Она стремительно вышла за дверь, оставив растерянного Артема посреди опустевшей, заваленной бумагой комнаты.
****************************
-За работу, бездельница! Грядет час моего торжества!
Уставившаяся в «ящик» Ульяна с трудом оторвалась от очередного шоу, с недоумением посмотрела на ворвавшуюся в комнату жрицу. За последние дни Кемма здорово изменилась, перестала обзывать ее служанкой и рабыней, а потому столь резкое возращение к прежним привычкам встревожило Ульяну. В сердце всколыхнулись тревожные подозрения. Вдруг чокнутая ведьма каким-то образом пронюхала о том, что она была сообщницей Конана, узнала о ее роли в неудавшемся покушении? Ульяна поспешно соскользнула с дивана, изогнула спину в низком поклоне:
- Что угодно великой госпоже?
- Собери всех: Кристину, Надежду, Марину, Дмитрия. Через час они должны быть здесь.
- Госпожа, они просто не успеют добраться сюда. А потом, девчонки вроде бы вышли из игры…
Грозный взор Кеммы оборвал речь девушки:
- Я не отпускала их и не привыкла, когда рабы пытаются спорить со мной. Даю девчонкам час, иначе они пожалеют о том, что появились на свет. А ты, Ульяна закупи свечей. Дюжину дюжин или еще больше.
Ульяна подумала, что в сельмаге у станции может не оказаться столько свечей, да и денег в кошельке у нее было явно не густо, но промолчала – спор с разгневанной Кеммой мог привести к непредсказуемым последствиям. Взяв болтавшийся на шее мобильник, Ульяна набрала номер сестренки…
- Я буду у себя, - жрица остановилась на пороге. – Когда закончишь со свечами, поднимись наверх, поможешь мне одеться. И пошевеливайся – времени у нас в обрез.
Страх может творить чудеса – спустя пятьдесят восемь минут после этого разговора, вся компания «слуг» уже предстала перед своей госпожой. Облаченная в золотой наряд Кемма сидела перед зеркалом, а Ульяна старательно вплетала в ее черные волосы блестящие висюльки.
- Вы, кажется, думали, что можете уйти от меня? Впрочем, поговорим об этом позже, когда придет срок…
Надежда и Марина съежились, отступили за спину Димки, стараясь привлекать к себе, как можно меньше внимания, а Ульяна с трудом сдерживала нервную дрожь – чем больше она вспоминала ту ночь, когда Кемма едва не рассталась с жизнью, тем страшнее ей становилось, словно жрица знала ее тайные помыслы, черные мысли.
- Пора. Захватите с собой лопаты, грабли, веревку, - накинув на плечи просторный плащ, скрывавший великолепие древнеегипетского облачения, Кемма спустилась из мансарды. – Скоро каждый из вас получит по заслугам.
Странноватая маленькая процессия покинула дачный поселок, спустилась к речке и, перейдя через небольшой мостик, оказалась на противоположном высоком берегу. Кемма поднялась на высокий песчаный холм, посмотрела по сторонам. У ног извивалась серебристая лента реки, над головой темнело звездное, безоблачное небо. Огромные звезды глядели с небосвода на дерзкую отступницу, посмевшую бросить вызов богам, все вокруг затаилось в ожидании великого колдовства. Запрокинув голову, она посмотрела на звезды и погрозила им маленьким изящным кулачком…
А Димка с девчонками работали, не покладая рук. Следуя приказу жрицы, они вычертили на земле круг, диаметром метров пять, и теперь тщательно расчищали его поверхность, превращая в ровную, усыпанную мелким песком арену. Вскоре все было готово. Поднявшаяся над горизонтом луна осветила круглую площадку, превратив ее в огромный серебряный диск. Ульяна, расставлявшая свечки по окружности арены, воткнула последнюю из них в песок, подошла к стоявшей в отдалении жрице:
- Все готово, госпожа. Прикажете зажечь их?
- Нет. Позже. Вы хорошо поработали, мои «верные» слуги. Подойдите к своей госпоже, я награжу вас за ваши труды.
Зловещие интонации голоса не оставляли сомнений в намереньях жрицы. Все понимали, что сейчас произойдет нечто ужасное, но не могли даже сдвинуться с места, а потом, вместо того, чтобы рвануть в ближайшие кусты, медленно двинулись навстречу Кемме.
- Трудно скрыть свои мысли, когда в них столько страха и ненависти. Посмотри мне в глаза, Ульяна, расскажи, как подсыпала отраву своей госпоже, а потом предала и того, кому говорила слова любви. Ты отреклась от Конана, как только поняла, что он проиграл! Ты пыталась убить меня, а затем лгала, глядя в лицо! Как ты думаешь, какая награда положена за такую «верную» службу?
- Прошу вас, будьте милосердны, - пролепетала не своим голосом Ульяна. – Я исправлюсь, встану на путь истинный и все такое. Дайте мне шанс!
- Милосердна?! А когда меня, опоенную зельем, связанную по рукам и ногам волокли к болоту, ты вспоминала о милосердии?!
- Пощадите!
- Вы все ненавидите меня! Увы, я способна внушать к себе только ненависть… – Кемма помрачнела, представив лицо Артема, потом в упор посмотрела на посеревшую от ужаса Ульяну. – Быть тебе до конца дней гнусной, мерзкой, отвратительной обезьяной!
Тишину майского вечера нарушило длинное, произнесенное нараспев заклинание, значение большей части слов которого, не понимала и сама Кемма. Однако, несмотря на свою древность и неясность оно отлично сработало и в начале двадцать первого века. Ульяна вскрикнула, отступила на шаг, а потом начала стремительно уменьшаться в размерах. Ее холеные руки стали покрываться шерстью, хорошенькое личико превращаться в подобие грубо сделанной маски, еще миг и у границы песчаного круга стояла на задних лапах жалкая, ободранная мартышка…
Никто не проронил ни звука, но глаза «слуг» Кеммы выдавали их подлинные чувства, лучше любых фраз. Жрица Тота посмотрела на толпившихся подле нее парня и девчонок. Она собиралась достойно наказать этих жалких людишек, но превращение Ульяны отняло все силы, опустошило душу. А Кемма должна была подготовиться к главному событию этого дня, событию, которое должно было изменить всю ее дальнейшую жизнь…
- Убирайтесь! Вы мне больше не слуги.
Они стояли не двигаясь, еще не веря в свое счастливое избавление и ожидая какого-нибудь подвоха.
- Убирайтесь! – повторила нахмурившаяся Кемма.
Первой сориентировалась Кристина – подхватив подмышку, отчаянно верещавшую и царапавшуюся обезьянку, которой теперь стала ее старшая сестра, девчонка резвым галопом помчалась по склону холма. Остальные спустя мгновение последовали ее примеру, и вскоре Кемма осталась одна под звездным небом. Жрица Тота не чувствовала себя победительницей – до исполнения ее заветной цели оставались считанные часы, точнее даже минуты, но не торжество, а горечь наполняла ее разбитое сердце. Она могла создать себе любое будущее, но каким бы оно не стало, в нем не было место Артему.
Время текло невыносимо медленно, а тревога возрастала с каждым прошедшим часом. Аннушка боялась пропустить заветный миг, в который ей предстояло освободить тетушку и Алика, боялась, что, взявшись за исполнение ритуала, ошибется, напутает, не сумет расколдовать пленников нарисованного мира. Она вновь и вновь посматривала на часы, но до полуночи было еще очень далеко. Наконец, небо за окном стало потихоньку темнеть, и лиловые сумерки окутали комнату.
- Тебе пора идти. Если поторопишься, успеешь на нужную электричку.
За последние дни Аннушке довелось пережить столько невероятных и кошмарных событий, что она даже не испугалась, услышав за своей спиной приятный баритон Шута.
- Неприлично появляться неожиданно, без приглашения. Мог бы, и предупредить, - не оборачиваясь, проговорила она, продолжая рассматривать лежавшие на столе рисунки.
- Принеся клятву Маат, ты станешь настоящей Хранительницей и сможешь остановить ту, что хочет повелевать Судьбой.
- Стоп-стоп-стоп! Может быть, ты не в курсе, но я вышла из игры. Мне обманом пытались навязать роль Хранительницы, из-за этого в опасности оказались мои друзья и я сама, короче мне все ваши египетские чудеса здорово надоели. Единственное, что я действительно должна сделать – это освободить Александру Георгиевну и Алика.
Аннушка подняла голову, впервые за время разговора, посмотрев на Шута. Тот сидел на краю подоконника, укоризненно покачивая головой. Бубенцы на его колпаке звенели жалобно и тревожно, неестественно румяное лицо уродовала гримаса скорби:
