– Но я не знаю, где он живет.
– В Тарболе, на вершине холма. Не заблудишься, – добавила миссис Уотти, – к дому пристроена новая приемная, а на калитке висит медная табличка с его именем.
Она протянула Флоре довольно тяжелый сверток. Пожалуй, его хватит дня на четыре.
– И что мне с ним делать? Оставить у двери?
– Нет. – Миссис Уотти явно заподозрила Флору в тупости. – Зайдешь на кухню и поставишь в холодильник.
– А если дверь закрыта?
– Тогда ключ будет лежать на притолоке справа.
– Хорошо, – сказала Флора, направляясь к двери. – Надеюсь, я не оставлю пирог в другом доме.
Вслед девушке раздался смех. Похоже, ее слова сочли шуткой.
Флора отыскала Уотти в огороде, чтобы он показал, где стоит фургон.
Управление фургоном оказалось действительно несложным, но все-таки это был весьма примечательный автомобиль, служивший в Тарболе поводом для шуток – к досаде миссис Уотти. Несколько лет назад Таппи продала старый «даймлер», который требовал слишком много бензина, и купила для повседневных поездок небольшой фургон у мистера Рики, коптильщика. И хотя Уотти, поддавшись уговорам жены, перекрасил его, на боку четко проступали слова:
Арчибальд Рики
Самая лучшая рыба
Ежедневная доставка копченой сельди
Флора села за руль, завела мотор и, лязгнув переключателем передач, поехала в сторону Тарбола. В городке царило оживление. В гавани стояло множество судов, а пристань была забита грузовиками. В воздухе смешались гул моторов, скрежет лебедок, громкие разговоры грузчиков, шум насосов и крики вечно голодных чаек. Повсюду сновали люди: рыбаки в желтой клеенчатой одежде, водители грузовиков в комбинезонах, сотрудники порта в униформе. Женщины в резиновых сапогах и полосатых фартуках тоже были при деле – потрошили рыбу и фасовали ее для отправки дальше.
Флора вспомнила слова Энтони о том, что Тарбол, еще недавно небольшая рыбацкая деревушка, в последнее время стал крупным рыболовным центром. Признаки процветания были налицо. Новая школа, новые жилые дома на склоне холма, множество легковых автомобилей, заполонивших узкие припортовые улочки. Поездив кругами минут пять, Флора в конце концов втиснулась возле банка, рядом со знаком «остановка запрещена». Большинство покупок удалось сделать в одном магазине, и она отправилась на почту. Наклеив марку, девушка секунду помедлила и решительно бросила письмо в ящик. Она представила, как отец получает письмо, читает его сначала сам, а затем вслух, Марсии. Хорошо, что рядом с ним Марсия. Будь он один, то наверняка очень расстроился бы, а то еще и терзаться бы начал, что вырастил такую испорченную дочь.
Вернувшись к банку, Флора с ужасом обнаружила, что рядом с фургоном стоит молодой констебль. Она уже приготовилась извиняться за парковку в неположенном месте, но констебль спросил:
– Вы – гостья миссис Армстронг из Фернрига?
– Да, – растерянно кивнула девушка.
– Я узнал машину.
– Извините, я…
– У вас есть еще дела здесь?
– Да, мне надо отвезти пирог доктору Кайлу. А затем забрать Джейсона из школы.
– Если вы собираетесь к доктору Кайлу, вам лучше пойти пешком. Там слишком крутая дорога. Не волнуйтесь, я присмотрю за фургоном.
– Спасибо.
Приветливо улыбаясь, констебль придержал дверцу машины, чтобы Флора смогла положить покупки и взять пирог.
– А вы… вы не скажете мне, где он живет?
– Вон там, на холме. Последний дом по левой стороне, не доходя до гостиницы. Перед домом сад, а на калитке – медная табличка.
– Большое спасибо.
– Пожалуйста.
Холм действительно оказался очень крутым, таким крутым, что к нему вела лестница в виде асфальтовых широких ступеней. Поднимаясь, Флора миновала несколько маленьких коттеджей, затем паб, затем опять коттеджи. Чем выше, тем внушительнее становились дома, каждый из которых был окружен небольшим садом. Почти на самой вершине, чуть в стороне от дороги, стоял дом, который был больше всех остальных – массивный, без архитектурных украшений. От калитки к крыльцу вела вымощенная плиткой дорожка. Сбоку находилась белая одноэтажная пристройка, похожая на огромную коробку из-под ботинок. На кованой чугунной калитке зеленела медная табличка с именем доктора Хью Кайла. Флора открыла калитку и пошла по дорожке к двери.
Она позвонила, но никто не открыл. Тяжелый сверток с пирогом оттягивал руку. Из вежливости Флора позвонила еще раз, затем, следуя указаниям миссис Уотти, пошарила правой рукой над дверью. Ключ действительно лежал там. Флора вставила его в замок, повернула и открыла дверь.
Пол в прихожей был выложен плиткой. Чувствовался легкий запах затхлости, как в старой антикварной лавке. Флора вошла, оставив дверь открытой. Сбоку стояла старомодная вешалка для шляп с отделением для зонтов, а рядом – маленький инкрустированный столик. В глубине, в полумраке, маячила лестница с выкрашенными белой краской балясинами. Все было покрыто слоем пыли. Часы стояли – то ли сломались, то ли их забыли завести.
Дверь направо вела в гостиную, имевшую совершенно нежилой вид. Жалюзи наполовину опущены, все вещи лежат на своих местах, и нет ни одного цветка. Флора закрыла дверь в гостиную и заглянула в комнату напротив. Там была сумрачная столовая, обставленная громоздкой викторианской мебелью. Массивный стол красного дерева, буфет соответствующих размеров, заполненный графинами и бокалами, стулья, уныло стоящие вдоль стен. Как в похоронном бюро, подумала Флора. Тихонько она закрыла и эту дверь и пошла по коридору в заднюю часть дома на поиски кухни.
И тут мертвенно-правильный порядок внезапно закончился. Кухня, учитывая размеры дома, была даже маловата, все доступные горизонтальные поверхности заставлены грязной посудой. Кастрюли, сковородки, миски. В раковине громоздились грязные тарелки, а на столе посредине комнаты красовалась тарелка с недоеденной яичницей, валялись рассыпанные кукурузные хлопья и кусок фруктового пирога. Неаппетитный натюрморт довершала полупустая бутылка виски в центре стола, которая придавала и без того печальной картине трагический оттенок.
Холодильник стоял в углу, рядом с плитой. Шагнув к нему, Флора запнулась о рваный коврик и едва не упала. Опустив глаза, она поняла, что пол не подметали по крайней мере неделю, а когда мыли в последний раз – вообще неизвестно.
Она открыла холодильник, торопливо сунула туда пирог, потом повернулась и огляделась. Того, что она увидела, было достаточно, чтобы сделать однозначный вывод: Джесси Маккензи страшная неряха, и чем скорее Хью избавится от нее, тем будет лучше. Ни один мужчина не способен за считаные дни довести кухню до такого кошмарного состояния.
Ее сердце сжалось от сочувствия. И в то же время Флора поняла, что Хью будет несказанно унижен, если узнает, что она видела весь этот беспорядок. Первой мыслью было тихонечко удалиться: пусть Хью считает, что пирог привез Уотти. И, кроме того, ей надо успеть за Джейсоном в школу. Флора посмотрела на часы и увидела, что еще только без четверти три. До конца школьных занятий оставался целый час. И что она будет делать все это время? Слоняться вдоль пристани? Пить кофе в баре у Сэнди? Конечно нет. Она стянула перчатки, расстегнула плащ, повесила его на крючок за дверью и закатала рукава. «Дура», – обругала она себя, ища глазами фартук.
Он нашелся у раковины, синий, скроенный на мужскую фигуру, слишком большой для нее. Дважды обмотав завязки вокруг талии, она открыла кран. Вода оказалась горячей – первая приятная неожиданность с того момента, как Флора переступила порог этого хмурого дома. В шкафчике под раковиной нашлись щетки для посуды, сода и пакет мочалок из металлической проволоки. Видимо, у Джесси Маккензи были благие намерения, хотя она и не воплощала их в жизнь. Перемыв столовую посуду, Флора убрала стопку чистых тарелок в буфет, а чашки и кувшины повесила на крючки. Дошла очередь до кастрюль. Она их не только вымыла изнутри, но и отдраила снаружи. Дальнейшее заняло совсем немного времени. Флора смела со стола крошки, выбросила зачерствевший кусок фруктового пирога и убрала бутылку виски подальше. Потом вытерла стол и шкафчики мокрой тряпкой. Все засияло. Ничего не приносит такого удовлетворения, как превращение грязной комнаты в чистую, подумала Флора. Она была довольна собой. Оставался только пол. Взглянув на часы и увидев, что еще только двадцать минут четвертого, она взяла грязный коврик, отнесла к черному ходу и начала искать веник. Его удалось обнаружить в сыром шкафчике, где пахло одновременно мастикой и мышами. Флора подмела пол, собрав крошки и мусор, которые копились, по-видимому, не один месяц, потом налила в ведро горячей воды с мылом и принялась за работу.
