Но детектив не поверил ему и продолжил под него копать, убеждённый в том, что виноват именно он. В конце концов Котинсон оказался прав. Ему удалось-таки найти спекулянта, продавшего юноше билет задним числом.
Ибо, даже для такого прожжённого пройдохи, как перекупщик билетов, подобное было делом необычным, поэтому он и запомнил покупателя настолько хорошо, что смог помочь составить его фоторобот.
Когда портрет был закончен, всё ещё хоть какие-то мало-мальские сомнения детектива относительно виновности пасынка погибшего рассеялись, словно утренний туман под лучами солнца.
Теперь оставалось лишь одно, как можно быстрее расколоть преступника.
И так как аргументы детектива были неоспоримыми, паршивцу пришлось волей неволей сознаться в совершённом им злодеянии. Как выяснилось в ходе допроса, подвигло его на преступление то, что отчим, которого он по-своему очень уважал. После того, как обрел свою дочь, стал уделять ему значительно меньше времени, а это его явно не устраивало, так как он был по своей натуре жутким эгоистом. Тогда-то он и задумал погубить отчима, а вину за своё преступление свалить на мать дочери покойного. Ведь он знал, что та была в молодости чемпионкой по игре в дартс.
Он приобрел стрелу для маленького арбалета, затем ловко переделал её в дротик для этой самой игры. Остальное же было уже делом техники. Пробравшись внутрь через открытое окно служебного туалета, он незаметно проник в тёмный зал и там осуществил задуманное им преступление. Но, так как он был ещё достаточно молод и стало быть не очень опытен в житейских делах, то и допустил те самые просчёты, которые и помогли вывести его в конце концов на чистую воду.
После этого случая я ещё сильнее зауважал моего приятеля, частного детектива. А вскоре, и вовсе, напросился к нему на работу в виде внештатного сотрудника. О чём до сих пор ни капли не жалею. Ибо работа бок о бок с таким мастером дала мне массу ценных знаний, багажом которых я пользуюсь и до сих пор.
20 января 2013 года
Неудавшаяся хитрость.
Как-то попросил меня детектив Котинсон в благодарность за то, что научил некоторым сыскным штучкам, взять отпуск на основной работе и устроиться на время в одну страховую компанию. В ней по его мнению творились какие-то не вполне законные дела. И так как отказать ему я не счёл для себя возможным, зная о его редкой злопамятности, то мне, скрепя сердцем, пришлось согласиться на это предложение. Будучи от природы смазливым и шустрым мальчиком, я быстро сумел добиться расположения начальства компании. Во главе её почему-то стояли одни женщины. И уже примерно через неделю я знал кое-что об их тёмных делишках. Но эти махинации, как я вскоре понял, были вполне обычным занятием для подобных фирм. Они помогали им держаться подольше на плаву. Ибо и в их сфере конкуренция между фирмами была крайне жёсткой. Они не только подставляли друг друга, иногда им даже приходилось уничтожать особо зарвавшихся конкурентов полностью. В тот день меня послали с особо важным заданием на квартиру к одному из клиентов. Необходимо было проверить действительно ли этот человек тот, за кого себя выдаёт. Щекотливость положения была ещё и в том, что это был не родственник страхователя, а так, кто-то с боку припёку. Вот ему–то по новому завещанию, составленному покойной совсем незадолго до смерти и должна была отойти вся причитающаяся сумма.
Когда я позвонил в дверь, открыл мне какой-то неряшливый женоподобный мужчина средник лет.
- Простите, уж не Вы ли и есть сэр Гарольд Пью, литературный секретарь покойной герцогини Милдсборо.
- Он самый. С кем имею честь говорить?
- Страховой агент Севастьян Котовский. Прибыл для того, чтобы ознакомить вас с некоторыми документами, а заодно в меру своих сил и провести служебное расследование.
- Проходите, пожалуйста.
Когда я вошёл вслед за ним внутрь квартиры, он пригласил меня следовать в кухню, сославшись на то, что в комнате не прибрано, потому что он никого сегодня не ждал.
- Ну-с, уважаемый, в чём Ваше ко мне дело,- после того как мы выпили по чашечке кофе, спросил у меня господин Пью.
- Извольте,– сказал я ему и ознакомил последнего с документами, подтверждающими его право на наследование страховки герцогини.
- Но я ничего не понимаю,– изумился литературный секретарь. Почему именно я. Ведь у неё есть дочь.
- Не знаю, вполне возможно для того, чтобы лишить дочь страховки у герцогини были веские причины.
- Они и в самом деле не очень между собой ладили. Хотя я думал, что это лишь напускное. Во всяком случае, лично я никогда не слышал, чтобы она о дочери говорила что-либо нелестное.
- Сумма, причитающаяся Вам по страховке составляет пятьсот тысяч евро с учётом всех налоговых выплат.
- Да, не уж-то, это просто невероятная для меня сумма. Я и предположить не мог о том, что усопшая настолько была богата.
-Вы, кажется, меня не вполне поняли. Я - не нотариус, а страховой агент.
Именно на такую сумму герцогиня застраховала жизнь в случае своей неестественной смерти. Про то, кому она завещала другие сбережения я ровным счётом ничего не знаю.
- О, теперь-то я, кажется, всё понял,- сказал мой собеседник и благоговейно закатил глаза к потолку.- Это, по-видимому, плата за её последний роман. Ведь это именно я написал его от корки до корки.
Скажите, сэр Гарольд, а правда ли то, что литературные секретари в основном и пишут произведения за своих работодателей.
- Не стану от Вас скрывать, раз догадались сами, но это действительно в основном так.
- Ясненько,- сказал я и внимательно осмотрелся по сторонам. Все стены кухни вдоль и поперёк были увешаны какими-то поделками. В основном это были работы по дереву.- Ваше произведение?- спросил я секретаря, указав на статуэтку распятого Христа, прикреплённую к стене прямо над его головой.
- Моё,- сказал он, не оборачиваясь.- Балуюсь иногда, понимаете ли. Но это, право, не серьёзно.
- Не скажите. Лично по мне данная работа на редкость грамотно сработанная вещь.
- Думаете? Теперь собеседник, наконец, соизволил обернуться к своей работе. Причём, как показалось мне, с неподдельным интересом.
-В этот момент я случайно взглянул на его кисти. Они были до того холёные да гладкие, что я невольно поразился тому, что они умеют так ловко пользоваться резцом.
-А теперь, позвольте откланяться?– сказал я,- мне уже пора.
- Я провожу вас до двери.
Уже перед самым выходом из квартиры я вновь внимательно взглянул на холёные кисти секретаря, а затем уже перевёл взгляд и на его лицо. Вот тут-то в мой мозг и закралось первое сомнение.- Нет, похоже, этот человек, определенно темнит. Ну, ничего, я тоже не лыком шит.
- Прощайте, господин агент,– сказал сэр Гарольд и подал мне на прощание руку. Она была потной и липкой, словно бы он чего-то боялся. О том, что он мог просто волноваться, я почему-то в тот момент не подумал.
-Может мы ещё и свидимся,– сказал я и вышел прочь из квартиры.
Я быстро спустился по лестнице на первый этаж и хотел, уж было, выйти на улицу, как вдруг меня словно чёрт какой надоумил, подняться обратно и попытаться подслушать, что сейчас делается за дверью квартиры Гарольда Пью. Вдруг хозяин, утратив бдительность в связи с моим отсутствием, от радости, что на него свалилось подобное богатство, выдаст свою истинную сущность. Ведь не может же человек с такими холёными руками и откровенно ленивым взглядом так ловко выполнять работу резчика по дереву.
Вначале всё было тихо. И как я не прижимал ухо к двери, но так ничего и не смог расслышать, будто кто-то мне в отместку нарочно затаился за дверью.
Но вскоре, до меня донесся шум сливаемой воды. Затем открылась и снова закрылась какая-то дверь. А чуть позже я услышал чьи-то шаркающие шаги уже в коридоре. Шедший остановился напротив того места, где стоял на столике телефон. Я определил это по характерному гудку, издаваемому снятой трубкой, после чего стал набирать номер.
