Энн вошла в душевую кабинку, с удовольствием включила горячую воду, переведя рычажок напора в максимальное положение. Прозрачные упругие струи ударили в лицо, заскользили по обнаженному телу. Энн закрыла глаза, откинула назад волосы. Пряди намокали медленно, неохотно пропитываясь водой. Мысленно Энн представила – интересно, какие бы это были ощущения, если бы Брайан сейчас дотронулся до нее, хотя бы кончиками пальцев, хотя бы до шеи, до ключиц…

– Какие планы на вечер, дорогая?

Энн с аппетитом ела приготовленный матерью ужин.

Все было так, как она любила – отварной картофель с укропом и грибным соусом, тефтели, маринованные помидорчики черри на гарнир. Даже многослойный сложный салат – слой грибов, слой картофеля, слой яйца, сыра, курицы… Этому рецепту маму научила одна из русских эмигранток, коих в Миннесоте было великое множество.

Секунду поразмыслив, Энн пожала плечами:

– Не знаю, мам. Хотелось просто отдохнуть.

– Устала на работе? – забеспокоилась мама.

– Нет, все в порядке. Учеников сегодня было не так уж и много. Я даже вернулась раньше.

– Да, я заметила.

– Думаю, побуду дома, или, может, схожу в кино…

– С Дугом? – мама лукаво прищурилась.

– Нет, он меня не приглашал…

– Так пригласи его сама.

– В следующий раз, думаю, обязательно.

– Что-то случилось? Вы поссорились, Энн?

Энн вздохнула, прикрыла устало глаза:

– Мама, да ничего не случилось, поверь. Могу я иногда побыть одна? Безо всяких объяснений.

– Конечно, можешь. А хочешь, можешь сходить в кино с Элисон? Она уже скоро должна приехать домой.

– Наверняка у Элисон есть какие-то свои дела. И вообще, у нее семь свиданий на неделе. Нет, мама, я просто хочу отдохнуть.

Мама покачала головой, убирая со стола тарелки.

А Энн с удивлением поняла, что ей и в самом деле не хочется идти сейчас с Дугом в кино, или на свидание, или еще куда-нибудь…

Поднявшись наверх, она переоделась в черное платье-футляр, чуть более короткое и облегающее, чем считалось приличным для выхода из дома в одиночестве, без сопровождения или без компании. Зачесала волосы наверх, заколов их шпильками так, чтобы они падали назад высокой волной. Выпустила одну прядь сбоку, та, конечно, падала на глаза, зато делала образ более романтичным. В прихожей Энн натянула черные сапоги до колена, которые надевала не так уж и часто. Для кого предназначалось все это великолепие – пожалуй, она и сама оказалась бы в затруднении, отвечая на этот вопрос.

Крикнув матери, что уходит, Энн вышла из дома и пошла, не торопясь, куда глаза глядели. Она и впрямь прогуливалась безо всякой цели. В голове не было ни единой мысли. В сумочке равнодушно молчал мобильный. На город тихо падал медленный, неторопливый снег. Казалось, что ему настолько лень падать, что еще немного – и он попросту зависнет в воздухе, замрет, остановится. Энн поймала одну снежинку на середину перчатки, полюбовалась ею, затем осторожно подышала на нее.

Снежинка с готовностью скрутилась, съежилась и свернулась крохотной капелькой сверкающей воды.

«Интересно, а сердца тают с такой же легкостью? Конечно, в метафорическом смысле…»

Энн даже не слишком удивилась, обнаружив, что ноги сами собой, почти что против ее воли, привели ее к тому самому бару, где несколько дней назад она впервые увидела Брайана.

На что же она надеялась? Снова встретить его здесь случайно? На что она рассчитывает?

На что бы Энн ни рассчитывала, ей не повезло. Ни в зале «Старой башни» (именно так называлось заведение), ни возле барной стойки она не заметила никого, хоть сколько-нибудь похожего на ее нового знакомого Брайана Гринвуда.

Пораскинув мозгами, Энн наверняка унялась бы, прекратила бы делать глупости и отправилась домой. На худой конец, сходила бы с Элисон полакомиться шоколадным мороженым в кафе неподалеку от дома. Или отправилась бы на ближайший сеанс в кино вместе с Дугом, который как-то очень уж прочно обосновался на задворках ее воспоминаний, но никак не в назойливых думах девушки.

Но Энн не торопилась раскидывать мозгами, размышлять и вообще подключать голову в имеющейся ситуации. Она припомнила адрес съемной квартиры Брайана. И без всяких задних мыслей, без тени сомнений отправилась прямиком туда.

Брайан открыл дверь через несколько секунд после звонка. На его лице отразилось живейшее удивление.

– Ты… Привет! Энн?.. Что ты… Что ты тут делаешь?

«Ну же, скажи же хоть что-нибудь, не стой столбом!»

Энн поняла, что у нее в запасе нет ни одной подходящей версии для того, чтобы объяснить свой неожиданный визит. Никакой заготовки, даже удачной приветственной фразы у нее не было.

– Добрый… вечер, – собрав жалкие остатки своей находчивости, выдала она.

– Добрый, – с готовностью кивнул Брайан, – но, ради всего святого, объясни мне, что ты тут делаешь?

– Я просто… Просто шла мимо. Я зашла поздороваться. Вспомнила, что ты обитаешь где-то здесь неподалеку, и решила зайти. Узнать, как у тебя дела.

– Спасибо, не жалуюсь, – пробормотал ошарашенный Брайан.

Энн подождала, что последует дальше. Не дождалась, поэтому ответила:

– Очень рада.

«Что же, мы так и будем стоять на пороге и вяло обмениваться любезностями?»

Брайан улыбнулся.

– Может быть, ты все-таки зайдешь?

– А я и не отказывалась, – гордо ответила Энн, стащила с себя пальто и сапожки и гордо прошествовала в уже знакомую ей гостиную.

– Может быть, ты хочешь что-нибудь выпить? – поинтересовался Брайан, который последовал за ней.

– Да, с удовольствием…

– Кофе? Горячий шоколад, сок, какао? – предложил он. – Или, может быть, ты хочешь содовую? Минеральную воду?

Энн с недоумением уставилась на него.

Он что, так шутит?

– Ты думаешь, что мне по какой-то причине нельзя пить?

– Сказать по правде – да, – со вздохом признался Брайан.

– Но почему?

– Тебе еще рано пить. Лучше всего тебе подошел бы лимонад или что-то в этом роде.

Энн расхохоталась:

– Знаешь, Брайан, даже родители уже несколько лет не возмущаются, когда на семейном празднике я наливаю себе очередной бокал шампанского.

– Вот как? Что ж, значит, у тебя очень своеобразные… то есть, конечно же, очень продвинутые родители. И со скольки лет они разрешают тебе выпивать? С одиннадцати? С четырнадцати? Несколько лет не возмущаются…

Теперь брови Энн были нахмурены:

– Вообще-то первый бокал красного вина отец налил мне на мое семнадцатилетие. А отвечать сама за себя я начала с восемнадцати, как и положено.

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать два вообще-то.

Брайан с озадаченным видом присел в кресло, потер лоб и хмыкнул.

– А ты думал, сколько? – иронично поинтересовалась Энн.

– Я думал – лет семнадцать…

– Сколько?! Ну, ты даешь.

– В баре было темно, – оправдывался Брайан, – а когда мы попали ко мне в квартиру, я решил, что у меня в гостях чуть ли не школьница.

– Я давно уже не школьница. Ясно. И ты решил, что тебя могут обвинить в каких-нибудь там… домогательствах. А зачем же в баре ты поил меня глинтвейном?

– Там ты выглядела более взрослой. К счастью, я не стал заказывать тебе текилу, джин или мартини.

– Оказывается, я хорошо сохранилась…

– Да ладно, брось. Не обижайся на меня.

– Что ты, это же комплимент.

– Иногда такие комплименты могут быть сомнительными. Пойми, все эти разговоры про бойфренда, про колледж… Я был введен тобой в заблуждение.

– Но глинтвейн, – лукаво напомнила ему Энн.

– Я забылся. А как же быть с колледжем?

– Все просто: с Дугом мы знакомы чуть ли не с детства.

– Вот теперь-то ситуация, наконец, прояснилась. Что ж, я рад, что мы пришли к взаимопониманию. Могу я теперь предложить тебе выпить? Чего-нибудь… крепче лимонада.

Они расхохотались.

– Да уж… Джин с тоником, если можно, – попросила Энн.