— Тебе нравится работать в театре?

Вспомнился Коллинз:

— Не очень.

— А стоит ли тебе…

— Конечно нет. Но, понимаешь, Кристо целый день в театре. Мне нечем было заняться. Брукфорд ужасно скучный город. Я даже не представляла, что бывают такие скучные места. И когда у девушки, которая работала в театре, случился приступ аппендицита, Кристо договорился, чтобы я поработала вместо нее.

— Что ты будешь делать, когда она вернется?

— Не знаю. Еще не думала.

За спиной закипел чайник. Эмма быстро повернулась, чтобы выключить его и переставить на поднос, но Роберт опередил:

— Погоди.

Она нахмурилась:

— Я собиралась сварить кофе.

— Кофе подождет. Давай сначала разберемся.

Лицо Эммы приняло холодное выражение.

— Нечего тут разбираться.

— Нет, есть. И я должен знать, что рассказать Маркусу. Например, как ты оказалась у Кристофера.

— Я позвонила ему тем ранним утром. Пошла на почту и позвонила. У них шла генеральная репетиция, и он был в театре. Знаешь, он еще раньше приглашал меня приехать в Брукфорд, но я не могла из-за Бена.

— Так. Когда я пришел проститься с тобой, ты уже успела переговорить с ним?

— Да.

— И ты не сказала мне?

— Нет. Я хотела все начать сначала. Совершенно новую жизнь. И чтобы никто об этом не знал.

— Понятно. И ты позвонила Кристоферу.

— Да. И в тот вечер он взял машину у Джонни Риггера, приехал в Порт-Керрис и забрал меня. Мы вместе закрыли дом и оставили ключ от мастерской в «Слайдинг Тэкл».

— Хозяин не знал, куда ты собираешься?

— Нет. Я ему не сказала.

— Маркус звонил ему.

— Маркусу не следовало этого делать. Он больше не отвечает за меня. Я уже не маленькая.

— Но Маркус не просто беспокоится о тебе, он тебя любит, пойми ты это. Кстати, Бен тебе пишет?

— Да. В понедельник утром, перед отъездом из Порт-Керриса, я получила письмо от него. И еще одно от Мелиссы, в котором она приглашает меня погостить у них.

— Ты ответила?

Эмма покачала головой:

— Нет. — Ей было стыдно, и она быстро опустила глаза и стала подравнивать сломанный ноготь.

— Почему?

Она пожала плечами:

— Не знаю. Мне кажется, я буду им мешать.

— Даже если и так, я думаю, принять приглашение все-таки лучше, чем оставаться здесь, — и он обвел жестом грязную кухню, имея в виду всю убогую квартиру.

Такое замечание Эмме не могло понравиться.

— А чем тебе здесь не нравится?

— Мне не только здесь не нравится. Еще не нравится этот жалкий театр, бородатый псих, оравший на тебя и заставлявший убрать диван.

— Ты же сам советовал мне поискать работу.

— Не такую же! У тебя хорошая голова, ты знаешь три иностранных языка и прекрасно образованна. Что же это за работа — двигать мебель в третьеразрядном…

— Моя работа — это быть с Кристо. После того, как она это выпалила, наступило зловещее молчание. На улице прошумела проехавшая мимо машина. Стал слышен голос Кристофера на фоне тихой музыки. Закричала кошка.

Наконец Роберт сказал:

— Ты хочешь, чтобы я объяснил это твоему отцу?

Эмма опять вспылила:

— Так вот почему ты приехал! Шпионишь для Бена.

— Я приехал, чтобы узнать, где ты и как ты.

— Не забудь доложить ему все гадкие подробности. Для нас с Кристо они не имеют значения, да отец и не обратит на это внимания. Не забывай, что он не обычный родитель, как вы всегда стараетесь мне внушить.

— Эмма, послушай…

Он не успел закончить фразу, как дверь за его спиной открылась, и послышался жизнерадостный голос:

— О чем это вы тут беседуете?

Роберт обернулся. В дверях стоял молодой человек, который играл занудного брокера в «Маргаритке».

Но теперь он был уже не занудный, а просто очень пьяный и, чтобы не упасть, держался за перекладину двери, как раскачивающаяся на трапеции обезьяна. Его слегка подгибающиеся ноги только усиливали сходство.

— Привет, дорогуша, — обратился он к Эмме. Затем отпустил перекладину и ввалился в крошечную кухню. Сразу стало ужасно тесно. Уперевшись ладонями в стол, он нагнулся вперед и поцеловал девушку. Поцелуй получился звонким, но не достиг цели примерно на шесть дюймов.

— У нас гости, — поделился своим наблюдением пьяный актер. — И шикарная машина на улице. Такие в наши края не заезжают. — Ноги подкосились, и он некоторое время висел на одних руках. Широко улыбнулся Роберту: — Как вас зовут?

— Его зовут Роберт Морроу, — быстро проговорила Эмма. — Я сделаю для тебя кофе.

— Не хочу кофе! Я не хочу кофе, — пьяненький опять поднял руки, и снова ноги его подвели. На этот раз Роберт успел его подхватить и вернул в вертикальное положение.

— Спасибо, старик. Это ты правильно сделал. Эмма, как насчет поесть? Наполни мой желудок, ты ведь меня знаешь. Надеюсь, ты пригласила этого распрекрасного малого Роберта на ужин. Там еще какая-то аппетитная блондинка болтает с Кристофером. Ты знаешь что-нибудь про нее?

Роберт счел более благоразумным промолчать — он не ручался за себя. Больше всего ему хотелось схватить этого неуклюжего пьяницу за шиворот и швырнуть его куда-нибудь, лучше всего в мусорный бак, куда он только что выбросил содержимое кухонного ведра. Тогда он мог бы продолжить разговор с Эммой, посадить ее на заднее сиденье своей машины, отвезти ее в Лондон, в Порт-Керрис, в Париж — куда угодно, лишь бы подальше от этого ужасного подвала, от театра, от провинциальной скуки.

Он смотрел ей в спину и хотел, чтобы она обернулась и взглянула на него. Но она не двигалась, и ее тонкая шея, стриженая голова и поникшие плечи — все, что должно было бы вызвать симпатию, только злило его.

В конце концов он сухо сказал:

— Мы только напрасно тратим здесь время. Думаю, мне и Джейн лучше уехать.

Эмма не откликнулась, но Джонни бурно запротестовал:

— Нет. Ты должен остаться, старик. Оставайся… поешь…

Но Роберт уже протиснулся мимо него и был в середине коридора. Когда он вошел в гостиную, то увидел, что Кристофер и Джейн поглощены разговором, не подозревая о том, что происходило в доме. Кристофер говорил:

— Да. Это чудесная пьеса. И какая роль! Ее можно очень сильно сыграть, причем без всяких излишеств, не нарушая общей канвы спектакля.

И тут Роберту вспомнился старый анекдот об актерах: «Ну, а теперь давай поговорим о тебе, приятель. Что ты думаешь о моей игре?»

— Надеюсь, речь идет не о «Маргаритке в траве»?

— Боже, конечно нет. О «Настоящем смехе». Что делает Эмма?

— Ваш друг только что появился.

— Джонни? Да. Мы видели, как он проковылял в кухню.

— Пьяный в лоск.

— С ним это часто бывает. Мы обычно отпаиваем его черным кофе и кладем в постель. На следующее утро он как огурец. Вообще-то, конечно, это не дело.

— А что, он обязательно должен жить здесь с тобой и Эммой?

Кристофер вопросительно поднял брови.

— Конечно, — ответил он резко. — Это его квартира. Он первым пришел сюда. Я был вторым. Эмма стала третьей, но оказалась весьма кстати.

Наступила пауза. Джейн, чувствуя, что назревает конфликт, тактично вмешалась:

— Роберт, уже поздно. — Она взяла сумочку и перчатки и встала с дивана. — Нам надо ехать.

— Но вы еще не выпили кофе. Или пиво. Что там Эмма возится!

— Старается удержать господина Риггера от падения. Вам бы следовало пойти и помочь ей. Похоже, ноги его совсем перестали слушаться.

Кристофер пожал плечами, но вынужден был согласиться. Он выпрямился во весь рост, вставая с низкого стульчика, на котором сидел:

— Ну, если вам и впрямь надо ехать…

— Именно так. Спасибо за… — тут он осекся. Благодарить было не за что.

По лицу Кристофера было видно, что эта ситуация позабавила его, но Джейн опять пришла на помощь Роберту:

— Спасибо за прекрасную игру. Это незабываемо. — Она протянула руку: — До свидания.

— До свидания. Роберт, до свидания.

— До свидания, Кристофер. — И мужчина добавил: — Присматривай за Эммой.