– Договор? – переспросил Стрейджен, когда Сефрения перевела слова Улафа.

– Мы заключили с ними соглашение, – пояснила Флейта. – Мы не хотели уничтожать троллей, а потому обещали Троллям-Богам, что не тронем их детей, если они не выйдут за пределы Талесийских гор.

– Когда это произошло?

– Двадцать пять тысяч лет назад – приблизительно.

Стрейджен с трудом сглотнул.

– Почему ваши дети слушают Киргона, если вы не велели им? – спросил Улаф.

Одна из гигантских фигур вытянула непомерно длинную руку, и громадная ладонь нырнула в пустоту, постепенно исчезая в ней, как исчезает палка, если воткнуть ее в лесное озерцо. Когда ладонь вынырнула назад, пальцы бога сжимали отчаянно брыкающегося тролля. Бог заговорил, грубо и резко спрашивая о чем-то. Язык был определенно тролличий – сплошное рычание и ворчание.

– Вот это уже любопытно, – пробормотал Улаф. – Оказывается, даже язык троллей меняется с годами.

– Что он говорит? – спросил Спархок.

– Не могу разобрать, – ответил Улаф. – Язык настолько древний, что я не понимаю почти ни одного слова. Зока требует у него ответа.

– Зока?

– Бог плодородия, – пояснил Улаф, напряженно вслушиваясь.

– Тролль в смятении, – сообщил он. – Говорит, что все они думали, будто подчиняются своим богам. Видно, маскировка Киргона была идеальной. Тролли очень близки своим богам и легко распознали бы малейшую разницу.

Зока взревел и швырнул визжащего тролля в пустоту.

– Анакха! – проревела одна из громадных фигур.

– Кто это? – шепотом спросил Спархок.

– Гхворг, – также тихо ответил Улаф, – Бог убийства. Будь с ним осторожен, Спархок. Он очень раздражителен.

– Я слушаю, Гхворг, – ответил Спархок чудовищному гиганту.

– Освободи нас из власти твоего отца. Отпусти нас. Мы должны вернуть своих детей.

С клыков бога убийства капала кровь. Спархоку как-то не хотелось гадать, чья это может быть кровь.

– Позволь мне, – шепотом сказал Улаф. – Это выше власти Анакхи, – громко продолжал он. – Заклинание, которое пленило вас, сделал Гвериг. Это заклинание троллей, и Анакха не знает его.

– Мы научим его заклинанию.

– Нет! – вмешалась вдруг Флейта, забыв о том, что собиралась только наблюдать. – Это мои дети! Я не позволю вам осквернять их тролличьими заклинаниями!

– Мы молим тебя, Богиня-Дитя! Освободи нас! Наши дети разлучены с нами!

– Моя семья никогда не согласится. Ваши дети считают наших детей едой. Если Анакха освободит вас, ваши дети пожрут наших. Этому не бывать.

– Гхномб! – проревел Кхвай. – Дай ей ручательство!

Гигантское лицо бога еды исказила мука.

– Не могу! – почти прорыдал он. – Это умалит меня! Наши дети должны есть! Все, что живет, – еда!

– Наши дети погибнут, если ты не согласишься! – Трава под ногами бога огня задымилась.

– Кажется, я вижу, за что можно зацепиться, – пробормотал Улаф по-эленийски. И снова заговорил на языке троллей:

– Слова Гхномба справедливы. Почему он один должен умалить себя? Каждый из вас должен умалиться. Иначе Гхномб не согласится.

– Он говорит верно! – взвыл Гхномб. – Я не умалю себя, если все не умалятся.

Другие Тролли-Боги скорчились, и на их уродливых лицах отразилась та же мука, что и на лице Гхномба.

– Чего ты хочешь? – голос принадлежал богу, который до сих пор молчал.

– Бог льда, – шепотом представил Улаф говорящего. – Шлии.

– Умалите себя! – упрямо потребовал Гхномб. – Я не соглашусь, если вы не согласитесь!

– Тролли! – вздохнула Афраэль, закатив глаза. – Примете ли вы мое посредничество? – обратилась она к чудовищным божествам.

– Мы слушаем твои слова, Афраэль, – с сомнением ответил Гхворг.

– Наши цели едины, – начала Богиня-Дитя. Спархок застонал.

– В чем дело? – быстро спросил Улаф.

– Она собирается произнести речь – ничего не скажешь, нашла время!

– Заткнись, Спархок! – огрызнулась Богиня-Дитя. – Я знаю что делаю! – Она вновь повернулась к Троллям-Богам.

– Киргон обманул ваших детей, – начала она. – Он привел их по льду-который-не-тает, чтобы в этом месте они воевали с моими детьми. Киргон должен быть наказан!

Тролли-Боги проревели свое согласие.

– Вы присоединитесь ко мне и моей семье, чтобы причинить боль Киргону за то, что он сделал?

– Мы причиним ему боль сами, Афраэль! – прорычал Гхворг.

– И сколько ваших детей умрет при этом? Мои дети могут преследовать детей Киргона в землях солнца, где ваши дети умрут. Присоединитесь вы к нам, чтобы Киргон страдал сильнее?

– В ее словах мудрость, – сказал своим собратьям Шлии. Изо рта бога льда вырывался пар, хотя было тепло, и снежинки, мерцая, сыпались из пустоты на его массивные плечи.

– Гхномб должен согласиться, чтобы его дети не ели моих, – настаивала Афраэль. – Если он не согласится, Анакха не освободит вас из власти своего отца!

Гхномб застонал.

– Гхномб должен согласиться, – продолжала она. – Если он не согласится, я не позволю Анакхе освободить вас, и ваши дети достанутся Киргону. Гхномб не согласится, если все вы тоже не умалите себя. Гхворг! Твои дети больше не должны убивать моих детей!

Гхворг воздел к небу огромные лапы и завыл.

– Кхвай! – неумолимо продолжала Афраэль. – Ты должен смирить пожары, которые сжигают леса Талесии каждый год, когда солнце возвращается в северные земли!

Кхвай подавил рыдание.

– Шлии! – резко бросила Афраэль. – Ты должен сдержать реки льда, которые сползают с гор. Пусть они тают, когда достигают долин.

– Нет! – взвыл Шлии.

– Тогда ты потеряешь всех своих детей. Сдержи реки льда, или будешь один рыдать в северных пустошах. Зока! Каждая самка тролля будет производить на свет не больше двоих детенышей.

– Никогда! – проревел Зока. – Мои дети должны плодиться!

– Твои дети сейчас принадлежат Киргону. Ты хочешь умножать силу Киргона? – Она помолчала, глаза ее сузились. – Последнее соглашение я требую от вас всех, иначе я не позволю Анакхе освободить вас.

– Что ты требуешь, Афраэль? – спросил Шлии стылым, как лед, голосом.

– Ваши дети бессмертны. Мои – нет. Ваши дети тоже должны умирать – каждый в назначенное ему время.

Тролли-Боги разразились исступленным гневным воем.

– Верни их в их темницу, Анакха, – сказала Афраэль. – Они не согласны. Торг закончен. – Она сказала это на языке троллей, явно предназначая свои слова для взъярившихся Троллей-Богов.

– Подожди! – закричал Кхвай. – Подожди!

– Ну что? – спросила она.

– Позволь нам отойти от тебя и твоих детей, чтобы могли обсудить это чудовищное требование.

– Только недолго, – сказала Афраэль. – Мое терпение коротко.

Пять гигантских фигур отступили вглубь пастбища.

– Ты уверена, что не зашла слишком далеко? – спросила Сефрения. – Твое последнее требование может уничтожить всякую возможность договориться с ними.

– Я так не думаю, – ответила Афраэль. – Тролли-Боги неспособны думать о будущем. Они живут настоящим, а в настоящем для них важнее всего отнять у Киргона своих троллей. – Богиня-Дитя вздохнула. – На самом деле мое последнее требование – самое важное. Люди и тролли не могут жить в одном мире. Кто-то должен исчезнуть с лица земли. Я предпочитаю, чтобы это были тролли, а ты?

– Ты очень жестока, Афраэль. Ты вынуждаешь Троллей-Богов способствовать вымиранию их собственных приверженцев.

– Тролли так или иначе обречены, – со вздохом сказала Богиня-Дитя. – В мире слишком много людей. Если тролли станут смертными, они попросту тихо исчезнут. Если вам, людям, придется перебить их, половина человечества погибнет вместе с ними. Я столь же нравственна, сколь и прочие боги. Я люблю своих детей и не хочу, чтобы половину их убили и съели в Талесийских горах в войне с троллями не на жизнь, а на смерть.

– Спархок, – сказал Стрейджен, – помнится, когда мы шли через Пелозию в Земох, Кхвай сделал так, чтобы ты мог видеть Мартэла и слушать его разговоры.

Спархок кивнул.