— О, Ринальдо, — прошептала она, не сводя глаз с усыпанного жемчугом браслета на своем запястье, — он настоящее чудо! И не нужно мне кольца на помолвку — раз мы поженимся всего через три недели!
— И все равно ты получишь это кольцо, — заявил Ринальдо. — Но послушай, успеем ли мы подготовиться за такой короткий срок? — спросил он, слегка нахмурившись. — Мне ужасно не хочется бросать на тебя все дела, но я обязан вернуться в Фоджу как можно скорее.
— Пустяки! — храбро улыбнулась Джессика, решив выправить разрешение на брак завтра же утром.
Это, конечно, были три безумные недели. По договоренности с дедушкой Джессика передала все дела в абердинском отделении фирмы своему заместителю и оставшиеся до бракосочетания дни моталась из Эдинбурга в Абердин и обратно, помогая сотрудникам и готовясь к свадьбе.
В результате у нее не оказалось времени поразмыслить над тем, где они с Ринальдо будут жить, когда поженятся. Однако когда выяснилось, что Аккилини владеют большим количеством недвижимости в Фодже и ее окрестностях, нареченные договорились, что займутся этим вопросом после свадьбы.
И вот теплым и солнечным субботним днем, одетая в простое шифоновое платье цвета слоновой кости и в венке из белых роз на распущенных волосах, Джессика обвенчалась с мужчиной, которого любила всем сердцем.
На церемонии присутствовало мало гостей. К сожалению, сестры Ринальдо не приехали. Лаура, старшая, ждала ребенка и не могла летать самолетом. А Лавиния еще раньше дала слово появиться в этот день на каком-то важном приеме в Риме. Однако зять Ринальдо, Романо, исправно исполнял обязанности шафера. Кроме дедушки, Джессика была, конечно, рада видеть свою крестную мать, Роуз Стюарт, которая настояла на том, чтобы в старом доме на площади Шарлотты после бракосочетания устроили для новобрачных маленький фуршет.
Но Ринальдо и Джессика все равно не замечали никого, кроме друг друга, когда приносили клятвы любви и верности.
И вот, проведя восхитительную неделю на юге Испании, в Малаге, молодые на следующий день рано утром улетали в Италию, где в Фодже по поводу их свадьбы устраивалось грандиозное семейное торжество. Затем Ринальдо и Джессику ожидала деловая поездка в Калифорнию.
Перегнувшись через перила балкона и глядя с улыбкой на своего мужа, который на открытой террасе пил кофе и читал газету, Джессика думала, что она счастливейшая женщина на свете.
— С тех пор как я побывала здесь, пейзаж совсем не изменился, — заметила Джессика, выглядывая из окна автомобиля: они ехали в Фоджу.
По обе стороны дороги тянулись бесконечные ряды виноградников. А горизонт затягивала серовато-лиловая дымка, которую так хорошо помнила Джессика.
Члены семейства Аккилини тоже не очень-то изменились. Бабушка Ринальдо, престарелая синьора Аккилини, кажется, стала чуть меньше ростом, но это не помешало ей стиснуть в крепких объятиях свою новую внучку.
— Ах, что за красавица! — воскликнула она, целуя Джессику в обе щеки, а затем похлопала молодую по животу, заявив, что незачем терять время и надо рожать наследника.
— Ради Бога, нонна! Дай бедняжке привыкнуть к замужней жизни! — раздался из толпы родственников знакомый голос, и навстречу Джессике выбежала Лавиния. — Привет, Джесси! Ты совсем не изменилась, — улыбнулась итальянка, обнимая старую подругу. — Только чуть подросла.
— А вот ты очень изменилась, — удивленно отметила Джессика, с трудом узнав сестру Ринальдо.
Вместо пухлой, вполне заурядной восемнадцатилетней девицы перед Джессикой стояла стройная, весьма эффектная женщина, одетая по последней моде. Только широкая улыбка и искрящиеся весельем черные глаза остались прежними.
— Ничего себе! Ну, ты и щеголиха! — воскликнула Джессика. — Настоящая кинозвезда!
— Ну, я не кинозвезда, как тебе известно. Однако мои произведения по-прежнему пользуются популярностью, — рассмеялась Лавиния. — А одно из них собираются экранизировать. Тебе разве Ринальдо не рассказывал? Я как раз недавно подписала контракт…
— С ума сойти можно! — искренне порадовалась за подругу Джессика. — Ты мне должна обо всем рассказать поподробнее!
— Позже, позже, — улыбнулся Ринальдо и, взяв жену под руку, повел ее к остальным родственникам.
Впрочем, кое с кем она уже была знакома.
— Не забыла Лоренцу Кардуччи? — спросил Ринальдо, подводя Джессику к очень красивой худощавой женщине, которую она помнила по своему прошлому визиту в Фоджу.
Джессика и Лоренца, дальняя родственница Ринальдо, тогда с первого взгляда невзлюбили друг друга. И чувство это только окрепло за время, которое английская гостья провела в семействе Аккилини.
Лоренца за глаза называла Джессику «этой серой мышью», а Джессика немедленно приревновала роскошную итальянку к Ринальдо, по которому та откровенно сохла.
Но это, конечно, было давным-давно. Однако если Джессика надеялась, что несимпатичная ей Лоренца растолстела или подурнела, ее ожидало горькое разочарование. Увы, итальянка по-прежнему выглядела потрясающе!
Лицо с классическими чертами, теплый золотистый оттенок кожи, черные как смоль, кудрявые волосы, рассыпавшиеся по плечам… Не говоря уже о полной груди и округлых бедрах, которые облегало алое шелковое платье. У Джессики даже дух перехватило от этого великолепия.
— Привет… — лениво протянула Лоренца, подавая Джессике руку.
Она презрительно скосила взгляд на простенькое летнее платье новобрачной и, по всей видимости, пришла к выводу, что Джессика как была, так и осталась серой мышкой.
Ощутив внезапную подавленность, Джессика с облегчением бросилась навстречу опоздавшим Лауре, Романо и двум их дочерям. Хозяйка дома, синьора Аккилини, ожидала только их прибытия, чтобы усадить всех за столы, поставленные в галерее, укрытой от жарких солнечных лучей виноградными лозами…
— Так приятно снова всех увидеть! — призналась Джессика старой подруге, когда они поднялись наверх, привести себя в порядок после долгой трапезы.
— Я тоже рада, что ты с нами, — рассмеялась Лавиния. — Джесси ведь совсем не изменилась, правда? — спросила она у Лоренцы, которая сидела тут же, за туалетным столиком, поправляя макияж.
— Да, ты совершенно права: ничуть не изменилась, — многозначительно промурлыкала Лоренца, тщательно нанося новый слой туши на свои длинные ресницы.
Джессика постаралась сохранить спокойствие, а Лавиния состроила гримасу. Очевидно, золовка Джессики тоже питала неприязнь к своей дальней родственнице. И в этом не было ничего удивительного: Лоренца относилась к сестре Ринальдо точно так же, как к Джессике, — с презрительной снисходительностью.
— Ну, синьора Аккилини, каково вам быть замужней дамой? — весело спросила Лавиния. — Надеюсь, Ринальдо ведет себя как полагается хорошему мужу!
— О да! — улыбнулась ей Джессика. — Все, конечно, произошло слишком быстро… Но Ринальдо, он великолепен! Я очень счастлива с ним, — добавила Джессика и вспыхнула, когда Лоренца расхохоталась.
— Еще бы не счастлива! — презрительно обронила она. — Твой дед немало пообещал ему заплатить за это — будь уверена!
Джессика нахмурилась и повернулась к Лавинии.
— О чем это она?
— Ерунда. Лоренца просто глупа и не отдает себе отчета в том, что говорит! — воскликнула сестра Ринальдо. — Не обращай внимания.
— Хо-хо! Если кто тут и глуп, так это твоя шотландская серая мышь, — немедленно отреагировала Лоренца, поворачиваясь на табурете. — Да как же можно быть такой наивной? Неужели она и в самом деле думает, что Ринальдо заинтересовался бы ею, не будь она богатой наследницей?
— Это же смешно! — воскликнула Джессика.
— Да? — презрительно протянула Лоренца. — Да кто угодно тебе скажет, что дядя Витторио хвастался, как они с мистером Энгусом устроили этот брак!
— Какая чушь! — возмутилась Джессика и издала сердитый смешок. — Мой дедушка тут совершенно ни при чем!
— Дядя Витторио человек старый и больной, — вмешалась Лавиния. — И он очень рад, что Ринальдо женился. — Повернувшись к Джессике, она добавила: — Не слушай Лоренцу, она язва и не слишком-то умна.
