— Если эта легенда правдива, нам нужно будет большое войско, еще больше того, что сейчас стоит в Дзон-Бальзуре. — Она кивнула волшебнице. — И нам нужны вы.

— Вы можете рассчитывать на мою помощь и помощь моей ученицы, но этого недостаточно. Вы совершенно верно сказали о войске…

— Это должно быть войско невинных! — вдруг вмешался король Нат из Табаина. Его редкие волосы были светлыми, как пшеница на полях его страны, а глаза — зелеными, как листья кувшинок. — Вы сказали, что победить аватаров могут только чистые духом. Нужно собрать девственниц и юношей, еще не утолявших жар чресел с женщиной, и сделать из них солдат.

— Возьмите детей, — пробормотал король Беллетаин, явно разговаривая со своим бокалом вина. Рядом с ним стоял широкоплечий гном, готовый в любой момент помочь, если королю станет плохо. — Усадите их в катапульты и забросайте войско аватаров, чтобы их чистота уничтожила порождения Тиона.

— А разве люди смогут сохранить чистоту души, если мы обучим их военному делу? — возразила темнокожая королева Умиланта, закутанная во множество одежд. В ее пустыне было намного жарче, чем в Пористе, и потому королева постоянно мерзла.

— Можно обмотать их веревками, заострить их головы и уложить в баллисты, чтобы они пробивали тела аватаров. — Беллетаин поводил пальцем в воздухе, подражая звуку летящего снаряда, и толкнул свой бокал. Тот перевернулся. — Вот видите? Так и надо делать.

На безумного наследника короля Лотаира все старались не обращать внимания.

— По-моему, ваше предложение было самым мудрым, — кивнул Нату принц Маллен, а затем повернулся к Лиутасилу. — Может быть, вам есть что сказать? Возможно, вы сталкивались с подобными противниками и, если так, знаете, как поступить?

Прежде чем рыжеволосый эльф успел ответить, его советник вскочил и ткнул пальцем в сторону гномов.

— Вот они, наши противники! Предатели! Эти подземыши трусливо убили наших братьев, а теперь надеются, что им все сойдет с рук.

— Немедленно возьми свои слова обратно, ушастый, иначе клянусь… — Боиндил вскочил на ноги.

— Боиндил, успокойся! — остановил его Гандогар.

Боендалу и Балиндис никак не удавалось усадить Бешеного на лавку.

— В чем ты клянешься? — Вскочив, эльф уперся ладонями в стол. — Что ты убьешь меня? Но решишься ли ты на честный бой, ведь твои сородичи прославились своей подлостью! Скольких наших вы убили за эти дни, делая вид, что все это — происки альвов?

Андокай вскочила, ее глаза горели от ярости.

— Немедленно сесть! — рявкнула она.

Спорщики повиновались — никому не хотелось погибнуть от чар разозленной волшебницы.

— Вначале нам нужно поговорить о вещах поважнее. А потом обсудим и конфликт между вашими народами.

Ее голос затих, эхом прокатившись по залу, и тут кто-то постучал в двери. Андокай махнула рукой полуальвийке, и Нармора открыла одну из створ.

Перед ней стояли Родарио и какой-то очень утомленный гном, от которого разило потом. Кожанка была покрыта белым налетом соли.

— Здравствуй, моя темная красавица. Я встретил этого гнома и его взмыленных друзей у ворот, — начал актер, но незнакомец не дал ему договорить.

— Я Бельдобин Наковальня, из клана Железных Гвоздей, из племени Первого, Боренгара. Меня прислал кастелян королевы Ксамтис, Гуфгар Наковальня из клана Железных Гвоздей, — представился он. — Долговязый тут же меня пропустил, когда увидел, кого мы вам привезли.

Нармора, заглянув ему за плечо, увидела двадцать гномов, тащивших прогнувшиеся носилки.

А на носилках, сделанных из потолочных балок, щитов и колес, лежал Джерун. Его забрало и доспехи были покрыты засохшей ярко-желтой жидкостью. В левой руке великан сжимал сломанный меч, перепачканный орчьей кровью, в правой — булаву с прилипшими к ней ошметками кожи и волос. Гномы не смогли разжать ему пальцы, потому понесли оружие вместе с телом.

— Мы не знаем, что с ним. Увидели его перед крепостью Западные Железные Врата и не знали, как ему помочь, вот и решили, что стоит показать его волшебнице.

— Вы поступили правильно. Входите, — кивнула Нармора, возвращаясь в зал. — Почтенная волшебница, посмотрите, кого принесли нам наши друзья.

Гномы затащили носилки в зал и остановились. Приветствовав Гандогара и Ксамтис, они вышли — свой долг они выполнили.

— Джерун! — воскликнула Андокай.

Опустив меч на стол, она бросилась к своему верному другу.

— Назад! — завопила Балиндис, вскакивая и хватая топор. — Осторожнее! Это не Джерун!

Остановившись у тела великана, Андокай замерла, удивленно повернувшись к гномке.

Но объяснения она так и не получила.

Гигант очнулся и быстрым движением всадил волшебнице сломанный меч в живот. Вскочив с носилок, он выхватил второй меч и ударил Нармору булавой, но девушка успела уклониться, отпрыгнув прямо в центр делегации Табаина. Послышалось ужасающее рычание, за забралом вспыхнуло фиолетовое свечение.

— Джерун, — охнула волшебница, хватаясь за рукоять широкого меча, по-прежнему торчавшего в ее теле.

Сделав шаг назад, она выдернула лезвие и выхватила свое оружие. При этом Андокай шептала исцеляющее заклинание, позволявшее закрыть рану. Она приготовилась к новой атаке.

И та последовала незамедлительно.

Джерун, видимо, был одержим идеей убить прежнюю хозяйку. Он махал то булавой, то мечом, и Андокай впервые пришлось испытать на себе мощь своего телохранителя. И сейчас он почему-то был даже сильнее, чем раньше.

Благодаря магии женщине удалось остановить кровотечение, но тут булава ударила ее в правое плечо, громко хрустнула ключица. От удара волшебница упала на пол, и подвешенное заклинание развеялось, не успев сорваться с ее губ, — Андокай не смогла сдержать крик боли. Джерун во второй раз ударил ее мечом в живот и затем провернул лезвие в ране. Волшебница хрипло застонала, и тут великан ударил ее шлемом по голове, так что шипы над забралом взрезали ее кожу и горячая кровь хлынула вниз по лбу, заливая глаза. Андокай начала терять сознание.

Наконец присутствующим удалось стряхнуть с себя оцепенение. Первым в бой бросился Боиндил, за ним последовали и другие воины — люди, эльфы и гномы. Тело Джеруна пронзали стрелы, молоты и топоры сбивали пластины с его доспеха, разрывая кольчугу. Из ран била желтая кровь, заливая все вокруг. Наконец фиолетовое свечение за забралом угасло.

В этом сражении погибло девять людей, три гнома и четыре эльфа. Королеве Вей едва удалось уклониться от одного из ударов Джеруна, плотные одежды защитили Умиланту от режущего ранения.

Боиндил не успокоился, пока не разнес шлем великана на мелкие ошметки и не убедился в том, что Джерун действительно мертв.

— Тяжелый был бой, — признал Бешеный, отирая рукавом лоб, измазанный шафранового цвета кровью. — Проклятое боевое бешенство! Теперь я никогда не узнаю, как он выглядел.

Нармора присела на корточки рядом с тяжело раненной наставницей. Всем окружающим могло показаться, что полуальвийка делает все, чтобы спасти Андокай, но Нармора не собиралась этого делать. Она хотела воспользоваться подвернувшейся возможностью.

— Я могла бы вылечить тебя, если бы захотела, — шепнула она. — Но я знаю, что ты сделала со мной, Фургасом и нашим сыночком. Я знаю обо всех твоих интригах, Андокай. И я радуюсь, глядя, как ты страдаешь.

Волшебница закашлялась, ее глаза лихорадочно блестели.

— Фургас не придет в себя без моей помощи. — Она схватила ученицу за отворот мантии. — Если ты оставишь меня умирать, его смерть будет на твоей совести.

Нармора не стала стряхивать с себя дрожащие руки волшебницы.

— Помнишь вот это? — Она достала малахитовый талисман, и ее глаза почернели. — Он может накапливать магическую силу. Нод’онн носил его в своем теле. Когда Тунгдил убил мага и его внутренности вывалились на пол в зале крепости Черное Ярмо, никто не увидел этот камешек. Я взяла его себе и сделала из него талисман. Кто бы мог подумать, что он скрывает в себе такую силу? — Нармора сняла камень с цепочки. — Самузин, помоги ей! Она умирает! — громко крикнула полуальвийка, чтобы все это услышали.