Со стороны могло показаться, что они единственные живые существа в этом мире, две движущиеся фигурки на фоне ландшафта, лишенного смысла и содержания. Все другие предметы были неодушевленными: холод, снег, небо, земля, обнаженные деревья, странный, загадочный ветер.
Планета-кладбище, мир мертвых, а они — жалкие создания, мечущиеся по его закоулкам и коридорам в попытках найти выход обратно к живым.
И суетиться с такой быстротой их заставляло четкое осознание того, что они могут очень скоро из жалких, но живых созданий превратиться в пару новых трупов — единственных обитателей этой планеты-кладбища.
И вот с быстротой пробуждения лунатика, наступившего на гвоздь, окружающий мир проснулся от спячки, взорвав тишину громкими звуками. Небо наполнилось гулом вращающихся лопастей винтов вертолета, находящегося на высоте, недоступной для гравитационных тарелок Протея. Гул, с которым он барражировал, напоминал стрельбу из пулеметов — оружия давно минувших дней человеческой истории. Леса не замедлили откликнуться эхом и отразили гул моторов обратно в небо, точнее, в низко нависшее облако.
— Поспешим, — кратко сказал Дэйвис, когда они достигли края небольшого плато и начали спуск по обманчивому склону к похожей на чашу долине, по которой им предстояло следовать в ближайшие четыре или пять часов, если Ли, конечно, правильно определила маршрут на гору Зуб.
— Отдай мне чемодан! — потребовала она.
— Даже и не мечтай!
— Ты не сможешь удержаться с двумя рюкзаками и чемоданом на такой крутизне. Тебе это ясно не меньше, чем мне. Кончай спорить и отдай мне чемодан побыстрей!
Он опустил чемодан на снег, даже не останавливаясь, просто на момент замедлив ход, чтобы дать девушке время подхватить его. Дэйвис пробирался от дерева к дереву, спускаясь туда, где за кромкой леса блестела под снежным покрывалом открытая глазу низина, поглядывая при этом на клочки неба, видимые в просветах ветвей, гораздо чаще, чем себе под ноги.
Ли по пятам следовала за ним.
Когда они уже наполовину спустились, полицейский вертолет сверху стремительно нырнул вниз, но не на них, а к тому месту, где беглецов в последний раз засек сыщик. На его брюхе красовалась буква “А” — знак Альянса в окружении зеленых миров — официальная правительственная символика. Затем геликоптер скрылся из глаз и хриплый рев моторов стал затихать по мере удаления от них — тех самых беглецов, на которых и шла охота.
— Сколько пройдет времени, пока они разберутся, что их надули? — поинтересовалась Ли, когда они спустились в долину.
— Не очень много.
— Я тоже так думаю.
— Ну, — выдохнул он, — наконец-то мы на ровном месте. Можно опять выиграть время, так как идти теперь будет намного легче.
— Но если они обнаружат, что мы направились к долине, и решат, что мы все еще здесь, то для них не составит труда обложить нас со всех сторон, а затем начать прочесывать местность.
Он прислонился к выступающему куску гранита, похожего на небольшую башню и покрытого льдом, положил в рот немного снега и подождал, пока тот растает, чтобы утолить жажду.
— Да, это верно. Но ведь другого маршрута у нас нет, не так ли?
— Пожалуй, он единственный, которого мы должны придерживаться.
— Можно похоронить эту идею — найти крепость.
— И куда тогда идти? Он только пожал плечами.
— Можешь взять чемодан на время, — сказала она. — Мы сейчас на ровном месте, и тебя это особенно не затруднит. А у меня все руки ломит.
Он без комментариев взял чемодан и вновь быстро зашагал вперед. Через несколько часов они, быть может, увидят на другом конце долины проход, по которому придется пробраться, чтобы в конце концов достичь горы Зуб и крепости — если только таковая там есть. Если Альянс проявил беспечность до такой степени, что вместе с полицейскими не отправил еще несколько сыщиков, то тогда он и Ли, возможно, одолеют этот проход и даже доберутся до самой горы. Если же власти, напротив, пойдут на все, чтобы перекрыть все ходы и выходы, то им остается только погибнуть...
Путь пересек горный поток шириной футов семь, покрытый тонкой коркой льда.
Почти не вызывало сомнений, что этот ручей струится по центру долины от одного ее конца до другого и, следовательно, должен указать им наикратчайший путь к проходу. Дэйвис отправился вдоль ручья с почти религиозным чувством, придерживаясь русла, за исключением одного участка, где вода круто устремлялась вниз среди небольших утесов, густо заросших колючим кустарником — его шипы давали себя знать даже теперь, когда зима наложила на них свою лапу.
Они уже наполовину преодолели спуск вдоль этого отвесного водопада, откуда им оставалось не больше часа ходьбы до прохода, когда Ли схватила его за руку и потянула, чтобы заставить остановиться. Когда Дэйвис обернулся, она поднесла палец к губам и шепнула:
— Послушай!
Сначала все, что он мог расслышать, — это только шум воздуха, со свистом вырывающегося из его легких во время дыхания, и стук крови в висках. Но затем эти звуки перекрыл гул сверху — от лопастей винтов вертолета. Он задрал голову, выискивая в небе источник этого шума, затем услышал его вновь, на этот раз ближе. Гул стремительно нарастал...
— Быстрее! — выдохнул он, подхватывая Ли и увлекая ее за собой обратно, прочь от голых берегов ручья к деревьям и кустарнику.
— Чемодан! — воскликнула она.
Дэйвис бросил чертов кофр там, где девушка остановила их, и совсем позабыл захватить его с собой в укрытие. Эта часть багажа осталась на открытом берегу и казалась гораздо больше, чем была на самом деле, — ни дать ни взять монумент его глупости.
Он с беспокойством взглянул на серое небо, на падающий снег и на тот трудный участок пути вдоль застывшего водопада, который предстояло преодолеть вновь. Самого вертолета пока еще не было видно, хотя гул от лопастей и рев моторов стали еще слышнее. Он вскочил, сделал шаг в сторону чемодана и тут увидел, как из-за верхушки деревьев показался вертолет на расстоянии каких-то пятисот ярдов от них.
Дэйвис упал, с хрустом ломая кустарник, с отчаянием пытаясь укрыться под его ветками. Он чувствовал, как колючки вонзаются ему в щеки и сквозь перчатки жалят руки. Лицо стало липким и теплым, и он понял, что это кровь. Но теперь это не так его встревожило, как могло бы обеспокоить еще не так давно, до встречи с Ли. Сейчас он меньше всего думал о презентабельном имидже, который поддерживал в глазах своих почитателей — поклонников его исторических романов. Все его помыслы были устремлены лишь на то, чтобы выиграть эту жестокую схватку не на жизнь, а на смерть. И не столько ради себя, сколько, главным образом, ради нее. Его инстинкт на выживание неплохо срабатывал в интеллектуальном плане, когда речь шла о том, чтобы спасти рассудок от помешательства во время схваток с родителями еще тогда, когда Дэйвис был ребенком. Но ныне, в этот день, тот же самый инстинкт проявил себя и в чисто физическом аспекте, и он даже обрадовался, испытав чувство гордости за себя, когда вертолет Альянса проплыл над самой головой, так и не заметив ни его, ни чемодан.
— Ты в порядке? — забеспокоилась Ли. Дэйвис встал на колени, вытащил колючку из губы, вытер лицо и посмотрел на выпачканную кровью руку.
— Могло быть и хуже! Просто повезло, что колючка не попала в глаз.
— Что они делают?
Он взглянул в сторону прохода и увидел, что вертолет Альянса занимает позицию над тропой у подножия гор. Точно над тем местом, где он завис, лента ручья круто уходила вниз по серым скалам.
— Они знают, что мы в долине, — ответил он. — Дожидаются, когда высунем нос наружу.
— А сами силами полицейских начнут ее прочесывать с другого конца.
Он оглянулся на путь, которым они пришли сюда, прислушался. Ему показалось, что различил гул второго вертолета выше по ручью.
— Давай, пошли!
— Куда?
— Через проход. Возможно, нам удастся найти способ ускользнуть незамеченными от вертолета.
— Но они могут выставить посты и на этом конце долины, разве не так?
