Уорес обратился к Джиму.

Ты, наверное, знаешь, что люди из Университета Британской Колумбии хотят заполучить тебя для олимпийской команды?

Только из газет, — отозвался Джим.

Билл вспомнил, как тренер после товарищеской встречи с командой «Сент-Катаринс» не разрешил представителям университета прийти в раздевалку, чтобы поговорить с Джимом.

Ну, что ты скажешь на это? — спросил Уорес. Джим усмехнулся.

Я бы предпочел остаться в «Листьях». В свою очередь усмехнулся тренер.

—Если ты хорошо поработаешь несколько лет, у тебя будет такая возможность. — Он обернулся к Биллу. — Университет хочет взять и тебя.

Он продолжал говорить, но Билл словно остолбенел. Слова Уореса доходили до него как сквозь вату. «Вы можете выбрать любой факультет... Там вы получите образование... А если захотите стать профессионалами, то сможете осуществить ваши мечты и после олимпийских игр... Общежитие и питание вам обеспечено... Можете работать, чтобы иметь деньги на карманные расходы...»

Уорес замолчал, переводя взгляд с одного на другого.

Когда я был в вашем возрасте, мне не представилась такая возможность, — печально произнес он. — Иначе я был бы единственным тренером в НХЛ, который одновременно являлся бы и психологом! Дипломированным психологом! Не то что сейчас — психолог без диплома.

Это касается и меня? — не веря своим ушам, переспросил Билл.

—И тебя, и тебя! — рассмеялся Уорес, настолько растерянный вид был у Билла.

«По дороге в Викторию я смогу на день-другой остановиться в Виннипеге, — подумал Билл, — повидать Сару и Пита, родителей... Представляю, как они обрадуются, узнав, что я поступаю в университет. Да я и сам счастлив! Олимпийская команда!»

Билл частенько задумывался над этим в последнее время. Даже завидовал Джиму Бэтту и Пуле Пубеку... А теперь он будет играть с ними в одной команде!

Правда, он ощутил грусть оттого, что расстается с «Кленовыми листьями»... Но... на следующий год. Или годом позже...

—Я согласен, — сказал он.

—Когда мы должны уезжать? — спросил Джим. Уорес крикнул кому-то из группы людей на трибуне:

—Они ваши — на два года! Только не испортите их! Джим и Билл стояли и смотрели, как к ним приближаются двое мужчин, медленно спускаясь по ступенькам.

На следующее утро им разрешили свидание с Бенни Муром. Голова у него была забинтована и похожа на кочан капусты, но на лице играла радостная улыбка.

Памела рассказала мне про вас, — сказал он.

Я очень сожалею по поводу... — Билл кивнул на забинтованную голову Бенни.

В следующий раз гляди в оба, а то я оторву тебе башку, Спукский!

Долго тебя будут тут держать? — спросил Джим Бэтт.

— Говорят, еще недели три. А на лед разрешат выйти через месяц после выписки. Если я буду в состоянии... Может быть, мне даже разрешат в конце сезона играть в команде «Сент-Катаринс». ...Олимпийская сборная!.. — он оглядел обоих товарищей. — А вы можете себе представить Бенни Мура в олимпийской сборной?

На автовокзал их пришла провожать целая делегация.

— Послушай! — окликнула Билла продавщица из табачного киоска, та самая, которая объяснила ему в первый вечер, как пройти к отелю. — Уезжаешь, Спунский? — Она уже знала, как его зовут. — Вижу, что ты приобрел здесь много друзей?

Билл и Джим заняли свои места в автобусе. Памела расцеловала Билла на прощание, а Мак-Гарри церемонно пожал руку водителю автобуса, Биллу, Джиму, Памеле и продавщице в табачном киоске.

— Счастливого пути! — раздался общий возглас.

Автобус тронулся. Билл поглубже устроился в кресле. Глядя на сверкающие осенние краски кленов и дубов, он вспоминал прошедшие две недели день за днем и думал о том, что он здесь научился не только хоккею, вовсе не только хоккею...