В спальне, прежде чем отдать Джексон команду просыпаться, он снял одежду и обнял девушку. Обращение было завершено, и она отдыхала почти два часа. Ему хотелось, чтобы любые споры были разрешены до следующего восхода. Джексон пошевелилась, тихо простонала, словно что‑то вспоминая, а потом он почувствовал, как заколотилось ее сердце. Она полностью проснулась, но отказывалась открывать глаза и встречаться с правдой того, что произошло. Люциан ощутил, как екнуло его собственное сердце, как у него перехватило дыхание. Наступил тот самый момент. Ей придется столкнуться с тем, кем она стала. Ему придется столкнуться с ее неприязнью к нему.

Люциан держал ее в своих объятиях, наблюдая, как различные эмоции одна за другой сменяют друг друга у нее на лице. Невероятно длинные ресницы Джексон затрепетали, потом поднялись, и он уставился в ее огромные темные глаза. Он не увидел никакого осуждение или чего‑то подобного. Она просто смотрела на него. Очень медленно девушка подняла руку и разгладила морщинку на его лице, о существовании которой он даже не подозревал.

– Что ты сделал на этот раз? – спросила она.

Его рука прошлась по ее лицу, отбрасывая волосы с ее изящных скул.

– Думаю, ты и так знаешь.

– Если это то, о чем я думаю, то мне, вероятно, придется прибегнуть к насилию.

Она вновь делала это – не желала иметь дела с тем, к чему ее сознание еще было не готово. Вместо этого подушечкой указательного пальца она в небольшой ласке прошлась по его рту.

– Не смотри так обеспокоенно, Люциан. Я сделана не из фарфора и не собираюсь ломаться. У тебя такой вид, словно наступил конец света. Хотя, должна сказать тебе, это было дьявольски больно, и когда я почувствую себя чуточку сильнее, то, скорее всего, приму ответные меры.

– Я люблю тебя, ангел, и я бы не провел тебя через муки обращения, если бы это не было так необходимо.

Джексон покачала головой.

– Не говори «обращение». Я не думаю, что нам стоит обсуждать это прямо сейчас. Обращение. Напоминает фильм, который я как‑то смотрела. Там были вампиры и прочие неприглядные вещи. Это поистине отвратительное создание кусало героиню, а потом давало ей свою кровь, – ее голос на мгновение дрогнул, и он почувствовал, как трепет прошелся по ее телу, но который она решительно прогнала. – Он превратил ее в обольстительную сексуальную маньячку. Она бегала по округе, присасываясь к шеям мужчин и убивая маленьких детей. Не совсем в моем вкусе. По крайней мере, убийство маленьких детей. Насчет присасывания к шеям мужчин, не знаю.

Мелкая дрожь охватила ее тело.

Одной рукой он поглаживал ее волосы, в то время как другой собственнически прижимал ее тело к себе.

– Я никогда не позволю тебе присасываться к шеям других мужчин, поэтому насчет этого можешь не волноваться.

– Я очень рада. С другой стороны, это могло бы мне понравиться, – она попыталась поддразнить его.

Это была одна из тех вещей, которые восхищали его в ней. Она была напугана, ее сердце билось быстрее обычного, но она держалась, была храброй. Его уважение к ней продолжало расти.

– Сожалею, ангел, но в этом случае тебя ждет разочарование. Я обнаружил, что помимо всего прочего невероятно ревнив.

Она прижалась к нему, подсознательно ища успокоения.

– Люциан, ты выглядишь как до конца уверенный в себе мужчина. Не могу поверить, что ты можешь ревновать. Да, никто другой и не хочет меня.

Он приподнял брови.

– Разве ты не замечаешь, как мужчины увиваются вокруг тебя? Даже тот юный глупец, который не повиновался твоему приказу и вошел на склад, выставив себя идиотом, ты думаешь, его героический поступок был ради саморекламы? На самом деле он хотел, чтобы ты заметила его.

– Не может быть, – Джексон была шокирована, и это было заметно. – У него есть влияние, и он использовал его, чтобы попасть в мою команду, хотя я была категорически против. Он был не готов и не был командным игроком. Он мечтал о славе и газетных заголовках. Обычно мою команду никак не выделяют среди других, насколько это возможно, но во внутренних кругах она известна, как одна из самых лучших. Бентона определенно кто‑то продвигал, и это не я, как он думал, – уверенно пояснила она некоторые факты.

Люциан склонил голову и нежно дотронулся до кончика ее рта своими губами. От этого легчайшего прикосновения ее сердце перевернулось, и она почувствовала ответный удар его сердца. И хотя его губы всего лишь скользнули по ее, она ощутила, как тепло сворачивается в центре ее живота.

– Он хотел, чтобы именно так это и выглядело, но у него на уме было совсем не это. Он хотел выделиться, хотел, чтобы ты заметила его.

– И определенно показывал это самым интересным способом. Я хорошо его изучила. Из‑за него нас с Барри чуть не убили, – ее голос выдал ее неприятие оценки Люциана.

– Я был там, милая. Я тщательно изучил его мысли. Одним своим присутствием ты сеешь хаос среди мужчин в своем департаменте, и сейчас, к сожалению, ты будешь делать это с еще большей силой.

Джексон тихо рассмеялась над ним.

– Ты сражен мною, не так ли? Никто не хочет меня. Они всего лишь думают, что я сильна в своей работе, что соответствует действительности, – промолвила она без ложной скромности.

– На своей работе ты постоянно окружена мужчинами. А для карпатской женщины неприлично находиться без защиты в компании мужчин.

Теперь поднялись ее брови.

– К счастью для меня, я простая маленькая человеческая женщина, которая работает, чтобы иметь средства к существованию.

Его рука прошлась по ее волосам в небольшой ласке, потом спустилась вниз, чтобы погладить ее нежную кожу, прежде чем вновь вернуться к неприрученным светлым прядям, которые так интриговали его.

– Больше нет. Я не современный мужчина, ангел. Я свято верю в обязанности, которые поклялся исполнять. Ты моя истинная Спутница жизни, мое сердце и душа, свет в моей темноте. Я не думаю, что рысканье по округе в поисках опасности – это то, что я хочу для света в моей темноте. Поразмышляй, что это будет значить для мира, любимая, если что‑нибудь приключиться с тобой. Я противостоял темноте в течение такого количества веков, что страшно сказать, но если что‑то случиться с тобой, я действительно превращусь в самого настоящего монстра. Даже для охотников в моей семье будет невозможно выследить и уничтожить меня.

– Я так не думаю, Люциан. Ты забыл, что я начинаю привыкать находиться в твоем сознании. Ты не станешь монстром. Ты просто попытаешься заставить меня сделать то, что тебе хочется.

– Похоже, ты думаешь, что знаешь меня, – его голос стал тише обычного.

Джексон незамедлительно нахмурилась и сделала острожную попытку сесть, проверяя реакцию своего тела.

– В том‑то и дело, Люциан. Я не знаю тебя, ты не знаешь меня. Я даже не знаю, как оказалась здесь. Я не знаю, как позволила тебе взять под свой контроль мою жизнь. А теперь это. Я не в курсе того, что ты сделал, но точно знаю, что это не то, чего бы мне хотелось, а ты не потрудился посоветоваться со мной. Это что, пример старомодного воспитания? Привитого столетия назад? Когда маленькая женщина не имела мнения по поводу своей собственной жизни? – ее рука в защитном жесте взметнулась к горлу. Она стала не такой как прежде. Джексон чувствовала различия. Реальность прокрадывалась, хотела она того или нет.