– Говорят, что вы сумасшедшие, наглые, жестокие, эгоисты…

– Молодец. Продолжайте.

– Пьяницы, коварные, невежды, ленивцы. Однако вы-то работаете.

– Торгую алкоголем. Скорее всего потому, что ценю тех, кто его пьет. Кто вообще пьет. Это же не настоящая работа – это лишь способ выжить.

– И у вас никогда не было никакой профессии, серьезной… работы?

– Я никогда не работал. Из принципа.

– Какого принципа?

– Свободному человеку скучно работать.

– Не согласна.

– А я и не спрашивал вашего мнения.

Задетая за живое, Мерилен рассердилась:

– Вы наглец. Действительно поляк.

– Почему вы не замужем? – спросил Юрек, рассматривая ее и ведя машину все быстрее и неосторожнее.

– Это мое дело, – сухо ответила Мерилен. – Обращаю ваше внимание, что вон там, прямо перед вами, красный светофор.

Игнорируя замечание, Юрек проехал на красный, прибавив скорость. Офицер дорожной полиции напрасно свистнул ему вслед.

– У меня впечатление, что наши темпераменты вполне могут сочетаться.

– Мне так не кажется, отнюдь. Смотрите лучше вперед, вы проехали на красный.

– Когда-то я знал одну женщину, похожую на вас.

– Наверное, вам стоило бы притормозить, иначе этот мотоцикл…

– Лет тридцати. Бледную, как призрак. Служащую.

– Совсем как я, – сухо заметила Мерилен. – И какова же ее судьба? Вы убили ее?

– Как вы угадали?

Юрек взглянул вперед и чудом избежал столкновения.

– Я поняла по тому, как вы водите машину. А кроме того, вы ведь поляк.

– У нас есть и хорошие черты.

– Стремление покончить жизнь самоубийством, например. Видите ли, если бы вы немного чаще смотрели на дорогу…

– Вы правы. Смерть не слишком пугает нас.

– И даже чужая, мне думается. Вон там сейчас две старушки переходят улицу.

Юрек притормозил, объехал старушек и снова нажал на газ.

– Поскольку нам нечего терять, будем отважны. В Англии ведь именно так и говорят: отважный, как поляк.

– Нет. Видите ли, там говорят: пьяный, как поляк.

– Ах да, я перепутал.

– Если теперь повернете направо, избежав столкновения вон с тем автобусом, то, оставшись в живых, я, наверное, смогу сообщить вам, что ирландцы тоже отважны… – Она схватилась за приборную доску, стараясь избежать удара от резкого торможения, потом с вызовом посмотрела на него. – Я по происхождению ирландка. Знаете, какая разница между поляком и ирландцем?

Юрек вопросительно посмотрел на нее.

– И те и другие атакуют танки верхом на коне, но только поляки верят в победу, – сказала Мерилен.

Юрек расхохотался и, свернув на улицу, ведущую к школе, поехал вдоль ограды парка. Потом с вызовом посмотрел на Мерилен.

– Это действительно так, – сказал он. – Мой отец граф Андржей Рудинский скончался в полдень пятнадцатого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года под гусеницами немецкого танка, раздавившего его вместе с лошадью в жидкой грязи.

Мерилен ужаснулась:

– Простите, я не хотела… – Она умолкла, заметив, что Юрек не слушает ее.

Опять о чем-то задумавшись, он смотрел на дорогу перед собой, и на лице его блуждала улыбка.

Дети толпились возле ворот, кто-то еще играл во дворе под присмотром учительницы, среди них была и Барбара, дочь английского посла, в красном платье, столь похожая на Соню. Мерилен окликнула девочку, та обернулась и, увидев ее, побежала навстречу.

Тем временем Юрек искал Соню и, не найдя ее, обратился к учительнице:

– Здравствуйте, синьора. Моя дочь уже ушла?

– Да, мистер граф. Несколько минут назад. Она сказала, что сегодня вернется домой на автобусе, потому что…

– Нет-нет, – вмешалась Барбара. – За ней приехал какой-то мистер в машине…

Юрек был изумлен, а Мерилен в растерянности смотрела на него.

– Что ты говоришь, Барбара? – удивилась учительница. – Я видела, как она пошла на остановку.

– Да нет же, нет, – настаивала Барбара и указала место, где остановился «мерседес» Шабе. – Вон там была та машина.

Тень прошла по лицу Мерилен.

– Какая машина? – спросил Юрек.

– Машина старика, – тотчас ответила Барбара.

Мерилен содрогнулась и на мгновение представила землистое лицо Шабе.

– Старика? – удивился Юрек, стараясь скрыть беспокойство.

– Да, да, – сказала Барбара. – Весь седой.

Учительница не выдержала:

– Ты о чем, Барбара? Этого не может быть, я сама видела…

Мерилен была потрясена. Она представила себе лицо Контатти, его странное выражение. Вспомнила, как он изучал Юрека, когда тот стрелял по тарелкам, и вспомнила его слова, которые теперь приобретали пугающее значение: «Интересно, продается ли он и за сколько?»

Расстроенная, Мерилен смотрела на Барбару, на учительницу, на Юрека. Они продолжали говорить, но она не слышала их. Ужасная мысль пришла ей на ум. Она видела Юрека, сохранявшего полнейшее хладнокровие и спокойно задававшего вопросы, видела девочку, уверенно и подробно отвечавшую на вопросы и довольную, что оказалась в центре внимания, видела встревоженную учительницу и опять переводила взгляд на Юрека, пытавшегося успокоить ее. Ей стало страшно, но она все же надеялась, что ее ужасное подозрение ошибочно.

Бело-голубая полицейская «альфетта» остановилась во втором ряду у входа в супермаркет, и из машины вышел капитан карабинеров Коссини – высокий, темноволосый, с черными усиками, лет тридцати пяти. Водитель остался за рулем.

Коссини осмотрелся. Народу, как всегда в часы пик, было очень много, все куда-то спешили, торопились. Отчего такое законспирированное свидание? Все еще задавая себе этот вопрос, он услышал, что его зовут, и обернулся. Навстречу ему шел Юрек.

– Привет, дружище!

– Спасибо, что пришел.

– Рад видеть тебя.

Они выбрались из толпы.

– Извини, что побеспокоил, – сказал Юрек, – но у меня проблема, срочная и очень серьезная.

– Если что-то зависит от меня, то…

– Пропала моя дочь. У выхода из школы.

Коссини онемел. Внимательно посмотрел на Юрека и понял, что тот не шутит.

– Ева?

– Соня.

– Исчезла? Как? – Коссини покачал головой. Он очень расстроился. – Идем, идем сразу же к начальству! – Он взял Юрека за локоть.

– Нет, мне только нужно знать твое мнение.

– В чем дело?

– Сегодня утром Соня была одета точно так же, как дочь английского посла Барбара. Девочки очень похожи.

– Думаешь, ошибка?

Юрек стал ходить взад вперед. Нервы были напряжены до предела, но он держал себя в руках, и голос звучал спокойно:

– А что еще можно предположить? Нападение какого-нибудь злодея…

– Или месть, – заметил Коссини.

– За что? Не думаю, чтобы у меня были враги. Если хотят получить выкуп, то ты ведь знаешь, в каких условиях я живу. У меня ничего нет. Это просто нелепо.

– Расскажи-ка все подробно.

– Я говорил с учительницей, с другой девочкой, с продавцами в киосках, что напротив школы. Я не хотел никого тревожить и сказал, что у меня есть друг, который должен был приехать за Соней, и я просто хочу проверить, убедиться, что это он.

– Ты правильно поступил.

– Думаю, лучше всего подождать. Если это просто похищение, то они ведь объявятся.

– Но если они ошиблись, то существует немалый риск, понимаешь? Соня может стать опасным свидетелем. Ей девять лет, она умна…

– А ты что сделал бы?

– Принял бы решительные меры. Если повезет… Позволь, я займусь этим.

– Нет, – сказал Юрек. – Коссини, мы ведь с тобой друзья. Одна маленькая неосторожность, одно неверное движение… Я не в силах даже представить, что может случиться с Соней. Понимаешь? Я говорю сейчас не с должностным лицом, я обращаюсь к другу.

– Так что? Что я, по-твоему, должен сделать?

– Я не хочу, чтобы проводилось официальное расследование. Не хочу никакого следствия. Не хочу, чтобы мой телефон поставили на контроль.

– Хорошо.

– Тебе надо бы проверить другие предположения.