Томми поглядел на светящийся циферблат часов.

- Одиннадцать минут второго.

- Мне это не нравится, - заметила Дел. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

*

Когда они оказались на расстоянии примерно полумили от пекарни “Нью Уордд Сайгон”, Томми нарушил молчание, которое он хранил на протяжении последних трех кварталов.

- Где ты научилась запускать двигатель без ключа?

- Меня научила мама.

- Твоя мама?

- Она у меня без комплексов.

- Та самая, которая любит скорость и обожает испытывать на прочность машины и мотоциклы?

- Ну да, это она. У меня только одна мама.

- Кто она у тебя? Водитель-профессионал, который ждет за углом, пока его товарищи грабят банк?

- В молодости она была балериной.

- Ах да, конечно… Я и забыл, что все балерины умеют запускать чужие машины без ключей.

- Не все, - возразила Дел.

- А после того как она перестала танцевать?..

- Она вышла замуж за па.

- А он чем занимается?

Глянув в зеркало заднего вида, но не обнаружив погони, Дел ответила:

- Режется в покер с ангелами.

- Я что-то перестаю тебя понимать.

- Он умер, когда мне было десять лет. Томми тут же пожалел о том, что говорил таким саркастическим тоном. Теперь ему стало очень неловко.

- Прости, - сказал он с раскаянием в голосе. - Всего десять… Ты, наверное, очень переживала?

- Ма застрелила его.

- Твоя мама, которая была балериной? - тупо спросил Томми.

- Тогда она уже была бывшей балериной, - уточнил а Дел.

- Она застрелила его, да?

- Он ее попросил.

Томми только кивнул. Он чувствовал себя вдвойне по-идиотски оттого, что так скоропалительно отказался от саркастического тона. Впрочем, было еще не поздно исправить положение.

- Ну конечно, попросил!

- Мама не могла отказать.

- В вашей конфессии так принято, - кивнул Томми. - Убивать супруга по первой же просьбе.

- Он умирал от рака, - пояснила Дел. Томми снова почувствовал, что совершил вопиющую бестактность.

- Господи, прости меня, Дел!

- От рака поджелудочной железы, - уточнила Дел. - Это было страшно…

- Бедняга…

Промышленные кварталы остались далеко позади, и “Шевроле” мчался по широкой авеню, по сторонам которой выстроились торговые предприятия, салоны красоты, видеомагазинчики, лавки, торгующие уцененной мебелью, электроникой, посудой. За исключением редких ночных баров и немногих закусочных, все забегаловки были закрыты, и окна их были темны и негостеприимны.

- Когда боль стала мучить отца так сильно, что он уже не мог сосредоточиться на покере, - сказала Дел, - папа понял, что пора прощаться. Он так любил карты, что не представлял себе жизни без них.

- Карты?

- Я же сказала, мой папа был профессиональным игроком в покер.

- Н-нет… По-моему, нет. Ты только сказала, что он режется в покер с ангелами.

- Разве он сел бы играть с ними, если бы не был профессиональным игроком?

- Очко в твою пользу, - сказал Томми, который имел мужественно признать свое поражение.

- Папа объездил всю страну и везде играл по-крупному. Как правило, это была незаконная игра, хотя он много играл и в Лас-Вегасе, где это разрешено. Между прочим, он дважды выигрывал мировое первенство по покеру. Мама и я повсюду ездили вместе с ним, так что прежде чем мне исполнилось десять, я успела трижды объехать Штаты, Томми чувствовал, что лучше всего будет держать рот на замке, но он был слишком потрясен услышанным.

- А потом твоя ма застрелила его?

- Да. Он был уже совсем плох, и его положили в больницу. Па знал, что никогда оттуда не выйдет.

- И она застрелила его прямо там? В больнице?

- Она приставила дуло револьвера к его груди - прямо к сердцу, - и папа сказал, что любит ее сильнее, чем любой мужчина способен любить женщину. А мама сказала, что тоже любит его и что они обязательно встретятся в Другом мире. Потом мама выстрелила. Он умер мгновенно.

- Надеюсь, тебя в это время там не было? - сказал Томми в замешательстве.

- Нет, конечно, нет! Ты плохо думаешь о моей матери. Она никогда бы не допустила ничего подобного.

- Извини. Мне следовало бы…

- Мама подробно рассказала мне, как все было, примерно час спустя, еще до того, как полиция прибыла, чтобы арестовать ее. Она дала мне стреляную гильзу от патрона, который убил папу.

Дел сунула руку за воротник своей белой блузки и вытащила тонкую золотую цепочку. На цепочке висела блестящая медная гильза.

- Когда я дотрагиваюсь до нее, - сказала Дел, зажимая гильзу в кулаке, - я чувствую, как сильно - невероятно сильно - они любили друг друга. Скажи, разве любовь не остается самой романтичной вещью на свете?

- Остается, - кивнул Томми.

Дел вздохнула и убрала свой талисман обратно.

- Если бы только па заболел раком чуть позже. Я была бы постарше, и ему бы не пришлось умирать.

- Постарше? - удивился Томми.

- Я имею в виду половую зрелость, - загадочно ответила Дел. - Что ж, ему не суждено было дожить до этого времени. Судьбу не обманешь.

В полуквартале перед ними показалась полицейская патрульная машина, которая сворачивала с широкой улицы на стоянку возле все еще открытого кафе.

- Копы! - воскликнул Томми, показывая рукой на полицейскую машину.

- Вижу.

- Пожалуй, будет лучше сбавить скорость.

- Я хочу побыстрее попасть домой.

- Но ты едешь гораздо быстрее, чем здесь разрешено.

- Я беспокоюсь, как там мой Скути.

- Но мы едем в украденной машине! - напомнил Томми.

“Шевроле” промчался мимо полицейского автомобиля даже не притормозив, и Томми едва не вывихнул шею, когда поворачивался, чтобы взглянуть в заднее стекло.

- Не беспокойся, - бросила Дел. - Они за нами не погонятся.

Патрульная машина затормозила, осветив дождь красными тормозными огнями.

- Кто это - Скути? - поинтересовался Томми, продолжая наблюдать за полицейскими.

- Я уже говорила. Это моя собака. Ты что, совсем меня не слушаешь?

После непродолжительного колебания патрульная машина продолжила свои маневры на площадке возле кафе. По-видимому, запах кофе и гамбургеров заглушил у полицейских голос долга.

Когда Томми со вздохом облегчения снова повернулся лицом вперед. Дел неожиданно спросила:

- А ты бы застрелил меня, если бы я попросила?

- Конечно.

- Ты - душка, - улыбнулась Дел.

- А твоя мать попала в тюрьму?

- Ненадолго. Только до конца процесса.

- Ее оправдали?

- Безусловно. Присяжным понадобилось всего четырнадцать минут, и все они рыдали, как дети, когда их старшина огласил вердикт. Судья и пристав тоже плакали. Пожалуй, в зале не было ни одного человека, кто бы не смахнул с глаз слезу.

- Я не удивлен… - пробормотал Томми. - Это действительно весьма трогательная история…

Он замолчал, засомневавшись, не впадает ли снова в неуместный сарказм.

- А почему ты беспокоишься за Скути? - перевел он разговор.

- В моем фургоне едет какая-то странная тварь, - напомнила Дел. - Может быть, она уже знает мой адрес и то, как сильно я привязана к Скути.

- Ты серьезно думаешь, что она могла перестать преследовать нас только для того, чтобы найти и убить твою собаку?

- Ты считаешь, что это маловероятно? - нахмурилась Дел.

- Это на мне лежит неведомое проклятье, это меня тварь послана убить.

Дел с осуждением покосилась на него.

- Послушайте-ка этого мистера Эго, - пробормотала она. - Тоже мне, пуп земли выискался!

- Да, пуп земли, если угодно! Это так - во всяком случае, во всем, что касается твари. Во мне и только во мне заключен весь смысл ее существования!

- Я все равно не хочу рисковать Скути, - упрямо сказала Дел.

- У тебя дома он будет в большей безопасности, чем с нами.

- Самое безопасное место для него - это рядом со мной.

Дел повернула на юг и поехала по бульвару Харбор. Даже несмотря на поздний час и ужасную погоду, здесь было довольно много машин.