Рано утром Генка, Михаил и Петрович ехали на мотоцикле. Навстречу им показались четыре груженых самосвала из их конторы. Самосвалы посигналили светом и притормозили. Остановился и мотоцикл.

– Ну как, ребята, сдали? – спросили водители. Генка одной рукой ткнул Михаила в спину, второй ущипнул Петровича.

– Сдали, сдали! Еще вчера сдали. Оформлять едем!

– Вас там управляющий уже оформил, – хохотал один из водителей. – Вот такенный приказ со строгачом и лишением квартальной премии каждому за невыход на работу!

– Ничего, – сказал Генка, – переживем.

– С вас причитается! – намекнули водители.

– Само собой, – ухмыльнулся Петрович. И они разъехались в разные стороны.

– Ты зачем наврал, что мы уже сдали золото? – спросил Михаил.

– Трепло несчастное, – проворчал Петрович.

– Так спокойнее, – ответил Генка. – Рули прямо к исполкому.

В приемной председателя райисполкома молоденькая секретарша, с интересом глядя на Генку, сообщила:

– Ну никогошеньки нет! Все на приемке стройобъекта родильного дома. И председатель, и оба его зама, и все, все, все... Ждут госкомиссию, а там чепе. И туда лучше не соваться. Это я вам чисто по-человечески скажу.

– Кажись, у меня уже ничего человеческого не осталось, – недобро покрутил головой Петрович.

– Елки-моталки, когда ж это кончится? – вздохнул Михаил.

– А вот мне ничто человеческое не чуждо! – весело сказал Генка, чем еще больше понравился секретарше. – Где этот родильный дом построили?

На огромном щите, укрепленном на двух сваях, было написано крупным красивым шрифтом: «Ударное строительство родильного дома Ляминского районного отдела здравоохранения. Срок сдачи объекта I квартал 1984 г. Подрядчик „Межколхозстрой“. Прораб..........»

Фамилии прораба не было. Как, впрочем, не было и самого родильного дома. Только фундамент и проросший бурьяном незаконченный первый этаж...

Вокруг щита стояли машины: «Волга», три «Москвича» и два «УАЗа». У края фундамента, словно у могилы, молча собралась группа людей одинакового вида – председатель райисполкома, два его заместителя, начальник отдела капитального строительства, заведующий райздравотделом с помощниками и не похожий на них представитель «Межколхозстроя», именуемый подрядчиком.

Эта картина напоминала похороны. Та же скорбная тишина, неподдельная печаль и искренняя растерянность. Ощущение трагической непоправимости было столь велико, что когда Михаил, Петрович и Генка подкатили сюда на своем мотоцикле и присоединились к стоявшим, на них никто не обратил внимания.

Наверное, самый тяжелый разговор уже состоялся, потому что председатель райисполкома, тяжко вздохнув, снял почему-то шляпу и дрогнувшим голосом произнес:

– Товарищи...

Глядя на него, все тоже сняли шляпы.

– Товарищи, – повторил председатель. – Один из передовых районов области без родильного дома – это средневековье. Как будем дальше рожать, товарищи? Опять за тридевять земель?! Жду ваших предложений. Что скажет представитель «Межколхозстроя»?

– Если мне добавят средства, я постараюсь сдать объект к концу четвертого квартала. Это будет новогодний подарок трудящимся.

– Сколько вам требуется для завершения работ по роддому? – спросил один из замов.

Представитель «Межколхозстроя» отвел свои вороватые глаза в сторону и сказал:

– Тысяч семьдесят, семьдесят пять...

Прошел гул возмущения.

– Это несерьезно, – сказал председатель. – Таких денег вам никто дать не сможет.

– Это почему же?! – неожиданно громко сказал Михаил. – Мы можем дать!

Весь райисполком повернулся на голос Михаила.

– Ай да Мишаня! – восхищенно ахнул Петрович. – Прорезался!

– Только не семьдесят! – в панике закричал Генка. – Только не семьдесят! Там восемнадцать тысяч пятьсот сорок восемь рублей наших собственных! Мишка, быстро: сколько остается?

– Пятьдесят пять тысяч семьсот пятьдесят шесть рублей, – мгновенно ответил Михаил.

– Молодец, Генка... – Петрович показал на представителя «Межколхозстроя». – Глянь на его рожу – он и миллион схапает – не подавится. Так вот, граждане! – сказал он уже громко. – Пятьдесят пять тысяч семьсот с копейками можем отстегнуть наличняком, чтобы вам было где рожать. Устраивает?

– Вполне, – немедленно ответил представитель «Межколхозстроя». – Ужмемся, справимся и к Новому году...

– Минуточку! – закричал председатель райисполкома. – Да кто вы такие?!

Спустя некоторое время на черном капоте председательской «Волги» стоял старый китайский термос, а на расстеленном чистом носовом платке лежали золотые монеты.

Генка, Михаил и Петрович растроганно принимали поздравлений и с максимальной деликатностью оберегали золото от возможных посягательств. Только один раз, когда подрядчик из «Межколхозстроя» потянулся, чтобы взять монету и разглядеть ее поближе, Генка жестко сказал ему:

– Руки!

– Так вот вы какие. – Председатель исполкома ласково разглядывал Генку, Петровича и Михаила. – А мне еще вчера про этот случай докладывали – и ваш управляющий, и милиция. И с самой лучшей стороны. Так что район может по праву вами гордиться.

– А золото может район принять? – спросил Петрович.

– И выплатить нам положенные двадцать пять процентов, – добавил Генка.

– А то уже просто сил нет, – пожаловался Михаил.

– Ну конечно! – улыбнулся председатель. – О чем вы говорите? И прессу подключим, и законное вознаграждение вручим в торжественной обстановке. Немедленно все это организуем. Ну-ка, где наш начальник райфо?

– В отпуске, – доложил председателю его первый зам.

– Когда вернется?

– Через восемь дней, – подсказал второй зам.

– Вот и хорошо, – мягко проговорил председатель, обращаясь к Михаилу, Генке и Петровичу. – Приезжайте со своим богатством через восемь дней и прямо к начальнику районного финансового отдела. А мы к тому времени уже дадим ему команду...

– А золото?.. – потерянно просипел Михаил. От горя он снова потерял голос. – Где золото держать?

– Я же сказал – к начальнику райфо, – терпеливо объяснил ему председатель райисполкома. – Деньги – это его епархия. И мы призваны для того, чтобы каждый на своем месте занимался своим делом, и с полной ответственностью.

Сея ужас и панику на дороге, мотоцикл с тремя нашими героями мчался с чудовищной скоростью.

Он напрямую проскакивал дворы и палисадники, перелетал через заборы, врезался в огромные лужи, вздымая стены грязной воды, и вообще совершал невероятные мотоциклетные чудеса, которые не снились чемпионам. Ибо отчаяние, движущее нашими героями, намного превышало технические возможности этого транспортного средства.

– Прокурора! – яростно хрипел Михаил.

– Требую прокурора! – явно подражая кому-то, вопил Генка, стоя в полный рост за спиной Михаила.

– Только к прокурору!!! – злобно рычал Петрович из коляски, прижимая к груди старый китайский термос с отвергнутым золотом.

– Ваша жалоба совершенно обоснованна, – сказал им районный прокурор и потряс большим, густо исписанным листом бумаги. – Если факты, указанные здесь, подтвердятся, виновные получат очень строгие взыскания, невзирая на занимаемые должности и прошлые заслуги. Как сказал Петр Великий: «Прокурор – око государево». Перед законом все равны. – Райпрокурор оглядел термос, золото на столе и добавил: – Кстати, по закону вы были обязаны сдать государству найденные ценности в течение двенадцати часов с момента их обнаружения. Однако, руководствуясь тем, что ряд ответственных лиц создали вам невозможные условия для соблюдения сроков сдачи, мы вас к ответственности привлекать не будем.

– И на том спасибо!.. – поклонился ему Петрович.

– Не за что, – сказал прокурор. – Я руководствуюсь только законом. Жалоба ваша будет рассмотрена в установленные сроки.