Теперь, когда Нейл слегка опирался на нее, они шли так близко, что касались друг друга бедрами, Эллис почувствовала слабый запах иски. Должно быть, он ужасно страдает, сочувственно подумала она. Нейл Морфи не вчера появился в их округе, так что если бы он был пьяницей, то это давным-давно стало бы известно всем и каждому. Значит, алкоголь помогает ему снять боль...

— Вы сможете подняться по ступенькам? — спросила Эллис, помогая Нейлу добраться до кухонной двери. Целыми днями в большей части дома стоял адский холод, ибо уходя Эллис отключала отопление, но кухня всегда оставалась теплой благодаря колонке с горячей водой. Пожалуй, сейчас кухня была самым уютным местом во всем доме.

— Да, — проскрежетал Нейл, убирая руку с ее плеча. — Но, право...

— Ах, оставьте, пожалуйста! — нетерпеливо перебила его Эллис. — Все вы, мужчины, в душе остаетесь глупыми упрямыми мальчишками! Вы плохо себя чувствуете, Нейл Морфи, — так почему бы вам не выпить стаканчик бренди и не обогреться немного у меня на кухне? А потом вы спокойно уйдете и сможете и дальше вести себя, как твердолобый болван!

Эту речь Нейл встретил гробовым молчанием, что, впрочем, было лучшим из всех возможных ответов, подумала Эллис, нащупывая в сумочке ключ и отпирая дверь. Тебе просто необходимо научиться держать язык на привязи, сердито выговорила она себе. Ты становишься похожа на тетушку Сару, еще одну старую деву в семействе Гудингов! О Боже, разве может быть что-то ужаснее!

Смущенная собственной фамильярностью, Эллис едва осмелилась поднять глаза на Нейла. Она проводила его к креслу за огромным дубовым столом и засуетилась: включила отопление, поставила кофейник и потянулась за пыльной бутылкой бренди, стоящей на самой верхней полке.

Неожиданно длинная сильная рука протянулась из-за ее плеча и вцепилась в бутылку... Как только Эллис поняла, что попалась, теперь она поймана в ловушку, зажатая между сильным мужским телом и кухонным ящиком, для нее прекратился отсчет времени. Слепой панический ужас охватил ее и, подталкиваемая одним лишь животным инстинктом, она вывернулась и отпрянула. Когда к ней вернулась способность видеть и соображать, Эллис поняла, что стоит в противоположном от Нейла углу кухни, а он нахмурившись вопросительно смотрит нее, держа за горлышко бутылку бренди. Эллис покраснела, дыхание ее было хриплым и прерывистым, как будто кто-то выкачал весь дух из маленькой кухни... Несколько мгновений спустя Нейл неторопливо повернулся и достал с той же полки две рюмки. Пока Эллис растерянно смотрела на него, пытаясь справиться с дыханием, он проворно ополоснул рюмки и разлил бренди. Потом сел за стол, пододвинул Эллис ее рюмку.

— Что ж, клаустрофобия — страшная штука, — сказал он, не поднимая глаз. — Простите, нечаянно потеснил вас. — Он поднял свою рюмку и начал мелкими глотками потягивать бренди. — Превосходный бренди.

Клаустрофобия. Вот и все, что он подумал о ее выходке. Эллис почувствовала огромное облегчение. Раз он сам предложил объяснение, значит, слава Богу, ей не придется ничего придумывать. И опять облегчение оставило после себя слабость. Почти с минуту. Эллис не могла пошевелиться, она просто стояла и собиралась с силами, впервые за много лет чувствуя себя смущенной и обескураженной.

Что же происходит? Сначала она обращалась с этим человеком как с упрямым мальчишкой в своей библиотеке, а теперь повела себя просто как сумасшедшая... А ведь он просто хотел помочь ей! О Боже, Боже!

— Вы были очень добры, пригласив меня зайти, — поблагодарил Нейл, все так же избегая смотреть на съежившуюся в своем углу Эллис. Он вытянул левую ногу и принялся постукивать по ней костяшками пальцев, как будто хотел выколотить боль. — Похоже, мне стало хуже от холода.

Сделав глубокий судорожный вдох, Эллис попыталась взять себя в руки.

— И часто у вас такие боли?

— Постоянно.

Постоянно? Она даже не думала, что это настолько ужасно. Мгновенно овладев собой, Эллис подошла к столу и села напротив Нейла... Он сказал это просто, нисколько не рисуясь, без тени готовности пускаться в дальнейшие объяснения. Он просто ответил на ее вопрос и не просил никакой жалости к себе. Да он и не потерпел бы ничьей жалости.

Эллис поняла и еще кое-что. Нейл вообще сказал ей об этом только потому, что чувствовал себя неловко, невольно узнав о ее «клаустрофобии». Он просто хотел отплатить ей ответной откровенностью. Эллис по-настоящему тронула подобная чуткость. Она и не подозревала, что мужчины способны на деликатность, была весьма невысокого мнения о мужской части человечества... Теперь она просто обязана извиниться перед этим человеком.

— Простите меня, мне не следовало мучить вас, приглашая к себе в дом.

Нейл поднял голову, глаза их встретились. И тут Эллис впервые заметила, что глаза у нее серо-зеленые, как небо перед жестокой бурей. Какой необычный, красивый цвет.

— Все в порядке, — ответил Нейл, и уголки его рта дрогнули в еле заметной кривой улыбке. — Я привык. Еще будучи мальчишкой, я и мечтать не смел выйти из библиотеки без хорошей нотации.

Неожиданно для самой себя Эллис снова улыбнулась ему в ответ.

— Неужели ваша библиотекарша была старой мегерой?

— Тогда мне казалось, что это так, и только много позже я понял, что в то время был сущим божьим наказанием.

— Я вообще удивляюсь, что вы знали дорогу в такое место!

Нейл покачал головой.

— Я всегда любил книги. И сейчас люблю, никакие нотации и выговоры не убили этой любви и не отвадили меня от чтения.

И неожиданно, вспышкой внезапного озарения, Эллис увидела Нейла Морфи мальчишкой. К ней в библиотеку постоянно захаживало несколько «божьих наказаний» — все из бедных семей, они вели себя дерзко и вызывающе, но в то же время безумно жаждали внимания, доброго к себе отношения и понимания... Эллис снова подумала, что Нейл опять невольно выдал себя...

— Кофе готов, — объявила она. — Вы будете?

— Да, пожалуйста. Черный.

Он снова посмотрел на нее, но Эллис заставила себя отвернуться и полезла за чашками. В присутствии этого человека она чувствовала странное беспокойство... конечно, не такое беспокойство, которое охватывало ее в темноте, но тем не менее. Наверное, виной всему его взгляд. Цепкий. Жуткий. Жгучий. Как горящая сера. Эллис едва сдержала внезапный приступ смеха. Господи, до чего только не доведет чрезмерно развитое воображение!

...Она похожа на пламя свечи, подумал Нейл. Рыжие волосы туго стянуты на затылке, наверняка они плохо поддаются расческе. Судя по облачку легких кудряшек, выбившемуся из-под берета, без заколки эти волосы моментально превращаются в беспорядочную массу дерзких локонов, в рыжий ореол живого пламени. Наверное, всю свою жизнь Эллис проклинала и проклинает свои волосы...

Чуть выше среднего роста, крепко сбитая — отнюдь не хрупкая фарфоровая статуэтка, но сильная, здоровая женщина. Такие женщины в свое время наряду с мужчинами заселяли Дикий Запад и обживали его земли. Никто не назвал бы Эллис слабой, однако во всем ее облике проглядывало какое-то удивительное изящество. Оно таилось в белизне кожи, в тонких голубоватых жилках на руках, в робком быстром взгляде дымчато-зеленых глаз.

И что-то странное, давным-давно уснувшее шевельнулось в душе Нейла. Первым его движением было подавить это чувство, наступить на него, безжалостно растоптать как змею... он давно уже смирился с тем, что душа его умерла. Но вот сейчас, впервые — впервые с тех пор он смотрел на женщину как на женщину и реагировал на нее как на женщину. Это не шло ни в какое сравнение с тем, как реагировал на Марту Ланс, официантку заведении Торнби. Простая женщина без всяких комплексов, она всегда готова обслужить естественные потребности мужчин. Нейл не думал, что когда-нибудь сможет вновь испытывать настоящее желание, но уж если ему и впрямь пришло время проснуться, то, черт побери, пусть изберет себе объектом кого угодно, только не Эллис Гудинг! Ведь по единогласному мнению всех жителей округа, мисс Эллис была образцовой старой девой, успешно отвадившей всех мужчин, осмелившихся разглядеть в ней женщину.