– Что она сказала? – прокричал Боря сестре, но даже своего голоса не расслышал. Фишка отвечать не стала, а молча протянула руку. Боря, догадавшись, достал брошь и подал ей. Девушка приняла ее в одну руку, а второй взялась за шар и принялась водить по нему пальцами, не сводя глаз с броши. Мальчик заметил, что губы ее шевелились. Обернувшись назад, он увидел, как профессор трясет и хлопает по лицу кого-то из ребят, пытаясь вывести его из дремоты.
И тут… Боря не сразу понял, что произошло. Резко потянуло холодом и запахом тины, сильный ветер едва не сбил его с ног, ужасающий шум резко прервался, и что-то изменилось с освещением. Повернувшись, мальчик не увидел перед собой багровеющей ямы. Нечто черное и огромное извивалось на фоне ночного неба в опасной близости от него. Боря присмотрелся и понял, что это голова на длинной шее, покрытая крупными чешуйками, которые создавали вид панциря. Шея тоже была чешуйчатая, с зеленоватым мхом. Сзади красовался высокий гребень, ощетинившийся острыми зубцами, которые на концах отсвечивали мрачным багровым сиянием. Вместо глаз из-под нависших чешуйчатых пластин глядели две узкие полоски, тоже горевшие красноватым светом. Голова поворачивалась в разные стороны, возвышаясь над деревьями. Она, казалось, высматривала что-то вдали. Боря тут же отвернулся – он боялся встретиться взглядом с этим существом. И увидел, что Иван Евгеньевич, ребята и стоявшие позади уроды теперь сбились в одну кучу и старались закрыть головы руками.
И в это время он услышал голос Фишки. Она пела. Красивая протяжная песня на незнакомом языке звучала в тишине, и Боря некстати подумал, что ни разу прежде у его сестры не было такого чистого и мелодичного голоса, а ведь она нередко вечерами распевала, изводя этим всю семью. Ее левая рука неподвижно лежала на шаре, и он, прежде темный, белел на глазах. В правой руке девушка держала брошь, в которую пристально вглядывалась. Боря не знал, что делать, броситься бежать ему и в голову не приходило, он полагал, что это привлечет внимание монстра, пока не замечавшего ни Борю с Фишкой, ни остальных. Тогда он встал рядом с сестрой и тоже внимательно вгляделся в золотую брошь. Очень скоро ему стало казаться, что темная агатовая лошадка на самом деле скачет по золотой степи, и вот это уже не степь, а синее небо. От усталости и напряжения у Бори заболели глаза, он их крепко зажмурил, и тогда только что увиденная картинка предстала перед мысленным взором подобно негативу: по ночному небу скачет белоснежная огромная лошадь, а за ней светлеет небосвод.
Резкий толчок сотряс землю под ногами. Боря открыл глаза и огляделся по сторонам. Все оставалось как прежде, но в восточной стороне над горизонтом возникло небольшое светлое облачко. Рассвет… Скорее бы, хотя это им вряд ли поможет. До того, как взойдет солнце, все они попадут во власть подземного хозяина, с горечью думал Боря. Или, может, будут им банально съедены…
Тело Сашкиного брата на земле шевельнулось, по нему прошла судорога. Только этого не хватало, неужели Боря плохо запечатал гробницу? Украдкой он взглянул на сестру – она пела, и лицо ее оставалось безмятежным, даже радостным. Значит, ее нисколько не пугает чудовище, выползающее из-под земли в нескольких шагах?
Меж тем облачко стало больше и значительно приблизилось. Или это кажется?
А обитатель подземных глубин выбирался наружу. Боря поражался гигантским размерам этого блестящего от воды и поросшего мхом тела. У существа не было конечностей, оно выползало подобно огромной змее, слышался скрежет твердых пластин-чешуек о камни и треск ближних деревьев под небывалой тяжестью.
Натка пела. Руку она держала на белом шаре, и он покачивался под ее пальцами. Боре теперь казалось, что к ее песне прибавилась едва слышная протяжная мелодия. И – столь же тихий перестук копыт…
Брат Сашки приподнялся и сел, ошалело оглядываясь вокруг. Ничего не скажешь, веселая картинка, подумал Боря. Он оглянулся на группу – все лежали, прикрыв головы руками. Монстр их пока не заметил – или решил заняться ими позже? Вот он вылез почти полностью, размеры таковы, что по лесу проползет – словно катком его уложит.
Сашкин брат поднялся на ноги и, спотыкаясь, тоже направился к белому шару. Боря повернулся было к нему, чтобы попытаться оттолкнуть, но Фишка, на пару секунд оторвав руку от шара, жестом остановила брата. Пение ее смолкло.
Дальнейшее случилось быстро. Глубинный хозяин, как называла его хранительница, полностью выбрался наружу и теперь все выше поднимал голову над лесом, словно желая подняться над всем миром. А брат Сашки взялся за каменный шест и стал не очень умело вращать его в обратную сторону. Получалось плохо, руки постоянно соскальзывали, но все же каменные плиты пола со скрежетом поехали и встали на место.
Что-то темное пронеслось над ними. Голова чудища на длинной шее вдруг заметалась из стороны в сторону, несколько раз ударилась о землю, и земля содрогалась от этого. Боря посмотрел на небо. Светлое облако, еще две минуты назад находившееся так далеко, было уже почти над ними. Только теперь стало понятно, что никакое это не облако, а странное белое свечение, игравшее радужными переливами. А в центре этого свечения… Боря протер глаза, решив, что ему мерещится. Так ведь бывает – если на какой-то предмет долго смотреть, он после этого, куда ни глянь, стоит перед глазами. А он сейчас долго смотрел на брошь… Но нет, то, что он видел сейчас в сияющем ореоле, было похоже и непохоже на агатовое изображение. Это удивительное тонконогое существо с развевающейся гривой нельзя было назвать лошадью в привычном понимании, но и другого названия на ум не приходило. Наверное, какая-то мистическая покровительница лошадей, подумалось Боре. А что, если есть на земле силы темные, отчего бы не быть светлым?
А небо светлело, словно перед самым восходом. Нетрудно было понять, почему чудище так заметалось!
Сашкин брат схватил Борю за руку:
– Бежим отсюда! Тут сейчас такое начнется! – Теперь его голос звучал совсем по-другому.
Мальчик посмотрел на сестру, та кивнула, и они втроем побежали прочь, в сторону дома Сычевых. На полпути Боря остановился, чтобы окликнуть остальных, но те и сами все поняли и неслись толпой в том же направлении. А на месте бывшего раскопа творилось невероятное. Огромный змей бесновался, круша деревья, и, встав на хвост, с размаху бился о каменные плиты, преграждавшие путь в его убежище. Небо светлело, и он в остервенении повторял свои попытки снова и снова. Наконец раздался страшный треск и грохот. Земля под ногами дрогнула.
– Бегите, что вы встали! – закричал во все горло подоспевший профессор. – Тут сейчас все рухнет!
Монстру, видимо, все же удалось пробить каменную преграду, и он провалился в образовавшийся пролом вместе с кусками плит. А потом случился мощнейший обвал – скалы и то, что прежде было берегом, теперь с грохотом летело в бездонную пустоту…
Боре показалось, что сквозь этот грохот он услышал тихий-тихий перестук копыт. Белое облачко, сильно уменьшившись в размерах, мелькнуло у противоположного горизонта и исчезло.
«Спасибо тебе, лошадка!» – про себя подумал мальчик. На сердце сразу стало легко и спокойно, – кошмар кончился.
– Странное дело, – воскликнула Маринка, глядя на часы. – Ведь до рассвета с полчаса еще… Почему же так посветлело?
– А меня больше удивляет другое, – задумчиво проговорил профессор. – Отчего Ящера всегда изображали с лапами? Ведь он не имеет конечностей, как мы только что убедились!
Они всей компанией собрались во дворе Сычевых. Группа археологов и те, кого Боря мысленно прежде звал уродами. Но теперь, при свете, – какие же это уроды? Нормальные люди, правда, сильно изможденные, грязные и одетые в лохмотья, зато с живыми человеческими взглядами и без малейшего признака инородной растительности на руках.
Но археологов в данный момент интересовал первым делом брат Саши. Кто он теперь, как его называть и чего ждать? Во двор он вошел позже всех, и к нему сразу же бросилась Ольга:
