– Верно, – сказал, наконец, Егор. – Что ж ты раньше молчал?

– Сам только сейчас сообразил, – развел руками Санек. – Чувствовал какую-то неправильность, но какую – только въехал.

– Ладно. Учтем. А сейчас мы обнаружили, что перила на спуске крепились на доисторическую 'морковку' и пеньковую петлю. Вроде всё. Или что-то забыл?

– На подъеме они обходили все крутые участки, – сказал Лешка. – Даже если это было категорически невыгодно. Только яснее не стало. Допустим, впереди группа остолопов, сдвинувшаяся на историческом снаряжении и жратве. Повторяют подвиги предков. Ледники тоже реконструкторы нарастили? Или за одни сутки нападало и уплотнилось двадцать метров? Да нас бы зарыло без следа. Глубже, чем Бодрова в Кармадоне.

– Подожди, – вскинулся Егор, – как ты сказал?

– Нас бы зарыло…

– Нет, раньше. Нарастили?

– Ну да.

– А если наоборот? Не нарастили. Стаяли. Нет, бред получается…

Егор покрутил в голове кончик ускользающей мысли. Не поймал, сплюнул в снег:

– В общем, всем информация к размышлению. А теперь, в ускоренном темпе линяем вниз. На ночевке эти ребята опережали нас на сутки. Если они везде долбят 'морковки', то мы их к вечеру стабильно догоним. И что-нибудь узнаем.

– Точно! – засмеялся Лешка, – Влад применит свои профессиональные качества…

Спускались быстро, с удивлением посматривая на оставленные предшественниками крючья. После первой веревки нашли место ночевки. Не то, чтобы необычное, тем более мусор, если он был – выдуло. Остались только две консервные банки. И на этих этикеток не наблюдалось. То ли изначально не было, то ли ободрали.

– Эх, – сказал Егор, – а ведь папа когда-то объяснял, как читать маркировку. Жаль, не помню ни черта что к чему.

– Неудивительно, – отозвался Лешка. – Кому это надо сейчас? Смотри, опять 'морковка'!

– Да и хрен с ней!

Бесконечно удивляться невозможно. Да и бессмысленно. Если люди забили один крюк, то почему не забить второй? И третий. А также пятый, седьмой… В небольшой мульдочке, чтобы выбраться из которой, требовалось подняться на пятиметровую ледовую стенку, повторилась ситуация, уже виденная на подъеме. Шедшие впереди, не полезли в лоб, а взяли вбок, используя микрополочки в самых пологих местах. Да, так получалось чуть легче. Но намного дольше. И страховку нормальную первому не организуешь!

– Всё страньше и страньше, – сказал Лешка Егору. – Они там ступени рубили.

– Да и черт с ними, – повторил командир присказку, становящуюся привычной. – Догоним – разберемся. Еще час выиграли. Как минимум.

Он ошибался. Выиграли не час. Выбежав из-за очередного поворота к следующему крутому участку, наткнулись на уходящую вниз веревку и двух человек, сидящих возле ее крепления.

– А вот и… – начал Лешка и замолчал.

– Привет, ребята, – с трудом выдавил из себя Егор, рассматривая брезентовые штормовки, пояса Абалакова, отриконенные ботинки, очки-консервы, деревянные ледорубы, пеньковую веревку, кованые десятизубые кошки, и протчая, и протчая, и протчая… – а где вы взяли всё это старье?..

Сидящие глядели на вновь прибывших с не меньшим изумлением.

***

Поход давался Наташе тяжело. Конечно, девушка и не ждала, что будет просто. Неисследованный район, большие высоты, тяжелые рюкзаки. Но не настолько же! Она же тренированная спортсменка, опытная альпинистка! И большую часть работы делают мужчины. Ей остается только идти. Но и такая мелочь получалась с трудом. Может, не следовало идти наверх, раз простудилась в Оше? Но вроде как подлечилась, при выходе чувствовала себя хорошо.

А на высоте недомогание вернулась. Притом, резко. Каждый шаг на подъемах давался с большим трудом. Приходилось постоянно останавливаться, чтобы восстановить дыхание. Кровь со страшной силой стучала в виски. Сергей Иванович, руководитель группы, дал команду разгрузить девушку. Перегрузились по возможности. Но у них и самих рюкзаки были нелегкими… Тем не менее, разгрузка помогла, Наташа пошла получше. Кое-как доползла до перевала, спустилась до ночевки.

Ночью почти не спала, холод проникал сквозь спальный мешок и одежду, девушку била дрожь. В те короткие моменты, когда удавалось задремать, снились кошмары, на пару с ознобом выбрасывающие обратно в бодрствование.

К утру Наташа поняла: она больна и, похоже, серьезно. Но деваться некуда, путь только один – вниз. И девушка шла. Стараясь не отставать, проходила пологие участки. Сжав зубы, спускалась по веревке на крутых местах. На привалах или ожидая своей очереди на спуск, буквально падала на рюкзак. И с ужасом думала о предстоящей ночевке. После подъема из мульды стало совсем плохо. Наташа почти не соображала, где она находится и что делает. Перед глазами постоянно вставала пелена. С трудом переставляя ноги, добралась до места, где Сергей Иванович и Петя забивали очередной крюк, и бессильно упала на рюкзак, судорожно хватая воздух. Сознание немного прояснилось, и Наташа с ужасом осознала, что не сможет спуститься. Силы рук не хватит удержать себя на веревке, хитро замотанной вокруг тела. Сергей Иванович ушел вниз, навешивать вторую веревку. Следом скользнул Петя. Она следующая…

Сверху послышались голоса. Сидящий рядом Василий издал странный звук, похожий то ли на хрюканье, то ли на ошарашенное фырканье. Наташа обернулась. По их следам бежали двое… Людей? Марсиан? Общие пропорции похожи на человеческие, но вместо лиц какие-то странные… щупальца? Хоботы? Морды? Непонятно… На головах каски, напоминающее шахтерские, одежда ярких цветов, Непонятная обувь без триконей. Странные, изогнутые приспособления в руках, напоминающие – ледорубы? Поверх одежды, на системах, подобных парашютным, висела куча блестящих железок совершенно непонятного назначения. Лишь в некоторых угадывались карабины, но тоже яркие и непривычных форм. За первой двойкой выскочила вторая, мало чем отличающаяся. Первые в мгновение ока подбежали к сидящим вплотную. Наташа поняла, что это люди. Но люди очень странные. Одежда, обувь, снаряжение… Тоненькие веревки, как они могут выдержать вес человека? Огромные плоские рюкзаки, одетые не только на плечи, но и прикрепленные к поясам. На ногах что-то похожее на космические ботинки из книжек Беляева или Алексея Толстого. А поверх них… кошки? Наверное, да. Но какие-то странные, с торчащими в стороны зубьями. Лица прикрыты масками, носы которых Наташа и приняла за хоботы…

– А вот и… – начал один и замолчал в явном изумлении.

– Привет, ребята, – произнес второй, удивленный не меньше, – а где вы взяли всё это старье?..

– Здравствуйте, товарищи, – с трудом сказала Наташа. – Какое старье?

Василий молчал, открыв рот. Только глазами удивленно хлопал. Хлоп-хлоп…

– Ваше старье, – уточнил пришелец, – пеньковые веревки, триконя, абалаковские пояса? Музей альпинизма ограбили?

– Это не… – начала девушка и закашлялась.

Один из парней из второй, уже подошедшей связки, резко шагнул вперед:

– Девушка, с Вами всё в порядке?

– Да, – выдохнула Наташа, – то есть, нет…

Парень взял ее за руку, быстро нащупал пульс, прислушался к дыханию, зачем-то пощупал ворот Наташиного свитера и бросил своим:

– Пневмония!

Пришельцы мгновенно пришли в движение.

***

– Пневмония! – сказал Санек, расстегивая клапан рюкзака. – Быстрее!

Лешка бросился к склону, заворачивая бур в пяти метрах от вбитого крюка с веревкой. Влад вытащил из рюкзака коврик, на который они с Егором положили девушку. Сидевший парень попытался что-то сказать, но Егор рявкнул на него так, как умел только он: 'Помогай, или не мешай!', и тот отдернулся, словно его ударили.

Санек, сдернул с девчонки штормовку и скомандовал:

– Леха! Ее переодеть надо! У тебя размер поменьше.

– Перила готовы! – бросил Лешка. – Егор, работай!

Сам потащил из рюкзака шмотник.

– Термобелье, полар, пухарь. Что еще?

– Чуни! Штаны пуховые есть?

– Только полар. Одень под ее брезент.