Размышляя, Джеймс налетел на пожилого мужчину.

— Позвольте! — выпалил мужчина, поправив шляпу и размахивая тростью.

— Не нужно извинений, — не раздумывая сказал Джеймс, ему не нравилось когда люди лебезили перед ним. — Я в порядке.

Так сказал бы герцог Паркертон, а не заурядный мистер Сент-Мор.

На его жертву это не произвело впечатления.

— Не припоминаю, чтобы я интересовался вашим благополучием, самонадеянный болван! — Пройдя мимо, мужчина спихнул Джеймса на мостовую.

У Джеймса на кончике языка вертелись выражения по поводу манер этого типа, пока он не припомнил несколько существенных моментов: сегодня он не герцог Паркертон. А человек, только что обозвавший его, лорд Пенвортам.

Граф не только отвратительный тип, но к тому же еще и сплетник.

«Видел его, своими собственными глазами. В каком— то ужасном сюртуке, сапоги того и гляди развалятся! Говорю вам, он сошел с ума. Что ж, ничего удивительного. В конце концов, он Тремонт. Все они этим кончают».

Джеймс еще ниже опустил голову, но в этом не было необходимости, поскольку Пенвортам уже прошел.

— Прочь с дороги! — грубо крикнул парень с козел повозки, и Джеймс прыгнул на тротуар, как раз вовремя, чтобы не угодить под лошадей. — Деревенщина!

Деревенщина?! В жизни Джеймс не слышал подобного оскорбления.

В сторону благородное происхождение, пеший ход явно требует определенного усердия. Нечего грезить наяву. У него есть план действий.

Он придет к часу. Извинится и уйдет. Быстро. Оно и к лучшему.

Никогда больше не смотреть в ее васильковые глаза… Ах, в этом вся проблема. Эти глаза… И белокурые волосы…

В его мыслях появилась Элинор, какой он увидел ее впервые. Ее щеки раскраснелись от зимнего холода, волосы выбивались из-под шляпки.

Это видение он не сможет легко забыть. Он вызывал ее образ за ужином, над картами, это было первое, о чем он подумал сегодня утром, словно он был, как выразился Джек, сражен.

Подумать только, сражен! Нет, леди Стэндон его не заинтриговала.

Ни в малейшей степени.

Подняв глаза, Джеймс сообразил, что стоит у двери ее дома, и сердце его взволнованно забилось.

Он надеялся, что во время его заготовленной речи, с которой он обратится к леди Стэндон, не произойдет ничего особенного. Вообще-то она не тот образец добродетели, который он себе вообразил.

Да, именно так. Леди Стэндон вряд ли могла быть грезой, возникшей перед его внутренним взором. Настроившись таким образом, он поднялся по ступенькам и дернул колокольчик.

Никакого ответа.

Он ждал.

С нарастающим нетерпением Джеймс снова дернул шнурок. Тишина. Теряя терпение, он потянулся к шнурку в третий раз.

Герцог Паркертон никогда не ждал, и ожидание не добавляло решимости быть вежливым и почтительным мистером Сент-Мором.

Но когда он дернул колокольчик в четвертый раз — подумать только, в четвертый, столь дурно управляемый дом вряд ли давал надежду на то, что леди Стэндон может стать хорошей женой, — дверь распахнулась, и краснолицая экономка в грязном фартуке уставилась на него.

— Так вы не из этих дураков ухажеров?

Ухажеры? Через ее плечо он увидел полные цветов вазы. У леди Стэндон есть обожатели?

И, судя по виду холла, много.

— Нет, мэм.

— Хорошо. — Женщина вытерла руки о фартук, что показалось Джеймсу не слишком разумным, учитывая состояние фартука. — Тут столько цветов, что хватило бы дважды проводить в последний путь мою мамочку, мир ее праху. Здесь прямо как на похоронах.

— У меня нет цветов, — сказал он. — У меня назначена встреча с леди Стэндон.

Экономка, кивнув, внимательно присматривалась к нему.

Джеймс выпрямился. Так пристально на него когда-то смотрела его старая няня. Няня Данни. Единственная женщина, которую он боялся.

У этой мегеры был такой вид, словно она готова без всяких извинений добавить его в жаркое.

— Леди Стэндон, — напомнил он. — Мне назначена встреча.

Экономка прищурилась, потом улыбнулась:

— Ах да, встреча, вы сказали. — Она ткнула его в грудь длинным костлявым пальцем, словно проверяя на прочность. — А вы красивый поверенный.

— Я не совсем пове…

Минуточку! Как эта фурия его назвала? Красивым? Правда?

Джеймс остановил взгляд на упершемся в его грудь пальце. Чьи слова повторяет экономка? Кто сказал, что он красивый? Леди Стэндон?

Сердце Джеймса взволнованно забилось.

Элинор сочла его красивым.

Джеймс не сдержал улыбки.

И когда экономка в ответ улыбнулась, как старая ведьма из «Макбета», Джеймс стряхнул наваждение и напомнил себе о деле, его не волнует, что леди Стэндон находит его красивым или, если на то пошло, что все леди Стэндон в этом доме считают его симпатичным.

Ему нужно выпутаться из этой ситуации, пока перед ним не возникла проблема.

— Ну тогда, — экономка указала в глубь холла, — подождите здесь. — Закашлявшись, она оставила его одного, как узника в Тайберне, которого вот-вот потащат на виселицу.

— Она не такая плохая, как кажется, — донесся с лестницы голос.

Повернувшись, Джеймс увидел сидевшую на ступеньках Тию, сестру леди Стэндон. Улыбнувшись, девочка поднялась и побежала вниз.

— Не знаю, не знаю, — сказал он. — Где ваша сестра нашла ее?

— Она не искала. Мы унаследовали миссис Хатчинсон от герцогини Холлиндрейк вместе с домом, — объяснила Тия. — Она неплохо готовит и, видимо, была хорошей экономкой. Но будьте с ней осторожны. Она в свое время была карманницей и… — Девочка изобразила, что опрокидывает в горло бутылку. — Но теперь она уже пьет меньше. С тех пор как влюбилась в мистера Маджетта, дворецкого. — Она оглядела холл. — Хотя мне этого знать не полагается.

— Да, я могу понять почему, — сказал Джеймс.

Господи, неужели слуги действительно так живут?

На миг он задумался о собственном персонале — о камердинере Ричардсе, секретаре Уинстоне, дворецком Кантли, бесчисленных слугах, — и понял, как мало знает о них, о том, влюбляются ли они или злоупотребляют алкоголем.

Он представил себе, как Кантли заигрывает с экономкой, миссис Окстон, и передернул плечами.

Возможно, лучше не знать.

— Как щенки? — спросил Джеймс, сменив тему.

— Отлично! — Девочка спустилась еще на пару ступенек.

— Прекрасная новость. А Изидора?

— Она в восторге от них, как и все мы. Кроме Минервы, но этого следовало ожидать. — Юная озорница улыбнулась ему. — Хотите одного?

Это предложение застало Джеймса врасплох.

— Не знаю, я…

— Думаю, нет, — неправильно истолковала его колебания Тия. — Элинор говорит, что нам нужно пристроить их в хорошие дома. Не думаю, что у вас такой.

Джеймс, сжав губы, думал о своих резиденциях. Обо всех семнадцати.

В этот момент дверь в холле приоткрылась. Тия, насторожившись, приложила пальцы к губам, словно прося гостя молчать, затем бесшумно скользнула вверх по лестнице и исчезла из виду.

Маленькая проказница! Она наверняка подслушивала. Джеймс снова взглянул наверх, поскольку его внезапно пронзила тревожная мысль. Что девочка узнала во время своих запретных блужданий?

— Мистер Сент-Мор, — донесся голос из холла. — Как раз вовремя.

Мелодичный звук остановил Джеймса, заставив подумать о весеннем дне, хотя на дворе февраль.

Леди Стэндон.

Он обернулся, ожидая и надеясь, что она не такая хорошенькая, как ему показалось.

К несчастью, вчера он ошибся.

Леди оказалась не просто хорошенькой, она была необычайно красива.

Не произнеся ни слова, Джеймс отвесил легкий поклон.

— Давайте пройдем в гостиную. — Леди Стэндон указала на комнату рядом с той, где он накануне встречался с Люси Стерлинг. Замолчав, она взглянула на лестницу и прищурилась, словно знала, что девочка подслушивает, хотя не видела сестру. — Нам нужно обсудить наше дело наедине.

Джеймс кивнул и последовал за леди Стэндон в комнату.

Убогое это было место. О чем думала герцогиня Холлиндрейк, поселив вдов Стэндон в этом обшарпанном доме? В гостиной стояли только диван, кресло и письменный стол. Из окон сквозило, камин давал больше дыма, чем тепла.