…Советский культ космонавтов имел успех не только внутри страны, но и на международной арене… Они были реактивными посланцами глобальной советской кампании обаяния и как носители симпатий своей страны привлекали к себе внимание всего мира (54).

Николай Каманин «Летчики и космонавты»:

После митинга майора Гагарина пригласили в мэрию Манчестера. Машины продвигались медленно. Десятки тысяч людей стояли на всех тротуарах. У центрального подъезда здания мэрии военный оркестр исполнил гимн Советского Союза. Мистер Биггс, надевший по такому случаю золотую цепь, пригласил гостей на ланч. Даже и здесь манчестерцы решили отличиться. Ланч был сервирован на «коронационном сервизе» (52).

Николай Каманин «Гражданин Советского Союза»:…стоимостью в пять тысяч фунтов стерлингов (2).

Тогда как Уайтхолл пытался продемонстрировать свою отстраненность, ситуация в Манчестере была в корне иной. Визит Гагарина был организован заранее, в его организации принимали участие местные гильдии, и его приветствовали гражданские лидеры, которые были вне себя от счастья; именно они и устроили космонавту щедрый прием в городском совете. Шел дождь, Красный Флаг развевался рядом с Юнион Джеком [42]над Альберт-сквер, и духовой оркестр принялся играть государственный гимн СССР — в честь первого космонавта.

В эпоху до «Битлз», когда рок-музыка еще не заняла в культуре нынешнее прочное положение и, соответственно, амплуа рок-звезды еще не было вполне точно очерченным, первому человеку в космосе был гарантирован статус, обычно зарезервированный для визитов королевских особ и голливудских звезд.

Молодой Мартин Кеттл <будущее золотое перо газеты Guardian>приклеивал постеры с Гагариным на стены своей спальни, в то время как на страницах «Таймс» один корреспондент точно передал чувства многих, для кого «все эти космонавты были фантастической ахинеей», трэшем из пальп-фикшна, комиксов и радиопередач — пока вдруг «однажды утром вся эта белиберда» не сделалась научным фактом. Так кто же, вопрошал он, «откажется пройти несколько сот ярдов, чтобы увидеть этого невероятного человека, который явился к нам и говорит с нами» (3).

Позднее известный английский общественный деятель К. Зиллиакус скажет: «Тем, кто считает, что в нашей стране живут сдержанные, холодные, несклонные выставлять свои чувства напоказ люди, нужно было бы побывать у нас, когда Англию посетил Юрий Гагарин. Вслед за Юлием Цезарем он мог бы сказать: „Пришел, увидел, победил“» (30).

Если популярность Гагарина среди манчестерцев была бесспорна, то природа и долгосрочное политическое значение его визита по-прежнему вызывали сомнение, и их пришлось горячо обсуждать в течение следующих нескольких недель на страницах местной и центральной прессы. Комментаторы, и слева и справа, были единодушны в том, что этот визит не слишком изменил внутренний политический ландшафт и вряд ли смог стереть глубоко укоренившиеся предубеждения — или вызвать серьезную переоценку позиции Британии в холодной войне. Однако престиж рабочего движения в целом и Союза рабочих-литейщиков в частности очень сильно поднялся после визита молодого космонавта. Гагарин был мощным символом силы организованного труда и социалистической мысли (3).

…Непродолжительный полет, и Юрий Гагарин снова в Лондоне (9).

Тем временем британская желтая пресса, весь понедельник устраивавшая истерики на тему «должно ли британское правительство обеспечить Гагарину прием в качестве VIP-гостя», сама устроила ему прием, достойный «Героя Соединенного Королевства» (51).

Александр Солдатов, посол СССР в Великобритании:

…факт, довольно интересный и довольно характерный для атмосферы, которая была тогда в Англии. Однажды поздно вечером мне сообщили, что в посольстве ожидает т. Гагарина одна пожилая женщина, уже бабушка, которая приехала из Уэльса со своим внуком для того, чтобы вручить Юрию узелок со своими семейными драгоценностями, так как она не хочет, чтобы эти ценности попали во время будущей войны фашистам! Она хочет, чтобы эти драгоценности были использованы для дела укрепления мира. Мы напоили и накормили старушку и внука и постарались убедить вернуться со своими драгоценностями домой (61).

The Palm Beach Post, 14 июля 1961 года:

11-летний мальчик кокни, одетый в космический костюм, поджидал его у дверей советского посольства. Когда русский спросил мальчика, как того зовут, паренек ответил: «Лучше я не буду говорить, а то, знаете, я сачкую. Прогуливаю школу, чтобы посмотреть на вас». Рассмеявшись, Гагарин подписывает ему свою книгу (29).

В нашем распоряжении было мало времени. Решили его посвятить осмотру города (9).

Всё интересовало Юрия Алексеевича, и он использовал каждую минуту, чтобы увидеть и узнать как можно больше… В музее истории Лондона среди витрин со множеством коронационных одежд королей Великобритании он обратил внимание на скромную витрину, где за стеклом лежали вещи русской балерины Анны Павловой… слепок ее ноги и белую балетную пачку с крупным драгоценным камнем.

Он посетил Гайд-парк, Кенсингтонский сад. Вспомнив понравившийся ему фильм «Мост Ватерлоо», ездил на этот ветхий, ничем не примечательный мост (32).

Предполагалось, что рано утром, еще до того как нахлынут туристы, экскурсия пройдет относительно спокойно. Но не тут-то было! Исторический лондонский Тауэр, этот древнейший замок, ставший лишь недавно своеобразным музеем, был буквально захвачен молодежью и школьниками (9).

Расчет на тишину не оправдался. Громовой возглас «Едет!» потряс воздух, как только показалась машина с красным флажком. Попасть в крепость удалось не сразу. Пробиться сквозь ряды возбужденных, кричащих людей был бессилен даже фельдмаршал лорд Александер, который должен был встретить гостя у «Дома королевы». Не помогла и конная полиция (2).

На десять минут оказался из-за толпы узником тауэрского замка (31).

Потом поездка в мэрию. Лорд-мэр Лондона сэр Уэли-Коэн торжественно встретил советского героя у здания «Меншен-хауз», расположенного в северном квартале Сити (2).

По распоряжению лорда-мэра Лондона вся работа в офисах Сити была приостановлена — потому что все выбежали встречать гостя. «Для лондонского Сити это огромная честь, — сказал лорд-мэр, — встретиться с одним из величайших первопроходцев человечества» (28).

Перед встречей с Макмилланом астронавт стал почетным гостем на приеме, устроенном в его честь членами Королевского космического общества.

«Он с охотой ответил на все наши вопросы, — сказал профессор У. МакКри, президент Королевского астрономического общества. — Он не стоял как истукан и говорил экспромтом. Он в состоянии был отвечать на вопросы так, как может только тот, кто знает свою тему. Он отличный наблюдатель».

На вопрос, какой вопрос он задал космонавту, МакКри ответил: «Я спросил его об облаках, которые он видел в космосе» (31).

Профессор Бернард Ловелл, радиоастроном, директор Джодрелл-Бэнкской обсерватории и радиотелескопа, заявил: «Майор обсуждал технические вопросы техническим языком. Можно сказать, что он — продукт масштабных образовательных программ в России» (31).

Реальный масштаб общественного энтузиазма по поводу визита, который состоялся в разгар холодной войны, в любом случае застал правительство врасплох. Правительство Макмиллана, которое первоначально отказалось пригласить космонавта в Великобританию, спешно прибавило дополнительный день к его графику и предложило сдержанную официальную санкцию тому, что первоначально воспринималось как спонсируемый тред-юнионами тур, целью которого было продвижение экономического сотрудничества между Востоком и Западом (3).