За завтраком с Хелен он немного порылся в Интернете и узнал, что: 1) десять лет назад «Финли энд Фигг» выплачивали компенсацию по иску о сексуальном домогательстве их бывшей секретарше; 2) однажды коллегия адвокатов штата сделала Оскару выговор за выставление слишком большого счета клиенту за дело о разводе; 3) до этого коллегия адвокатов штата делала выговоры Уолли за «возмутительную вербовку» клиентов, пострадавших в автомобильных авариях, включая отвратительный случай с участием Уолли, когда тот в докторском халате ворвался в палату израненного тинейджера, который умер час спустя; 4) по крайней мере четверо бывших клиентов подавали на фирму в суд за некомпетентность, хотя было непонятно, получили ли они какую-то компенсацию; и 5) фирму язвительно упомянул в статье о профессиональной адвокатской этике некий профессор, которому до смерти надоела реклама юристов. И все это только за завтраком.

Хелен встревожилась, но Дэвид, избрав жесткую и циничную тактику, заявил, что такое неоднозначное поведение и близко не стояло с беспощадным правом, практикуемым добрыми парнями «Рогана Ротберга». Достаточно было вспомнить дело о Стрик-ривер, чтобы выиграть спор. Эту реку в Висконсине постоянно загрязняла одна печально известная химическая компания, интересы которой представляла фирма «Роган Ротберг». После нескольких десятилетий судов и мастерских юридических перепалок выбросы продолжились.

Уолли копался у себя в портфеле.

Вдали появились очертания делового квартала, и Дэвид посмотрел на высокие величественные здания, расположившиеся на главных улицах Чикаго. Траст-тауэр стояла в центре.

– Я мог бы сейчас сидеть там, – тихо проговорил он, как бы обращаясь к себе. Уолли поднял глаза, увидел строения на горизонте и понял, о чем думает Дэвид.

– В каком именно? – спросил Уолли.

– В Траст-тауэр.

– А я как-то летом сидел в Сирс-тауэр клерком, после второго курса юрфака. В «Мартин энд Уилер». И думал, что этого и хочу.

– И что случилось?

– Провалил экзамен на адвоката.

Дэвид добавил это к растущему списку недостатков.

– Ты ведь не будешь скучать, правда? – спросил Уолли.

– Нет, меня прошибает пот от одного взгляда на это здание. Даже приближаться к нему не хочу.

– Поворачивай налево на Вашингтон. Мы почти на месте.

В центре Ричарда Дейли они миновали рамки-металлоискатели и поднялись на лифте на шестнадцатый этаж. Здесь толпились юристы, тяжущиеся стороны, клерки и копы, они либо суетились, либо собирались небольшими группками и вели серьезные разговоры. Правосудие объединяло всех присутствующих, но казалось, они боятся его.

Не зная, куда направляется и что будет делать, Дэвид держался поближе к Уолли, который чувствовал себя как дома. Дэвид нес в руках портфель, где лежал только большой блокнот для юридических записей. Они проходили мимо залов заседаний.

– Ты что, правда, никогда не был в зале суда? – спросил Уолли, когда они быстро шагали вперед, щелкая каблуками по потертой мраморной плитке.

– Нет, со времен учебы на юрфаке.

– Невероятно. И чем ты занимался последние пять лет?

– Лучше тебе не знать.

– Уверен, на этот счет ты абсолютно прав. Нам сюда. – Уолли указал на тяжелые двери зала суда. На табличке было написано: «Окружной суд округа Кук – отделение по разводам, достопочтенный Чарлз Брэдбери».

– Кто такой Брэдбери? – спросил Дэвид.

– Сейчас с ним познакомишься.

Уолли открыл дверь, и они вошли. На скамейках поодаль друг от друга сидели несколько зрителей. Юристы разместились впереди: они ждали со скучающим видом. Стул свидетеля пустовал, судебный процесс был отнюдь не в разгаре. Судья Брэдбери изучал какой-то документ и явно не торопился. Дэвид и Уолли сели во втором ряду. Уолли осмотрел зал суда, увидел клиента, улыбнулся и кивнул.

Он шепнул Дэвиду:

– Сегодня день открытых дверей в отличие от дня слушания. То есть можно удовлетворить ходатайство, получить одобрение по текущим вопросам и все такое. Вон та дама в коротком желтом платье – наша любимая клиентка, Диана Наксхолл надеется получить очередной развод.

– Очередной? – Дэвид оглянулся, и Диана подмигнула ему. Крашеная блондинка с огромной грудью, ноги растут из-под мышек.

– Я уже делал это однажды. Это будет второй раз. Думаю, и до этого она разводилась.

– Похожа на стриптизершу.

– Меня уже ничем не удивишь.

Судья Брэдбери подписал какие-то бумаги. Юристы подошли к скамье, поговорили с ним, получили то, что хотели, и ушли. Прошло пятнадцать минут, и Уолли заволновался.

– Мистер Фигг, – произнес судья.

Уолли и Дэвид миновали столы и барьер, отделяющий судью от зала, и приблизились к скамье, той самой, низкой, которая позволяла юристам почти с глазу на глаз беседовать с ним. Судья Брэдбери отодвинул микрофон, чтобы они могли поболтать, не рискуя быть услышанными.

– В чем дело? – спросил он.

– У нас новый юрист, ваша честь, – гордо сообщил Уолли. – Познакомьтесь с Дэвидом Зинком.

Дэвид потянулся вперед и пожал руку судье, и тот тепло его поприветствовал.

– Добро пожаловать в мой зал суда, – сказал он.

– Дэвид работал в крупной фирме в центре города. Теперь хочет увидеть истинное лицо правосудия, – объяснил Уолли.

– У Фигга вы многому не научитесь, – усмехнулся Брэдбери.

– Он учился на юридическом факультете Гарварда, – продолжил Уолли еще более гордо.

– Тогда что вы здесь делаете? – Судья принял пугающе-серьезный вид.

– Я сыт по горло крупными фирмами, – признался Дэвид.

Уолли передал судье какие-то бумаги.

– У нас тут небольшая проблема, ваша честь. Моя клиентка – симпатичная Диана Наксхолл, в четвертом ряду слева, в желтом платье.

Брэдбери взглянул на нее поверх очков для чтения.

– Она мне знакома.

– Ага, она была здесь год назад, разводилась во второй или третий раз.

– В том же самом платье, кажется.

– Мне тоже так кажется. Платье то же, а грудь новая.

– Вам удалось за нее подержаться?

– Пока нет.

Дэвиду стало плохо. Судья и адвокат обсуждали секс с клиентом в суде, пусть даже никто их и не слышал!

– В чем проблема? – спросил Брэдбери.

– Я не получил гонорар. Она должна нам три сотни баксов, и я не могу выжать из нее эти деньги.

– В каких местах вы ее выжимали?

– Ха-ха. Она отказывается платить, господин судья.

Уолли повернулся и поманил к себе миз Наксхолл. Она встала, выбралась из-за скамеек и прошла вперед. Юристы умолкли. Двое приставов проснулись. Зрители широко раскрыли глаза. Платье стало еще короче, когда она поднялась, а ее босоножки на платформе с шипами вогнали бы в краску даже уличную проститутку. Дэвид отодвинулся подальше, когда она приблизилась к судейскому месту.

Судья Брэдбери притворился, что не замечает ее, слишком занятый изучением дела.

– Обычный развод без обвинений, верно, мистер Фигг?

– Все правильно, ваша честь, – ответил Уолли.

– Все в порядке?

– Да, кроме одного маленького вопроса – моего гонорара.

– Я только что это заметил, – нахмурился Брэдбери. – Похоже, для ровного счета не хватает трехсот долларов, верно?

– Все правильно, ваша честь.

Брэдбери устремил взгляд поверх очков сначала на грудь, потом на лицо Дианы.

– Вы готовы заплатить гонорар, миз Наксхолл?

– Да, ваша честь, – писклявым голосом ответила она. – Но придется подождать до следующей недели. Понимаете, я выхожу замуж в эту субботу и не могу отдать эти деньги сейчас.

Переводя взгляд с ее груди на лицо и обратно, Брэдбери произнес:

– По опыту в бракоразводных делах я знаю, что гонорары никогда не выплачиваются, если дело уже закрыто. Надеюсь, к моим адвокатам отнесутся с уважением и оплатят их услуги, прежде чем я подпишу решение. Какова общая сумма гонорара, мистер Фигг?

– Шестьсот долларов. Половину она внесла в качестве аванса.

– Шестьсот? – Брэдбери изобразил удивление. – Это очень недорого, миз Наксхолл. Почему вы до сих пор не заплатили адвокату?