Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить, и вдруг где-то в глубине своего существа почувствовал отдаленную тень, слабое и очень-очень древнее ощущение дикого ужаса. Самое удивительное, что этот ужас был родом именно отсюда, из Ледяных проливов, а может быть, даже из этой самой пещеры. Когда тупик снова открыл глаза, то увидел, что небесная сова съежилась всем телом.

— Почему это вы так скукожились? — грозно спросила сипуха, уже успевшая вернуть свою голову в нормальное положение.

— Хагсмары исчезли более тысячи лет тому назад, — прошелестела небесная сова.

— И вы думаете, что они ушли навсегда?

— Мадам-генеральша, скажите прямо — что выдумаете по этому поводу?

— Я думаю, что ничто не бывает навсегда.

— Прошу вас, изъясняйтесь яснее, мадам-генеральша. Я не слишком силен в разгадывании загадок.

— Через три лунных цикла.

— Что через три лунных цикла?

— Наступит Долгая ночь, и чудесный птенец появится на свет.

— У вас есть яйцо?

«Хагсмары? Яйца? Нет, не к добру все это, — сообразил Крепыш. — Из яиц могут появиться новые хагсмары. Ведь яйца для того и предназначены, чтобы из них вылуплялись птенцы?»

Нира задумчиво склонила голову к плечу. Глаза ее грозно засверкали.

— Еще нет. Но дайте срок, — она помолчала, а потом продолжила: — Вы не единственный, кто нашел слабое место во дворце Панцю. Надеюсь, я могу быть с вами вполне откровенна? Во дворце есть слуги, которых можно подкупить, и драконовы совы, которые потихоньку начинают восставать против своего роскошного бессилия. Надеюсь, вы помните, что я едва не погибла в той битве, в которой вы так неосторожно пришли на помощь моим врагам? Я была тяжело ранена. Мне пришлось где-то восстанавливать свои силы.

— Но не во дворце Панцю!

— Именно там. А почему это вас так удивляет? Дворец большой. В нем много потайных комнат, темных уголков и секретных пещер. Но, что самое главное, в нем полно изнывающих от безделья сов. Сов, которым, подобно вам, до смерти надоело однообразие бесполезной роскоши. Видите ли, Стрига, отныне о вас ходят легенды на обоих берегах Реки ветра. В Серединном царстве все знают об Орландо, бывшей драконовой сове, которая научилась летать — первая, за тысячелетнюю историю дворцовых сов. Ваш пример вдохновляет других длинноперых сов, стремящихся разорвать золотые цепи своей немощи. Вы — образец для всех синих сов, ищущих власти!

К сожалению, Крепыш далеко не все понял из этого разговора. Однако теперь он твердо знал две вещи: во-первых, цвет незнакомой совы называется «синий», а не «небесный», а во-вторых, какая-то страшная угроза нависла над всем его миром — и не только над Ледяными проливами, но и над всеми царствами, с которыми они соединяются, а может быть, и еще дальше!

Глава I

Праздник урожая

О бесценное Древо, спасибо тебе

За великие блага в нашей судьбе,

Твои тяжкие лозы и сочные ягоды

Прогоняют печали и сердечные тяготы.

В летний зной и в суровую зимнюю стужу

Ты вселяешь отвагу в наши стойкие души.

Будем и впредь

За Древом смотреть —

За корой и корнями,

За ветвями с плодами,

За стволом и за кроной,

За листвою зеленой…

Стоя на балконе вместе с Башей и Белл, Сорен и Пелли с восторгом слушали выступление Блайз, певшей под аккомпанемент травяной арфы.

— Мама, она просто чудо! — прошептала Белл, до глубины души потрясенная выступлением сестры.

— Это еще что! Ты бы послушала, как она поет старинные баллады пестроперых! — воскликнула Баша.

— Действительно, гимны не очень подходят к ее голосу, — согласилась Гильфи. Словно в ответ на эти слова песня подошла к концу, и раздался громкий всплеск струн — это миссис Плитивер одним прыжком перескочила на целую октаву. — О, вот это совсем другое дело! — обрадовалась Гильфи. — Кажется, я узнаю эту желудкораздирающую старинную песенку!

Когда любит сова сову

И желудок готов разбиться,

Я скажу тебе так: колдовству

Не препятствуй и не противься.

Ты бессильна бороться с собой,

Просто следуй за этой волной —

Себя отпусти, ни о чем не грусти

И просто лети, лети…

Примерно на середине песни Сорен и Пелли, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. В их черных глазах сверкала радость, смешанная с тревогой.

— Великий Глаукс! — пробормотал Сорен. — Неужели она уже влюбилась?

— Папа! — хором возмутились Баша и Белл.

— Это всего лишь старая пестроперская любовная баллада, — отрезала Белл.

— В современной аранжировке, — добавила Баша. — Немного Р и У — и песенка заиграла, будто вчера написана.

Пелли изумленно захлопала глазами.

— Кажется, я совсем отстала от жизни, — пожаловалась она. — Ради Глаукса, скажите мне, что такое Р и У?

— Ритм и Уханье, — снисходительно пояснила Белл. — В оригинале эта баллада очень сложная, но теперь ее каждый может спеть. Наша Блайз просто чудо! Миссис Плитивер жаловалась, что она заставила всю гильдию арфисток научиться новому стилю игры.

Сорен и Пелли снова переглянулись. Радостные слезы блестели в их глазах, обращенных на Белл, столь горячо расхваливавшую свою сестру. А ведь всего год тому назад, попав под сильное и зловещее влияние Стриги, глупышка Белл пыталась уговорить Блайз навсегда отказаться от пения! Стрига внушил ей, что пение, наряду с прочими искусствами, а также играми и забавами, является порочным «излишеством». Излишество! До сих пор совы Великого Древа старались пореже произносить это слово, вызывавшее у них дрожь в желудках.

Этот Стрига, странная голубая сова из шестого царства, когда-то спас жизнь не только маленькой Белл, но и королю Корину вместе со всей стаей, поскольку вовремя узнал об их готовящемся убийстве. Этими добрыми поступками Стрига заслужил глубокую благодарность со стороны всех сов Великого Древа. Никто и подумать не мог, что эта потрепанная сова с голубым оперением очень скоро превратится в страшную угрозу для всего совиного мира! К счастью, во время Ночи больших костров, одного из самых веселых ежегодных совиных праздников, Стрига был навсегда изгнан с дерева. Отныне пение, как и все остальное, что успела позапрещать эта зловещая сова, вновь заняло свое почетное место на острове. Блайз поистине пела желудком, и на всем дереве не было более восторженной поклонницы ее таланта, чем Белл.

— Вы только посмотрите на Отулиссу и Клива! — воскликнула Пелли. Клив нежно обнимал Отулиссу обоими крыльями и что-то нежно нашептывал ей на ушко. Судя по движению его клюва, он повторял последние слова песни. Сорен с трудом подавил смешок. Кто бы мог подумать, что Отулисса будет слушать любовные песенки! Но Клив — это Клив. Трудно было представить двух более непохожих сов, чем Клив и Отулисса. Клив из Фертмора был принцем древней династии сов из Северных царств, однако он отказался от титула и наследства, чтобы посвятить свою жизнь созерцанию, а также изучению медицины в уединенной обители Глауксовых братьев. Кроме того, он был убежденным «мирным желудком», то есть противником любой войны. Он никогда не сражался и не носил боевых когтей. Зато Отулисса, несмотря на свои энциклопедические познания и ученые занятия, была закаленной воительницей и командиром истребительной эскадрильи имени Стрикс Струмы. Разве могут миролюбец и воительница обрести совместное счастье? Оказывается, могут.