– Маленьким детям?

Он бросил короткий взгляд на Алекса и Тину, на минуту смутившись.

– То, что вы говорите, нелепо, Билл.

– Джереми.

– То, что вы говорите, нелепо, Джереми.

Мужчина насмешливо ухмыльнулся, придя в себя; минутная слабость прошла.

– Я судил их родителей. Они были приговорены к мучениям.

– Из-за того, что у них отберут детей?

– Да, именно так.

Он взмахнул ножом, указывая на малышей.

Соня удивлялась своему спокойствию. Все напряжение, постепенно усиливающееся с первого дня приезда на остров, все омерзительные предчувствия, тяжесть долгого ожидания вдруг исчезли. Девушка чувствовала себя свободной, свежей, сильной и на удивление уверенной в своей способности найти решение даже в такой опасной ситуации, как эта.

Возможно, кроме всего прочего, ей помог опыт работы в качестве сиделки: ее учили, как разговаривать с ненормальными, в той степени, в какой это вообще возможно, как заставить их делать то, что ты хочешь.

Возможно, в основе спокойствия лежал сильный страх; он парализовал бы девушку, если бы она не обрела душевное равновесие, погрузил бы в транс, от которого не было бы проку ни ей, ни детям.

– Отдайте мне нож, – произнесла она, протягивая руку.

Он только смотрел на девушку.

– Если вы пойдете на это, то сильно пострадаете, когда вас поймают, Билл. Вы ведь не хотите, чтобы вам сделали больно, правда?

– Я не Билл.

– Нет, вы Билл.

– Мое имя Джереми.

Она вздохнула:

– Ну хорошо, Джереми. Вы хотите, чтобы вам сделали больно, очень больно, когда поймают?

Мужчина снова ухмыльнулся:

– Меня не поймают.

– Как вы можете убежать?

– На лодке.

– Вы испортили все лодки.

– У меня есть своя.

– "Леди Джейн"?

– Не "Леди Джейн", другая лодка, моя особая лодка, только для меня. Я спрятал ее там, где никто не найдет.

Особенно сильный порыв ветра встряхнул дом, завыл за стенами, как существо из ночного кошмара, голодное, ищущее жертву.

Он еще крепче сжал в руке нож.

Соня сказала:

– На самом деле это не ваша лодка, правильно?

– Точно.

– На самом деле это лодка Джона Хейса, да?

Он вздрогнул, как от удара.

– Правда?

– Нет.

– Вы лжете, Джереми. Это лодка Хейса.

– Откуда вы узнали о Хейсе?

– Вы его убили, не так ли?

Кончик ножа опустился вниз и теперь выглядел не таким жутким. Соне удалось поразить преступника, буквально парализовать.

– Я его убил, – подтвердил мужчина.

– Почему?

– Он был дураком.

– Почему он был дураком, Билл?

– Меня зовут Джереми.

Она вздохнула:

– Почему он был дураком, Джереми?

– Он думал, что я с самого начала говорил правду. Думал, что все это затеяно только ради того, чтобы шантажировать Джоя Доггерти. – Он желчно рассмеялся. – Сами видите, полный идиот.

– Что должен был сделать Хейс? – спросила Соня.

Ответ действительно ее интересовал, но в основном все это затевалось ради того, чтобы он продолжал говорить, – чем дольше длился бы разговор, тем меньше становилась вероятность, что он перейдет к делу; по крайней мере, насколько девушка помнила, так было написано в учебниках. Кроме того, если ей удастся достаточно долго заставить его поддерживать разговор, кто-нибудь из остальных обязательно придет посмотреть, что же так задержало ее, Сэйна и детей наверху, и тогда у них появится шанс на спасение.

– Он звонил по телефону, – ответил Петерсон.

– В Нью-Джерси?

– Да.

– Это он проник в дом и оставил записки?

– Нет. Это сделал я. Билл дал мне ключи от дома в Нью-Джерси.

– Билл Петерсон?

– Да. Правильно, – ответил Джереми.

Ей показалось, что это и есть слабое звено в его фантазиях, и можно попробовать вбить сюда клин.

– Тогда Билл замешан во всем, что вы делаете. Может быть, они не поймают вас, Джереми, но зато схватят Билла. Они заставят его за все расплатиться.

– Ему ничего не смогут сделать, – ответил мужчина. – Билл не знал, зачем мне нужны были ключи.

– Он мог хотя бы подозревать.

– Только не Билл, он слишком уравновешенный парень. Он никогда бы не понял таких вещей – суда и того, как быть одновременно судьей и присяжными, и то, что все должны страдать. – Он сделал паузу и облизал губы. – Нет. Нет, Соня. Билл слишком наивен, чтобы понять это.

Она решила оставить эту тему и вернуться к Джону Хейсу, мертвецу, которого они с Рудольфом обнаружили на пляже.

– Почему вы сами не звонили по телефону? Зачем использовать для этого Хейса?

– Его голос никто бы не смог узнать.

– Но ваш голос тоже не смогли бы узнать.

– Конечно узнали бы.

– Почему?

– Естественно, они же меня знают.

– Они знают Билла, а не вас! – сказала она.

Разговор начинал напоминать что-то вроде отрывков из "Алисы в Стране чудес". В нем почти что не было смысла, но девушка чувствовала, что именно это помогает достучаться до него, хотя бы слабо, хотя бы чуть-чуть, но достучаться сквозь завесу безумия.

Последнее утверждение его потрясло, на него не было ответа.

Она снова накинулась на мужчину, как можно быстрее, прежде чем он смог восстановить утраченное равновесие.

– Как вам вообще пришла в голову мысль ранить Алекса и Тину?

Он взглянул на детей, потом снова на Соню, поднял свой нож так, чтобы кончик указывал прямо на ее тоненькое горло; оно оказалось всего лишь в паре коротких футов от смертоносного лезвия.

– У Доггерти всегда были очень хорошие вещи, слишком хорошие, гораздо лучше, чем они заслуживали. Эти люди никогда не страдали, и кто-то должен был им доказать, что страдание необходимо в этом мире.

– Вы говорите чепуху, – жестко сказала она.

– Нет...

– Да, именно так. В чем настоящая причина того, что вы делаете, Джереми? Настоящая причина?!

Секунду он колебался, но потом ответил:

– У Билла могла бы быть отличная работа. Гораздо лучше, чем теперь.

– Где?

– У Блендуэллов.

– Они предложили ему работу?

– Да.

– Когда?

– Около года назад.

– Зачем им нужно было предлагать Биллу работу, если они знали, что он уже служит у Доггерти?

– Это была сделка, – ответил Джереми, – особая сделка. Они предложили Биллу заниматься у себя тем же, чем и у Доггерти. Взамен он должен был только время от времени говорить с мистером Доггерти о продаже дома. Ну, может быть, вынюхать тут кое-что, узнать, нет ли у него каких-то личных причин не продавать свою собственность.

– Какие "личные причины" вы имеете в виду?

– Они думали, что, возможно, он собирается выстроить здесь отель или что-нибудь в этом же роде, если только сможет заполучить себе весь остров. Им хотелось узнать, правда ли это.

– Это правда?

– Нет. И бедняга Билл был слишком хорошим парнем, чтобы придумать способ заставить их убраться с острова. Существовали Блендуэллы, готовые удвоить и утроить его жалованье. В первый раз в жизни имелся шанс получить хоть что-то хорошее, может быть, собственную лодку, по-настоящему красивую парусную шлюпку, а он был слишком хорошим парнем, чтобы выкурить их отсюда.

– Но пришли вы и решили вместо него эту проблему, – сказала Соня.

– Да, я сделал это, – ответил Джереми, – я понял, что если заставлю семью бежать на Дистингью, то смогу убить детей здесь, тем способом, которым угрожал – изрезать их вдоль и поперек. Тогда Джой Доггерти из кожи вон вылезет, чтобы избавиться от своей части острова. Он в жизни не захочет больше здесь жить.

Для того чтобы не дать ему успокоиться, Соня сказала:

– Я все еще не понимаю, зачем вы убили Хейса.

– Он по-прежнему хотел похитить детей, как я говорил в то время, когда мы проводили подготовительную работу. Месяц назад я сказал, что решил этого не делать, потому что нам не справиться с задачей. Но он от меня не отстал. В воскресенье, узнав, куда сбежали Доггерти, он взял напрокат лодку и приплыл сюда. Этот человек встал у меня на пути. Пришлось его убить.