Включив голографический проектор, мы взлетели над поверхностью воды и обнаружили, что на западном берегу озера не осталось ни малейших следов военного конфликта. Более того, там виднелись животные! Те самые виды, которые, как я читал, а затем видел собственными глазами, считались в Африке вымершими, теперь были повсюду, и вся местность стала напоминать тот пожелтевший старый плакат, что я видел в неапольской забегаловке. Никто из нас не мог вымолвить ни слова, но это было не обычное наше молчание, полное ужаса и мрачных предчувствий, а тихий восторг, изредка прерываемый смехом и изумленными восклицаниями.
Вопрос о том, что нам делать дальше, возник далеко не сразу. Я предложил направиться к побережью и посмотреть, не удастся ли нам по пути найти какой-нибудь ключ к происходящему. Но путешествие лишь поразило нас еще больше. Процветающие города и деревни усеивали тот самый ландшафт, где прежде можно было найти лишь призрачные руины да следы войн и эпидемий. Диких животных было очень много, и временами попадались роскошные автобусы, полные туристов. По мере приближении к берегу признаки процветающей цивилизации становились все более частыми и впечатляющими, и так было, покуда мы наконец не достигли моря и не увидели — Занзибар.
Убогий остров Занзибар, что в древности был центром работорговли, а в наши дни — ветхим, изъеденным хворями пережитком зловещего прошлого. Но теперь? То, что предстало перед нашими глазами теперь, больше было похоже на Гонконг. Вернее, на то, как выглядел бы Гонконг, если бы у его строителей были не только деньги, но и вкус. В центре прекрасного зеленого острова располагался сверкающий город, и его высоко взметнувшиеся здания подчеркивали цвета моря, материковых джунглей и снежно-белых коралловых пляжей. В общем, это был оазис просвещенных технологий и красоты — словом, то, чему не было объяснения.
Наш корабль сейчас покоится под волнами, омывающими берега этого оазиса. У нас все еще нет ясных ответов, да и от систем связи и слежения корабля не слишком много толку. Похоже, у нас проблемы с соединением и поддержкой связи со спутниковыми системами. Но даже когда нам удается соединиться, мы слышим странные сообщения со всего мира, смысл которых столь же неясен, как и все то, что мы увидели в Восточной Африке. В сообщениях проскальзывают упоминания о конфликтах там, где их быть не должно, а еще чаще мы слышим поразительные сведения, судя по которым на многих прежде раздираемых войной территориях сейчас царят мир и процветание. И все это говорит в пользу невероятного предположения, тем не менее объясняющего происходящее: Малкольм и вправду достиг успеха и сумел подчинить себе время.
Если это так, то созданный им аппарат, должно быть, самоуничтожился после выполнения задания. Скорее всего, так и было задумано, но именно поэтому у нас нет ни малейшего представления — куда, а тем более «когда» отправился Малкольм. За ужином тем же вечером мы попытались точнее определить, куда и в какую точку истории он должен был направиться, чтобы сделать то, чему мы стали свидетелями. Но полученный нами перечень вероятностей оказался бесконечен. К тому же мы пока не представляем себе полного масштаба всех эффектов. Если допустить, что невозможное на самом деле имело место, мы должны отправиться странствовать по миру (как когда-то и предлагала мне Лариса), жить по собственным законам и высматривать вокруг себя то, что может быть следами или делом рук покинувшего нас друга и брата, тем самым продолжая попытки разгадать тайну пункта его назначения. Но время и история — бесконечные паутины, и даже легкое прикосновение к любой из их бесчисленных нитей может вызвать изменения, которые трудно вообразить. Поэтому может статься, что истину мы никогда не узнаем.
Но коль скоро он справился с этим, то оставил ли ключ к разгадке? Записи? Мы так и не смогли найти ничего, но, вернувшись на Сент-Кильду, продолжим поиски. Но даже обнаружив эти документы, поймем ли мы их до конца, чтобы суметь повторить его эксперимент? И захотим ли мы этого? Все больше вопросов без ответов. Единственное, в чем мы уверены — что бы ни случилось, Малкольм никогда не вернется. Не думаю, что он захотел бы этого, даже если бы ему грозила смерть. Улучшенный вариант современного мира все же остается современным миром и годится Малкольму ничуть не больше предыдущего. Пережитые им ужасные физические и эмоциональные страдания сделали его человеком, которому Время не может предложить ничего хорошего. Может, он отомстил, уничтожив саму идею Времени. И, может, испытывал при этом, пусть даже мимолетно, обычное человеческое удовлетворение — чувство, которого в этой реальности он был бесповоротно и трагически лишен.
Что до нас, то мы ободрены крохотной надеждой на то, что Малкольм воплотил свою главную мечту. Никого эта мысль не греет так, как Ларису. Без сомнения, она будет скучать по брату, с которым делила столько тайн и печалей, которые едва бы вынес кто-нибудь другой. Но убил ли он Время или Время убило его, — как бы то ни было, она знает, что теперь он обрел покой, и мучения, что казались ему столь нескончаемыми, стали ныне преходящими треволнениями беспокойного мира, безумие которого он сумел слегка усмирить.
Caleb CARR
Killing Time
2000
notes
Примечания
1
По шкале Фаренгейта. — Здесь и далее прим. ред.
2
Братьев Куперман (фр.).
3
В точку (фр.).
4
SAS (Special Air Service. — англ.) — Специальная воздушная служба, элитное подразделение британской армии.
5
Черт побери (фр.).
6
In utero (лат.) — в материнской утробе.
7
Образ действия (лат.).
8
Здесь:не так ли? (фр.)
9
Гентинг-Хайлендс — высокогорный курорт в Малайзии.
10
Генри Брукс Адамс (1838–1918) — американский писатель, историк, Исследователь средневековой Франции и современной ему истории США. Наиболее известная книга — автобиография "Воспитание Генри Адамса" (1907, рус. изд. — 1988), культурологическое осмысление вступления Америки в XX в. В семье Адамса было двое президентов — прадед Джон Адамс, второй президент США, и дед Джон Куинси Адамс, шестой президент.
11
Точка возврата — рубеж, с которого самолет при данном запасе топлива, с учетом влияния ветра, может возвратиться на аэродром вылета, либо на запасный аэродром.
12
Indian Sunset — название известной песни Элтона Джона.
