избрали президентом 74-летнего Поля Думера. Но пробыл он на своем посту всего лишь год. 6 мая 1932 года оказалось для президента роковым. В этот день он должен был посетить салон-выставку книг писателей — ветеранов мировой войны. И ведать не ведал президент, что утром этого дня русский эмигрант, бывший белый офицер Павел Горгулов, выпив для храбрости бутылку коньяка, положил в карманы два револьвера и вышел из дома, тоже направляясь в книжный салон. Когда туда прибыл президент, Горгулов протиснулся поближе и, дождавшись благоприятного момента, выстрелом из револьвера смертельно ранил президента. Стрелял он и в префекта, но не попал. При задержании покушавшийся не оказал никакого сопротивления.
На другой день Поль Думер скончался.
Тут же по горячим следам эмигрантская газета «Возрождение» устами главного редактора Юрия Семенова объявила Горгулова чекистом и большевистским агентом. И — попала пальцем в небо. Во-первых, Советам не было никакой нужды убивать президента накануне подписания советско-французского пакта о ненападении, а во-вторых, Горгулов был одиночкой, романтиком, фанатиком, которым руководили только его собственные истеричность, самовлюбленность, фанаберия.
Родившийся в 1895 году в монархической России в состоятельной семье и прошедший через жернова Февральской и Октябрьской революций и Гражданской войны, Горгулов разделил судьбу сотен тысяч россиян, выброшенных в эмиграцию.
Впрочем, судьба эмигрантов не была одинакова. Одни имели сбережения в европейских банках, другие смогли найти работу, как правило, скучную и тяжелую, но дающую кусок хлеба, третьи стали приживальщиками у богатых родственников или подопечными благотворительных фондов. Но вот четвертые — а их было достаточно много — перебивались лишь временными заработками и, чтобы выжить, применяли, скажем так, некорректные способы выживания.
Павел Горгулов выдавал себя за врача, хотя врачебного патента не имел (правда, в царской еще России он учился на медика). Ирония судьбы заключалась еще и в том, что сам «врач» был болен запущенной формой сифилиса.
Другим способом держаться на плаву было многоженство. В Чехии, Польше, Франции у Горгулова имелись жены, не подозревавшие о существовании друг друга. Он был женат четыре раза, причем дважды — одновременно на двух женщинах.
Однако ж мечущаяся душа Горгулова искала более сильных ощущений, нежели фальшивая врачебная практика и странствование от одного семейного очага к другому. Не всегда, правда, Горгулов покидал жен по доброй воле. Из Чехии он бежал после того, как его обвинили в изнасиловании и незаконном проведении аборта.
Во Франции Горгулов продолжил эпопею с женитьбами, пока не «набрел» на богатую швейцарку. Вместе с ней он переехал жить в Монако.
Когда в Германии к власти пришли нацисты, Горгулов «заболел» их идеями, мечтая перенести их на русскую почву. Горгулов даже попытался вступить в немецкую армию, но там он, «неариец», конечно, никому не был нужен.
Тогда Горгулов основал так называемую зеленую партию (никакого отношения к экологии это не имело). В партии состояло всего три человека, включая основателя. Главной целью ее было свержение большевизма путем восстания «зеленых братьев» (то есть крестьян).
Свои взгляды Горгулов решил изложить в художественной форме. Написал несколько повестей, объединил их в книгу, назвал ее «Тайна жизни скифов» и, приехав в Париж, отнес рукопись в издательство. Горгулов выбрал себе вызывающий псевдоним — Бред. Павел Бред. В знак протеста. Литераторы-эмигранты называли писания Горгулова бредом. Он сам — натурализмом. Хотя, скорее, это был романтический символизм с пошловатым провинциальным оттенком.
Наверное, рукопись так и пролежала бы до второго пришествия, если бы 6 мая 1932 года Павел Горгулов не поднял револьвер и не нажал курок.
Пока шло следствие и судебное разбирательство, книгу быстро набрали и отпечатали. Предисловие к ней Горгулов писал, уже сидя в тюремной камере. Завершается оно знаменательной фразой:«А все-таки фиалка машинку победит!»
Под фиалкой автор подразумевал Россию, под машинкой — Запад.
Это и было его идеей, его идеологией.
На суде Горгулов объяснил убийство Думера стремлением заставить машинку (Запад) выступить против большевиков, которые завладели фиалкой (Россией).
Судья Дрейфус удивился:
— Но разве для этого нужно было убивать президента Франции? Ведь вам наверняка было известно, что гражданин Поль Думер потерял на войне четырех сыновей.
— Я убил не гражданина Поля Думера, а президента Франции Поля Думера. Вы тут все заснули и не понимаете, что завтра Европу захватят большевики. Нужна большая война, иначе большевизм не истребить.
Горгулов вел себя на суде вызывающе. То кричал: «Слушай меня, Франция, слушай меня!», то почти шепотом произносил патетические речи, начинавшиеся так: «О, внемли моим словам, Франция...» Он называл себя представителем 180 миллионов русских крестьян и утверждал, что никто не может его судить, поскольку самый строгий судья — в его собственном сердце.
Пытаясь спасти своего подзащитного, адвокат Жеральд старался доказать, что Горгулов невменяем. И в «качестве важного доказательства» приводил тот факт, что Горгулов интересовался... ракетами, верил в их использование в авиации. Разве нормальному человеку это могло прийти в голову?
Суд долго разбирал возможные версии организации убийства: то склоняясь к советскому следу, то к антисоветскому... Но в итоге все же решил, что Горгулов — фанатик-одиночка, однако не настолько безумный, чтобы не нести ответственности за свои действия. И 14 сентября 1932 года сверкающий нож гильотины разом отсек разум и бред Павла Горгулова.
ПУЛИ ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА
Даллас (штат Техас), 22 ноября 1963 года — место и время великой американской трагедии. В этот день президент США Джон Кеннеди в ходе предвыборной кампании совершал поездку по городу. Президент ехал в автомобиле марки «Линкольн», сделанном по особому заказу. Машина была снабжена двумя дополнительными откидывающимися сиденьями и убирающимся прозрачным пластиковым верхом. Он не был пуленепробиваемым; к тому же день выдался солнечный, и Уинстон Лоусон, специальный агент Секретной службы, распорядился не устанавливать верха.
Президентским лимузином управлял агент Секретной службы Уильям Грир, справа от него сидел агент Хилл. Президент располагался справа на заднем сиденье рядом с женой Жаклин Кеннеди. На правом откидном сиденье находился губернатор Коннэли, на левом — жена губернатора. Скорость автомобиля, как установили позднее, равнялась 11,2 мили в час.
В 12 часов 30 минут, когда автомобиль двигался по Элм-стрит в сторону Тройного виадука, раздался сухой винтовочный выстрел. Жаклин Кеннеди, которая смотрела влево на восторженную, выкрикивавшую приветствия толпу, он показался похожим на выхлоп мотоцикла. Услышав возглас Коннэли, Жаклин повернулась и увидела, что у мужа, поднимавшего левую руку к горлу, странное выражение лица. Тотчас раздались следующие выстрелы, и в голове президента образовалась зияющая рана. Одна пуля прошла через шею президента; другая, оказавшаяся смертельной, раздробила его череп с правой стороны. Обнимая президента, Жаклин воскликнула:
— О боже мой, они ранили моего мужа. Я люблю тебя, Джек!
Губернатор тоже получил ранения — в спину, в правую сторону груди, в кисть правой руки и левое бедро. После второго выстрела жена Коннэли потянула мужа вниз, к себе на колени. Увидев в тот момент свою окровавленную грудь, губернатор решил, что рана его смертельна. Он воскликнул:
— О, нет, нет, нет! Господи, они перебьют всех нас.
Сохраняя присутствие духа, жена губернатора проговорила:
— Ничего, лежи спокойно.
И в ту же минуту они услышали следующий выстрел и увидели, что поверхность автомобиля покрыли частицы мозга.
