Фрина кивнула:

– Слышала.

– Ты пошла в поход вместе с братьями Оруллианами и двумя чужестранцами из деревни, расположенной к югу от прохода АфалионПасс, якобы желая научиться читать следы. На самом же деле вы намеревались установить, правда ли то, что рассказал Сидер Амент о разрушении охранной стены. Прибыв на место, ты подбила своих компаньонов выйти изпод защиты прохода во внешний мир, а затем уговорила юношу и девушку, пришедших к нам в гости, отправиться на разведку к полевому лагерю, где их и захватили в плен Ящерицы – прошу прощения, Тролли. Вы сумели вернуть юношу обратно – точнее, он вернулся сам, – но девушка осталась у Троллей в качестве заложницы. Вот почему твой отец не желает разговаривать с тобой, а тебе запрещено покидать пределы города. Я все правильно излагаю?

Фрина уже открыла было рот, чтобы объясниться, но передумала и просто кивнула.

Бабка покачала головой и снова сложила руки на коленях.

– Я думала, что ты благоразумнее, Фрина. Воспользоваться своим положением эльфийской принцессы, единственной дочери короля, чтобы подчинить себе других, тем более гостей, – это недопустимо. Ты всегда должна проявлять здравомыслие и прилично вести себя, а ты поступила безответственно, глупо, под влиянием эмоциональных порывов. Ты уже начала превращаться из девушки в женщину, но еще не прибыла на конечную остановку. Ты достигнешь того, к чему стремишься, быстрее и надежнее, если научишься сначала думать, а уже потом действовать.

– Бабушка…

– Не перебивай меня и не оправдывайся. Я была очень огорчена, узнав о твоем поступке. Ты совершила ошибку – извлеки из нее урок. Твой отец ждет от тебя именно этого. Он полагается на тебя, свою дочь, и надеется, что ты уже не взбалмошный ребенок. Твоя мать смогла бы научить тебя благоразумию, но мы потеряли ее. Ты могла бы заметить, что я попыталась, по мере возможности, занять ее место, заменить ее тебе. Твой отец, к несчастью, не уделяет должного внимания твоему воспитанию. Если на то пошло, он уделяет слишком мало внимания слишком многим вещам. И вот что я тебе скажу. Следи за собой. Это очень важно. Наступили трудные и опасные времена, и впереди нас ждут еще большие опасности, прежде чем все вернется на круги своя. Ты должна вести себя соответственно.

Фрина глубоко вздохнула, стараясь справиться с раздражением и негодованием: ей посмели читать нотации!

– Я понимаю, бабушка.

– Ты не понимаешь, а только злишься изза того, что я разговариваю с тобой таким тоном. Я считаю, что ктото должен вразумить тебя, но, кроме меня, сделать это некому. – На тонких губах старой дамы заиграла легкая улыбка. – Но довольно об этом. Давай пока оставим все, как есть. Расскажи мне о своей работе с целителями. Это была идея твоего отца?

Фрина кивнула.

– Он сказал, что я должна буду работать с ними до тех пор, пока он не перестанет сердиться на меня. Думаю, он отправил меня к ним еще и для того, чтобы Изоэльда могла приглядывать за мной. Хотя мое общество не доставляет ей удовольствия.

– А ты ее не оченьто любишь, не так ли?

– Не особенно. – Фрина заколебалась. – Но, может, я просто несправедлива к ней. Не так давно она заговорила со мной – бросила мне вызов, точнее говоря. Она заявила, что я несправедлива к ней и что я не должна думать о ней плохо. Она заявила, что слухи о том, что у нее есть любовник, – ложь, что она любит моего отца. – Принцесса с сомнением покачала головой. – Похоже, я действительнонесправедлива к ней.

– В самом деле? – Бабка вопросительно вскинула бровь. – Бедная маленькая Изоэльда, верная супруга и хранительница домашнего очага, которую не понимают и унижают подозрениями! Я никогда не любила эту женщину и никогда не полюблю. Хочешь знать почему, Фрина? Тебе не понравится то, что я скажу, но, по крайней мере, ты узнаешь правду.

– А я еще не знаю правды?

– Не всю. Я ждала непозволительно долго, чтобы рассказать тебе об этом, я все надеялась, что ты сама придешь ко мне. К тому же это не имело особого значения, пока не коснулось тебя. Но теперь, боюсь, все изменится. Вот почему я и призвала тебя к себе – чтобы открыть тебе правду. А заодно ты, надеюсь, поймешь, почему должна вести себя более благоразумно.

Фрина кивнула.

– Я вся внимание. Рассказывай.

Бабушка несколько секунд вглядывалась в нее, пытаясь угадать, о чем она думает, но так и не поняв этого, пожала плечами и сказала:

– Ты должна больше доверять своим инстинктам и меньше – сердцу. Тебе, быть может, и хочется лучше думать о новой супруге своего отца, но ты совершила бы ошибку, если бы поддалась этому желанию. Она именно такая, как о ней говорят, и даже еще хуже. Она сделала своим любовником первого министра, а до него у нее были и другие. Она злоумышляет против твоего отца и манипулирует им, и она поступает так с того самого момента, как впервые встретилась с ним и поняла, что он влюбился в нее по уши. Да, она дочь простого булочника из крошечной деревеньки, но ее амбиции ни в коей мере не ограничиваются обстоятельствами ее рождения.

Фрина резко выдохнула, растерянная и взбешенная одновременно. Однако она испытала и странное удовлетворение оттого, что оказалась права. Эти сладкие слова и деланные протесты – все это было лишь искусной ложью!

– Но откуда ты знаешь об этом, бабушка?

– Мои шпионы доносят мне. Старики могут ходить почти везде, и на них никто не обращает внимания. Это одновременно и проклятие, и преимущество. Джентльмены, прислуживающие мне, представляют мне подробные отчеты о похождениях твоей мачехи. А похождения эти многочисленны и разнообразны и не делают ей чести. А то, что она нарушила супружескую клятву верности, не идет на пользу твоему отцу. Ты упомянула, что твое общество ей неприятно? Но причина этого не в том, что она якобы не хочет приглядывать за тобой по просьбе твоего отца, а в том, что твое присутствие причиняет ей неудобства. Находясь постоянно рядом и уделяя ей столько внимания, ты не даешь ей ускользать на тайные встречи с Теонеттом. Она хочет быть с ним, а ты ей мешаешь, девочка. Чем скорее ты вернешься к своим прежним занятиям, получив полное прощение отца, тем скорее она возобновит свои амурные делишки. Разве тогда вы обе не будете счастливы?

Фрина почувствовала, как у нее кровь прилила к лицу.

– Если это правда…

Она оборвала себя на полуслове, когда бабушка приподняла исхудалую старческую руку в знак протеста.

– Когда уйдешь отсюда, загляни под какимнибудь предлогом в покои первого министра, и все сама увидишь.

– Я пришла в гости к тебе, а она отправилась к нему?

– Просто поступи так, как я говорю. А выводы сделаешь потом. – Старушка опустила руку и смежила веки. – А сейчас мне надо отдохнуть. Так что можешь без задержки сделать то, что я посоветовала. Но сначала выслушай меня. Мы с тобой еще не закончили, Фрина. Нам еще о многом нужно поговорить. Кое о чем очень важном. Мне нужно будет увидеться с тобой вновь. Ты сможешь вскоре меня навестить? Только ничего никому не говори, даже своему отцу. Я тоже не стану рассказывать ему о том, что сегодня ты побывала у меня. Это на тот случай, если ты собиралась поделиться с ним этой новостью, в чем я не сомневаюсь. Сама реши, что сказать мачехе. Но только не вмешивай в это своего отца.

Фрина встала, подошла к бабушке, склонилась над ней и поцеловала ее в холодную щеку.

– Мне следовало прийти намного раньше. Прости меня, пожалуйста. Мне не понравилось то, что ты мне рассказала, но, полагаю, я должна была узнать правду. Обещаю подумать обо всем, что услышала от тебя. Честно.

Мистраль Беллороус взяла руки Фрины в свои.

– Ты дочь своей матери и моя внучка, и ты способна совершить то, о чем мы могли только мечтать. Опыт придет с возрастом, а с ним и мудрость. Ты славная девочка, и я люблю тебя.

Пока Фрина шла к входной двери и спускалась по ступенькам во двор, она старалась не поднимать голову, чтобы старик, медленно раскачивавшийся в креслекачалке, не увидел ее слез.