«На крайний случай, деточка. Вдруг ножку сломаешь, или сердечко прихватит».

«Это врач?»

Виктор Иванович ответил добродушным «Хм…» И повторил. «Вдруг, не дай Бог, чего. Звони в любое время и скажи имя. Я очень просил последить за тобой, выручить. Там будут знать, что делать».

Арина вынула из сумки телефон… «Деточка, не качай головой, это не подарок, а необходимость. Он старый, не модный, мне с таким стыдно на люди показываться». И набрала длинный номер. После пары гудков тихий надтреснутый голос поинтересовался:

— Кто там?

— Я.

— Кто я, красавица?

— Арина.

— Что стряслось то?

Дверь рухнула, и в комнату ввалились свирепые гости.

Мигал экран «Пентиума», а жертва стояла с сотовым телефоном и объясняла.

— Нет, не знакомые. Да, вроде из санатория.

— Ментам звонишь, падла!!!

Арина покачала головой и протянула трубку главарю.

— Вас.

— Чего?

— Просят вас.

Ситуация трансформировалась в ситуевину. Мышка, которой полагалось трястись от страха и умолять о пощаде, смотрела почти сочувственно. Это слегка охладило пыл абордажной команды.

— Держите.

Главарь сгреб трубку, прижал к уху, и тут же дернулся, точно сквозь него пропустили ток. Видно было, как мысль его панически заметалась в приплюснутой черепной коробке. Супермен на глазах увядал, сдувался, таял. Иными словами, обретал человеческое лицо. Из маскарадного костюма «герой Рембо» его вытряхнули, бесцеремонно сграбастав за шкирку. Друзья-товарищи с ужасом следили за метаморфозами облика вожака. Интересно, подумала Арина, чем можно смертельно напугать пьяного бугая, подвизавшегося на ниве коммерции. Ну не налоговой же полицией, в самом деле. (Откуда, кстати, у скромного и солидного Виктора Ивановича связь со столь страшной личностью?) Разные вопросы задавали друг другу визитеры. Арина была далека от того, чтобы торжествовать победу. Как-никак дверь сломана и четыре пьяные морды, пусть и озадаченные, стояли вокруг. Переминались с ноги на ногу и ждали команды. Без «фас» они теперь не набросятся, но и «фу» пока тоже не прозвучало. Наконец главарь опустил руку с телефоном, на Арину он не смотрел.

— Влад, че там? Кто?

Вскинулся самый вертлявый и молодой. Его более опытные товарищи предпочли под горячую длань не соваться.

— Твою мать!!!

Взревел раненый вожак. Ухватил соратника за шиворот и зашипел, щедро брызгая слюной:

— Мало было? Мало? Свежатенки захотелось?

— Да ты че, Влад, ты че?

— Дверь как была! Где хочешь мастера ищи, сам ковыряйся — живо. Через час проверю.

Новоявленный стрелочник вылетел в коридор не без помощи, оказанной друзьями по оружию. Вожак злобно обвел глазами остальных.

— Вон.

Шестерки вымелись мгновенно и беззвучно. Воздух в комнате уплотнился. Невидимые искры проскакивали по диагонали, от униженного обозленного героя к бывшей добыче и обратно.

— Ты вот, что, подруга, зла не держи. Перепили пацаны, с кем не бывает.

Арина обалдела. Он извинялся, это раз. Он встал в позу атамана, чьи башибузуки набедокурили без хозяйского ведома, это два. Он ждал от нее ответа, это три.

Телефон спел два такта из Верди. Настала очередь Владика передавать трубку Арине.

— На.

Уже знакомый блеклый голос пояснил.

— Со связью что-то. Ну, ладно. Все нормально? Парни еще там?

— Ага.

— Гони в шею.

Выгонишь такого архаровца, как же. Но вслух Арина сказала четко.

— Вам рекомендуют удалиться. Немедленно.

Владик моментально ретировался. Не состоявшаяся жертва отрапортовала.

— Теперь я одна.

— Вот и ладненько.

— Спасибо огромное. А вы кто?

Смешок был тихим, но вызывающим озноб.

— Невоспитанная какая. Звоним по ночам, людей беспокоим, и не ведаем кого.

— Простите.

— Ладно, пошутил. Местный сельский староста, я. Зови меня Макаром.

— Еще раз спасибо огромное, Макар.

— Голос дрожит, как хвост у зайчика. Напугали?

— Очень.

— Домашняя девочка, значит. Ну, лады. Звони, если что. Шефу своему привет передавай. Ариведерчи.

— Бонжур.

В трубке рассмеялись.

— А ты молоток.

И зачастили гудки. Позже, когда свет был потушен, и Арина собралась лечь спать, возник нетрезвый столяр в сопровождении козла отпущения, назначенного на эту должность Владиком.

— От етит…Может все же с утречка?

— Поговори еще.

Как оказалось — все возможно, если очень захотеть, и человека найти, и дверь отремонтировать в половине четвертого. Через час, наконец, воцарилась абсолютная тишина. Но Арина никак не могла заснуть. Остатки ночи тянулись бесконечно долго.

В личную жизнь странной отдыхающей больше никто не лез. Ни нагло, ни тихим сапом. Абсолютная свобода. Работай — не хочу. Арина насочинила тонну разной ерунды для «Астролябии». Написала и отправила поздравление с 8 Марта Людмиле Георгиевне, Евдокии Яковлевне и Алене. Дозвонилась на «МС»- радио, заказала себе песню. Дожила, называется.

Разыскала кабинет ЛФК, ключи от него хранила старшая медсестра, вытребовала себе разрешение заниматься каждый день и почти не халтурила. Персонал относился к ней неплохо, несмотря на инцидент с ночным выламыванием двери. Отдых шел своим чередом. Гладь акватории была пустынна, как никогда. Мальчики из номера напротив съехали. Виктор Иванович, выслушав рапорт Арины, только вздохнул.

— Такие времена, деточка. Разгул. Бандитизм. Ценится только сила.

— А ваш знакомый сельский староста цветочки выращивает?

На подковырку шеф реагировать не стал, попрощался. Терзаемая едва ли не угрызениями совести, (что она понимает, в конце концов, в непростых мужских делах?) Арина отправилась на прогулку. Воздух в сосновом бору, корпус стоял на опушке, был вкусным и прозрачным. В первые дни, с непривычки, у девушки здорово кружилась голова. Как же сладко дышалось людям лет триста назад? Когда мало какой завод отравлял атмосферу, и двигатели внутреннего сгорания, с чудовищными ядовитыми выхлопами и низким КПД, еще не родились в больных мозгах инженеров-конструкторов? Величавые сосны возвышались по обе стороны аллеи. Коричнево-рыжие стволы царапали низкое серое небо мохнатыми шапками. Иной раз, когда поблизости не обретался ни один отдыхающий, девушка выбирала дерево посимпатичнее, чтобы постоять в обнимку: обхватив руками, прижавшись щекой к шершавой, в глубоких трещинах коре, закрыв глаза. Настроение выравнивалось, точно в Арину вливали свежую порцию силы и желания жить.

Утром одиннадцатого марта случилась трагедия.

Ну и все в таком духе. Строчка-другая могла у Майлсон найтись по любому поводу.

Сначала объявился Виктор Иванович. Позвонил, побранил, похвалил и велел собираться.

— Димочку пришлю за тобой ближе к вечеру.

Видимо он еще ничего не знал.

Потом позвонила его супруга, и громко рыдая в трубку, сообщила кошмарную новость.

— Анечка повесилась.

— Не может быть. Какое горе для вас и Виктора Ивановича.

— Глупая девочка. Чего ей не хватало?!

— Мне ужасно жаль. Я вам очень сочувствую.

Людмила Георгиевна не попрощалась. Не в том была состоянии. Ясно, что забирать из санатория Родионову никто не будет, придется добираться самой. И поторапливаться. Не мешало бы помочь людям, которые к ней так хорошо относились. Она выключила и разобрала компьютер, сложила в коробки, пылившиеся в углу все это время, упаковала одежду, книги, чуть не забыла чайник. Виктор Иванович снарядил ее обстоятельно, не абы как. Хороша бы она оказалась — в известную ночь — без того же телефона, например. Присела на край дивана и задумалась. Потом начала действовать, сдала комнату дежурной, заказала такси, потихоньку снесла вниз часть вещей, кроме совершенно неприподъемного, для ее слабых сил «Пентиума». На вахте Родионову обрадовали, сообщили, что транспорта сегодня нет, и не предвидится. И, что можно заказать такси в Кобылкино… Вроде бы. Она мысленно заглянула в кошелек. Содержимое не впечатляло. Блин. Потянулась за телефоном, опустила руку. Ситуация явно не тянула на критическую. Но беспокоить Макара не пришлось, внезапно он нашелся сам. Телепат!