Полицейский с нью-йоркским акцентом, которого все называли Реджи, брал показания у ее дедушки, который вдруг стал удивительно разговорчивым.

— Как только я увидел там этого парня, я сразу понял, что здесь что-то не так. Видите ли, сэр, он неправильно себя вел! Я подозревал, что у него есть оружие. — Дед решительно кивнул в подтверждение своих слов. — Ей-Богу!

Лоретт украдкой улыбнулась. Она слышала обрывки беседы полицейских, телефонные звонки. Люди в форме входили в комнату и выходили из нее. Она воспринимала все так, словно это происходило где-то далеко-далеко от нее. Все это ее не касалось. Ей было важно только одно — видеть Джеффа, и она каждый раз, когда открывалась дверь, поднимала глаза. И каждый раз ей приходилось разочаровываться...

Чуть позже в комнате появилась Белинда. Она шлепнулась на стул рядом с Лоретт.

— Весь город чертовски взбудоражен!

— Не знаешь, где Джефф?

— Он там, в этой развалюхе на Западной черте. Они обнаружили там потайной подземный ход, связывающий подвал в этом доме с пещерой, и нашли в нем целый склад произведений искусства. Скорее всего, весь план разработали Говард со Стокуэллом. Очевидно, у Говарда были обширные связи в мире искусства, так как список замешанных в этом деле лиц похож на толстый телефонный справочник.

— Говард был одним из тех двух бандитов, которые ворвались в участок, — продолжала Белинда. — Вероятно, и на складе невостребованных вещей они хранили кое-какие из похищенных картин, прямо под носом у всех вас! Когда Говарду стало известно, что Уолли наводит там порядок, он запаниковал: ему нужно было забрать оттуда награбленное и перенести в заброшенный дом. Кроме того, ему в голову пришла блестящая мысль: связать при налете и самого Стокуэлла, чтобы представить его невинной жертвой. В общем, Джефф сейчас находится в этом доме! — завершила свой рассказ Белинда.

Лоретт кивнула. Как ей хотелось, чтобы Джефф был сейчас рядом с ней! Но она понимала, что это просто невозможно. Лишь бы он уцелел! У них впереди еще будет много счастливых минут...

Белинда разглядывала комнату. Понизив голос, она продолжала:

— Уолли тоже там. Это он обнаружил туннель. Мне кажется, после моего визита в заброшенный дом он стал размышлять о том, как же это человек, находившийся там, мог словно в воздухе растаять. Вероятно, это и вызвало у него подозрения. После увольнения у него появилось много свободного времени, поэтому он прочесал всю местность вокруг дома и в конце концов обнаружил подземный ход. Судя по всему, Уолли был таким нерадивым дежурным сержантом только потому, что ему не нравилась рутинная канцелярская работа. Он хотел заниматься живым делом, но прежний шеф приковал его словно цепью к столу. Но когда они взяли тебя, он начал опасаться, что его заменят компьютером и он вообще потеряет работу в полиции. Несчастный парень... Я уверена, что Уолли примут обратно! — заключила Белинда, похлопав Лоретт по руке. — У меня такое предчувствие, что все образуется, все будет прекрасно! А теперь мне нужно бежать в офис, чтобы отстучать на машинке статью. Может, она даже вытеснит с первой полосы отчет о выставке, посвященной местным промыслам.

Белинда исчезла за дверью. Когда через минуту дверь снова открылась, Лоретт стрельнула туда глазами. Вошел Джефф, озиравшийся словно человек, который мучительно ищет потерянное. Он остановил свой взор на Лоретт, губы его напряглись и сжались в тонкий шнурок, но во взгляде сквозила мягкая нежность, которая так влекла ее к себе. Забыв о том, что в комнате полно народа, она встала и подошла к нему.

Джефф прикоснулся рукой к ее лицу, словно убеждая себя, что перед ним именно его любимая женщина во плоти, а не призрак, не плод его фантазии. Обняв Лоретт за талию, он увлек ее из комнаты. В коридоре Джефф так проникновенно поцеловал ее, словно этим поцелуем хотел испить до дна всю ее душу. Она ответила ему, задыхаясь от счастья.

Сейчас ей было лучше, чем тогда, когда они лежали вместе в постели в их первую ночь... даже лучше, чем им было в Мемфисе! Теперь это была любовь в ее чистом, ничем не омраченном виде, любовь без предела, любовь без утайки. Он погрузил язык в нежную мякоть ее рта, и она отозвалась на это легким стоном. Крепко обхватив обеими руками его шею, она наслаждалась, отдавая всю себя его дивному возбуждающему объятию.

Наконец Джефф, отстранившись, прошептал ей на ухо:

— Я чуть не свихнулся, беспокоясь о тебе! Отныне я не намерен выпускать тебя из поля своего зрения двадцать четыре часа в сутки!

Лоретт согласно кивнула, и уста их снова слились воедино. Ей показался вполне приемлемым его план. Размышляя над этим, она чувствовала, как внутри нее все сильнее зреет желание. Лоретт знала, что они смогут выразить истинную глубину охвативших их чувств, лишь когда будут и физически, и эмоционально невероятно близки друг другу.

— Джефф, поехали к тебе... — прошептала она.

Он бархатисто рассмеялся:

— Мне казалось, что ты никогда уже об этом не попросишь... Ну а что мы будем делать с твоим дедом? Может, распорядиться, чтобы его отвезли домой?

Лоретт, покачав головой, широко улыбнулась:

— Нет, не нужно! Он сейчас в ударе и рассказывает о том, как ему удалось вычислить этого мерзавца. Пусть немного покрасуется, походит в героях — ведь в этом нет большого вреда, как ты думаешь?

— Конечно!

Она оглянулась через плечо на дверь, за которой шумели полицейские.

— Можем мы уехать немедленно?

— Думаю, можем. Самое главное в этом деле раскрыто, а остальное мы доведем до конца, когда вернемся. Ты тоже в этом примешь участие!

Улыбка слегка озарила ее лицо, но тут же исчезла. Снова работать... Это значит продолжать составлять план местности, раскрывающий местонахождение винокурни ее деда. Нет, нужно обо всем рассказать Джеффу! Но только позже... Она все ему расскажет... потом.

Но он уже заметил беспокойное выражение ее лица.

— Что случилось?

— Ничего.

Но от него нелегко было отделаться:

— Я вижу, что-то случилось!

Кивнув, она опустила глаза, изучая свои туфли.

— Да, случилось. — Она пыталась найти уместную фразу, чтобы начать рассказ.

— Послушай, если кто-то гонит самогон — может, это старый человек, и он решил с этим завязать и даже начал разбирать свой аппарат, — то...

Она снова осеклась, стараясь отыскать нужные слова.

В его глазах она прочла целую гамму эмоций — от непонимания, удивления до неудовольствия. Но самая последняя эмоция ускользнула от ее внимания.

Она продолжала:

— Я хочу тебе объяснить...

Он, подняв руку, остановил ее.

— Этти, до тех пор пока у меня на руках не окажутся неопровержимые улики — ну, скажем, местонахождение винокурни, — я не могу выдвигать никаких обвинений и производить аресты. Поэтому тебе лучше сейчас забыть о тех слухах, которые могли до тебя дойти.

Лоретт смущенно посмотрела на него. Потом вдруг поняла, что он хотел сказать.

— Ты считаешь, что можно сделать исключение для моего дедушки? — чуть слышно спросила она.

Его губы раздвинулись в улыбке.

— Скажем, я готов оказать услугу за услугу. Он помог нам поймать Говарда, и я отплачу ему той же монетой.

— Спасибо тебе! — Но эти простые слова совершенно не отражали того облегчения, которое она сразу же испытала: словно гора упала с плеч.

— Не могу сказать, что я в большом восторге от того, что ты это скрыла от меня, но сегодня у меня настроение все всем прощать. — Он снова обнял ее и крепко поцеловал, потом отстранился. — Лучше поехали поскорее домой, не то я скоро потеряю голову.

— Да, лучше поехали!

Лоретт уютно устроилась рядом с ним на переднем сиденье, стараясь теснее прижаться к Джеффу. Руки ее блуждали у него на груди, словно, прикасаясь к нему, она убеждала себя в том, что он настоящий, вполне реальный и принадлежит только ей. Он постоянно поглядывал то равнодушно на дорогу, то на нее с такой невыразимой любовью, что она чувствовала, как слабеет.