— Ох, беда, беда! Такое иной раз расскажут, и не придумаешь! — вздыхает она.

И тут же нажимает звонок...»

Она обладала редким талантом — умением слушать собеседника, умением понять его, проникнуться к нему сочувствием.

В Бюро жалоб наплыв посетителей был настолько велик, что пришлось установить определенные дни и часы приема. Сотрудники отдела поражались, как умела Мария Ильинична держать себя в руках, быть со всеми ровной и неизменно внимательной, что не всегда удавалось ее заместителям. Когда Мария Ильинична была на работе, прием посетителей она вела обязательно сама. Ей как нельзя лучше это удавалось, вспоминали сотрудники бюро. Сохранилось письмо от сотрудницы Л.Новоселовой. Она писала из Одессы в Москву Марии Ильиничне:

«...Ну, как Вы себя чувствуете, дорогая?

Я представляю себе, какой там сейчас наплыв посетителей после Вашего двухмесячного отсутствия. У нас с Вашим Замом как-то приемные дни нормально никогда не проходили, т.к. он всячески их избегал...»110

Заботливо относилась Мария Ильинична и к своим коллегам в Бюро жалоб. Она видела, как они уставали, постоянно допоздна засиживаясь вместе с ней на работе. Следила, чтобы каждый сотрудник непременно отдыхал, старалась обеспечить каждого путевкой в санаторий.

Мария Ильинична была внимательна и справедлива даже к провинившимся по службе. Она никогда не позволяла унижать людей, «добивать» виновных до конца. Главной задачей руководителя она считала: наказывая, воспитывать и перевоспитывать, добиваться, чтобы виновник понял свою ошибку, дать ему возможность исправиться. Какие благодарные письма получала она, какие слова любви, уважения и признательности слышала от сотрудников!

В ее личном архиве лежат письма от контролера Бюро жалоб С.М.Тер-Огормяна, который был справедливо осужден товарищами по работе за неправильные действия, хотя у него имелись некоторые объективные причины, оправдывавшие его поведение. Тер-Огормян, получив партвзыскание, автоматически увольнялся из Бюро жалоб. И все-таки Мария Ильинична нашла возможным помочь товарищу, выслушать его и посоветовать ему ходатайствовать о снятии взыскания. Чрезвычайно тронутый ее участием в этом столь щепетильном деле, благодарный и взволнованный ее отношением, С.М.Тер-Огормян писал ей: «Откровенно заявляю: больше чем совестно перед Вами и всеми, знающими о моем злосчастном деле...

Немало пришлось и Вам портить нервы из-за меня. Я себя чувствовал очень неловко, когда Вы упрашивали т.Назаретяна выслушать меня. Я же отлично сознаю, что не будь моего дела, Вы бы не стали его упрашивать.

Зная о Вашей исключительно чуткой заботе и участии в моем деле, я еще раз хочу не скрывать перед Вами того, что я еще и еще раз прихожу к выводу, что, помимо существа моего партвзыскания, мне не следует работать в Бюро жалоб...»111

На улицу Куйбышева, 21 приходили письма самого разного содержания, касающиеся не только личных дел граждан, но и вопросов государственного и партийного строительства, злоупотреблений должностных лиц, ошибочных действий администрации и т.д.

17 сентября 1936 года Мария Ильинична получила письмо из Казани. Во время поездки по Волге летом этого года Мария Ильинична, посещая ленинские места Поволжья, была и в Казани. Встречалась с партийными и советскими работниками, которые занимались восстановлением мемориальных музеев в городах Поволжья, просила писать ей о ходе работ по восстановлению музея в Кокушкине. И вот тревожное письмо из Казани от Е.Жаковой. «Прежде чем начать хлопоты в 1935 году о реставрации дома в Казани и Кокушкине, где жил В.И.Ленин, я хотела посоветоваться еще в прошлом году с Вами, но, когда это не удалось, я обратилась в Москву к Адоратскому, а в Казани — в Совнарком с докладной запиской, где просила обратить внимание на то, что дома эти в забросе, и предлагала свою помощь для этого. В ответ на это... Совнарком прислал мне приглашение для совместной выработки плана реставрации домов. Было решено восстановить дом, где В.И.Ленин был в Кокушкине, а в Казани организовать музей. Я сейчас составила план флигеля, составила смету, выразившуюся в 24 тысячи. Съездила в Кокушкино — восстановили место, насколько было возможно зимой. Но затем дело стало — какая причина, не знаю. Все мои напоминания ни к чему не приводят. Говорят, дело двигается. Мне очень хотелось восстановить оба дома, и поэтому я просила Колю Веретенникова составить план обоих домов, подписать и просить подписать Дмитрия Ильича...

Мне хотелось восстановить оба дома и в одном устроить школу, а в другом ряд мастерских, где все желающие могли бы учиться и, выучившись, открывать такие школы и мастерские в глухих уголках Татарии. Словом, устроить уголок имени Ленина... Если мне удастся весной увидеться с Вами, то я бы рассказала Вам о всех моих планах и мечтах...

Сейчас в Казани дом уже реставрируется, а в Кокушкине нет, обещают вскоре и им заняться...»112

Это письмо Мария Ильинична взяла домой, видимо, еще не раз перечитывала, показывала Надежде Константиновне и Дмитрию Ильичу. Она приняла самое деятельное участие в реставрации мемориальных музеев В.И.Ленина в Поволжье.

Очень интересен еще один документ, хранящийся в личном архиве Марии Ильиничны в ее комнате в Кремле. Это выписка из протокола заседания Президиума ЦКК ВКП(б).

8 февраля 1932 года на заседании Президиума Центральной Контрольной Комиссии Ем.Ярославский докладывал о деятельности члена ЦКК Ульяновой М.И.

Мария Ильинична сообщила о проделанной работе. Постановлением Президиума ЦКК ВКП(б) Ульянову М.И. ввели для постоянной работы в парткомиссию ЦКК ВКП(б)113. С ноября 1932 года и до конца жизни она возглавляла Бюро жалоб...

«На этой работе она как-то особенно развернулась, борясь изо всех сил за линию партии, настойчиво и умело добиваясь ликвидации всяких ошибок, извращений, мешающих налаживанию советской работы. Работа эта ее удовлетворяла, это была живая помощь социалистическому строительству», — скажет о ней Надежда Константиновна Крупская, выступая на страницах газеты «Правда» в день смерти М.И.Ульяновой.

В конце января 1934 года в Кремле собрался XVII съезд партии.

Партия пришла к съезду, имея большие успехи во всех сферах народного хозяйства, где господствующее положение заняла социалистическая система в форме общенародной и кооперативно-колхозной собственности. В стране шла глубочайшая культурная революция, из страны темной и неграмотной, какой была дореволюционная Россия, Советский Союз становился страной передовой культуры.

Съезд уделил большое внимание вопросам идейно-политического воспитания. Съезд призвал воспитывать коммунистов в духе интернационализма, смело критиковать отклонения от марксизма-ленинизма.

Мария Ильинична выступила на одиннадцатом утреннем заседании XVII съезда ВКП(б) 1 февраля. В своем выступлении она призывала партийные организации укреплять связи с массами, чутко прислушиваться к их голосу, быстро и правильно реагировать на жалобы трудящихся. Она говорила о борьбе за преодоление пережитков капитализма в сознании людей: «...когда перековываем вчерашних мелких собственников в членов социалистического общества, когда вытравляем из сознания, из психологии широчайших масс трудящихся, включая даже отсталые слои рабочих и значительные слои интеллигенции, взгляды, чувства, привычки, проникнутые мелкособственническим подходом, окрашенные мелкобуржуазным индивидуализмом, — в этот период особенную важность приобретает особое внимание к конкретным живым людям, к повседневной их жизни — личной, бытовой и общественной, ибо здесь-то и проявляются мелкобуржуазные пережитки, и переделка этих живых людей и повседневного их поведения необходима через массовые организации, ибо иным путем, чем через массовые организации, до них не дойдешь, и только массовые организации, если они возьмутся за конкретную практическую переделку людей в активных и сознательных строителей бесклассового общества, окончательно ликвидируют «сухаревку», которая живет еще в душе и действиях бывшего мелкого хозяина».