Он смотрел, как Лорел, держась уверенно и непринужденно, садится в машину. Вот она бросила на переднее сиденье сумочку, одернула свою серую плиссированную юбку, которую Бен с радостью укоротил бы дюймов на шесть — ее ноги только бы выиграли от этого! — и скользнула за руль. Машина, «мерседес» старой модели, солидная, дорогая, как нельзя лучше подходила ей. Именно такая машина должна быть у богатой владелицы огромного магазина. Лорел, не потратив зря ни одной минуты, быстро завела двигатель, тронулась с места и исчезла из виду.
Ох, не сделал ли он большую ошибку, связавшись с ней? При воспоминании о легком прикосновении своих губ к щеке Лорел Бен иронично улыбнулся. Да уж, повторить этот опыт ему захочется явно не скоро. Впрочем, как только эта пародия на свадьбу останется позади, у него уже не будет особой необходимости изображать влюбленного. А Лорел пусть хранит себя для того мужчины, которому удастся взволновать ее рыбью кровь. Что же касается его, Бена, то у него нет ни малейшей охоты пытаться сделать это.
В конце концов, эта дурацкая свадьба не более чем временное неудобство. А вот возможность сохранить свой любимый пруд — подвиг, которым он будет гордиться до конца своих дней. Для него это значило даже больше, чем шанс сделать Тоби счастливым. Спасение пруда, как он считал, было его долгом. Каждый мужчина, прожив жизнь, должен быть уверен в том, что оставил свой след на земле. Для Бена мечтой всей его жизни был пруд Пикерел, хотя ему и в голову не приходило ожидать какой-либо высокой награды за его сохранение. Для душевного спокойствия ему достаточно было знать, что старый пруд по-прежнему будет собирать к себе мальчишек со всей округи и что его многочисленным обитателям больше ничто не грозит.
— Вот теперь я уже не удивляюсь, что у нее не было при себе ни собаки, ни кошки, — прервав его размышления, насмешливо протянула Сьюзен.
Повернувшись, Бен весело посмотрел на нее:
— Тогда, надеюсь, вам понятно, почему я был уверен, что разберусь с этим сам?
— И как давно это началось? — Подбоченившись, Сьюзен с удивлением разглядывала его. — А главное, как случилось, что я до сих пор ничего не подозревала?
— Должно быть, потеряли былую сноровку. Ну а потом, я не отношусь к людям, которые, поцеловав девушку, трубят об этом на каждом углу!
— Ага. Вы уж скорее будете обниматься с каким-нибудь огромным слюнявым псом, а потом жалобно просить, чтобы я никому об этом не говорила!
— Только если он ничейный!
Сьюзен насмешливо фыркнула, собираясь еще что-то сказать, но тут зазвонил телефон. Пока она, перегнувшись через компьютер, тянулась за трубкой, Бен вышел.
Даже в коридоре было слышно пронзительное тявканье крохотного Одуванчика, казавшееся особенно визгливым на фоне басистого ворчания маламута Джексонов, которого Бен приютил на несколько дней, пока его хозяева проводили свой отпуск в Испании. Огромный пес напомнил ему еще об одной не решенной с Лорел проблеме. Медовый месяц. Наверное, стоит предложить ей исчезнуть на это время из города, чтобы дать досужим сплетникам немного успокоиться.
Неожиданно эта мысль показалась Бену забавной, и он расхохотался. Вряд ли она решится зайти так далеко. Наверняка возмутится, скажет, что это выходит за рамки их делового соглашения, и все такое. Особенно если вспомнить об их неудачном дебюте в роли влюбленной четы. Слава Создателю, люди часто видят лишь то, что хотят видеть.
День свадьбы выдался на редкость теплым и солнечным, именно таким, о каком мечтают все невесты, чья свадьба приходится на первый месяц лета. Только у них бывает все то, чего так недоставало Лорел в этот день, —
любовь, доверие, привязанность, общие цели, общее будущее.
Зато у нее по крайней мере был жених, за которого можно было не опасаться, что он заставит себя ждать у алтаря. И то хорошо. Во всяком случае, эта уверенность стоила сотни акров земли и долговой расписки...
Лорел изо всех сил старалась подавить нервную дрожь, охватывающую ее всякий раз, стоило ей только представить себе, как она под руку с Беном Сэйером направляется к поджидающему их мировому судье на глазах у доброй половины населения Аккер-Вэлли.
Лорел знала, что красавицей ее не назовешь, но из упрямой гордости она выбрала в этот день платье, соответствующее торжественному случаю. Казалось, все служащие магазина горели желанием дать ей совет, и у нее не хватило духу вежливо или решительно отказаться, когда они хором принялись убеждать ее выбрать для этого случая платье, словно сотканное из белоснежной пены. И вот сейчас оно висело на спинке стула, дожидаясь Лорел. В конце концов, любая влюбленная девушка в такой день должна быть нарядной, чтобы порадовать своего возлюбленного, а не вынудить его сбежать без оглядки. Впрочем, последнее ей не грозило.
Осторожно приподняв ворох прохладных кружев, Лорел накинула платье себе на голову, ловко просунула руки в узкие рукава и потянула платье вниз. Корсаж и юбка сидели превосходно, и когда она наконец бросила взгляд в зеркало, то остолбенела — в этом платье ее фигура казалась воздушной. В отличие от деловых костюмов, хорошо скрывавших ее тонкую талию, это свадебное платье не скрывало ничего. Белоснежный шелк, из которого была сделана нижняя юбка, выбранная для нее Мартой, продавщицей из отдела дамского белья, казалось, служила только для того, чтобы платье легко скользило по ногам вверх — куда выше, чем хотелось бы Лорел.
Она повернулась, оглядывая себя с головы до ног в огромном, до самого пола, зеркале, и щеки ее порозовели от смущения. Платье хоть и спускалось чуть ниже колен, было с фестонами по краю подола, от чего юбка казалась короче.
А тут еще проблема с волосами. Нельзя же в такой день сделать обычный, повседневный пучок! Все же примут ее тогда за старую деву! Подумав немного, Лорел в конце концов решила оставить их свободно падающими на плечи, приподняв по обе стороны двумя фамильными гребнями, усыпанными жемчугом. Густые каштановые пряди, словно обрадовавшись полученной свободе, локонами окружили ее лицо, сделав похожей на чувственную и соблазнительную мадонну кого-нибудь из мастеров Возрождения.
Глядя на себя в зеркало, Лорел вздохнула. При взгляде на нее любой решил бы, что юная невеста с нетерпением ждет, когда же закончится брачная церемония и настанет наконец ночь любви. Лорел даже принялась машинально напевать мелодию одной из любимых песенок Джейсона, но, спохватившись, едва не прикусила язык. Может быть, она сошла с ума, в такой день распустив волосы, но по крайней мере на этот раз она сделала это сама, по собственной воле. Ей приятно было думать, что миф о распущенных волосах выдумал сам Джейсон, стремясь вернее прибрать ее к рукам и, словно овцу на веревочке, привести ее к алтарю. Чтобы потом запустить свои жадные руки в бабушкины деньги.
Лорел тряхнула головой, стараясь избавиться от навязчивых воспоминаний. Но совсем отмахнуться от прошлого было невозможно. Слишком многое связывало его с настоящим. Но наибольшей пыткой для нее стала необходимость убедить всех и каждого, что они с Беном Сэйером влюблены друг в друга.
Какой наивной она была раньше, как непоколебимо верила, что знает о любви все, и как в итоге ужасно обманулась! Вела себя с Джейсоном словно распущенная девчонка, не стесняясь никого и ничего. Вспомнив, как она то и дело вешалась ему на шею, обезумев от переполнявших ее чувств, как пьянела от ощущения его близости, просто шагая рядом с ним по Оук-стрит, Лорел сморщилась от презрения к самой себе.
После разрыва с Джейсоном ей пришлось немало потрудиться, чтобы люди понемногу забыли о ее прошлой распущенности, и вот наконец ей это удалось. Глупая порывистая девочка, которой она была тринадцать лет назад, исчезла, словно никогда и не существовала. А ее место заняла спокойная разумная женщина, умеющая держаться в любой ситуации с достоинством. Слава Богу, никто и не ждет, что не очень уже юная невеста — в тридцать один год — будет себя вести как подросток в первом угаре любви. И все же Лорел не чувствовала уверенности в своей способности одурачить весь город.
