— «даже благожелательный в отношении США российский наблюдатель не сможет найти успокаивающей рациональности в американской политике в каспийском регионе, арене легитимных территориальных, экономических интересов, интересов безопасности региона, включая Россию. Более подозрительно настроенные русские могут найти такую политику недопустимой» [568];

— американцы не желают поставить себя в положение хотя бы частично ущемленной суверенности — американцы категорически противятся созданию Международного уголовного суда, под чью юрисдикцию они бы подпадали; одновременно, проводя политику глобализации, США принуждают другие страны крушить основные традиции своего существования;

— в отношении проблемы гражданских прав США как бы создали две зоны. В пределах первой (большинство мирового населения) они выступают жесткими судьями. В пределах второй (от Турции до Индии) они не придают подобным нарушениям абсолютного, категорического значения — вполне очевидная политика двойных стандартов.

Ощущающие опасения страны видят не «невольное» вмешательство США, а сознательное и целенаправленное вмешательство, дерзкую целенаправленную политику.

Вышеуказанные типы восприятия Америки (прежде всего в ракурсе ее роли в международном сообществе) не могут быть статичными в век постоянных динамичных перемен. Они могут угаснуть в случае проявлений американской дружественности. Но они могут стать растущим феноменом, если, скажем, сенат США по-прежнему будет отвергать Договор о всеобщем запрете на испытания ядерного оружия во всех средах, стараясь одновременно, грубо нарушая прежние договоренности, реализовать национальную систему противоракетной обороны.

Препятствием может быть только резкое изменение внутриполитической ситуации в США, когда в обществе и во власти возобладают пацифистские настроения европейского типа или расходы окажутся неподъемными даже для гигантской экономики США.

Кто сможет нагнать?Европейские страны едва ли начнут гонку за Америкой. Они — в первую очередь Великобритания, а также Австралия, Япония и Израиль — получат часть американской военной технологии. Британская армия останется средством усиления ВС США. Страны континентальной Европы, впавшие в глубочайший пацифизм, более не рассматривают возможности участия в классических войнах. Их армии превращаются в глобальные МЧС с полицейскими функциями. Угнаться за Америкой попытаются Китай и Индия. Причем Индия. не будет видеть в Америке противника, но постарается быть «на уровне» с целью повышения своего престижа, а также обеспечения возможности доминировать в Индийском океане и успешно противостоять Китаю.

Китай постарается соперничать с Америкой по-настоящему.Страны «третьего мира» не будут даже рассматривать возможность военного противостояния с США, их ВС станут смесью классических армий и полицейских формирований для локальных разборок внешнего и внутреннего характера. При этом серьезной альтернативой регулярным ВС станут разного рода партизанские и террористические формирования. Наиболее яркий пример — война на территории бывшего Заира (ны-. не — Демократическая республика Конго), в которой участвовало несколько регулярных армий соседних стран и множество местных и иностранных иррегулярных формирований. Несколько стран, видимо, будут иметь достаточно сильные классические армии, возможно, с элементами высоких технологий. Кроме Израиля это могут быть Турция, Египет, Саудовская Аравия, Сирия, Иран, Пакистан, Таиланд, Малайзия, Вьетнам, Республика Корея, Бразилия, Аргентина. Большинство из них будет играть чисто региональную роль.

При этом надо учитывать, что уровень боевой подготовки ближневосточных армий традиционно невысок в силу причин социокультурного характера. Поэтому главным «полюсом силы», наряду с США, станет Южная и Восточная Азия. Именно здесь будут сосредоточены самые мощные армии XXI века. И именно США и Азия сформируют новые военные традиции, лишив Европу многовековой монополии на них.

Слабые стороны американской армии.И все же. Авторитетный в США Центр стратегических и бюджетных оценок, куда Конгресс США ежегодно направляет проект военного бюджета, получил от Пентагона заказ на исследование состояния войск в Ираке (под названием «Тонкая зеленая линия»). Основной вывод доклада американского Центра стратегических и бюджетных оценок оказался поразительно самокритичным. «Уровень стресса и напряжения среди личного состава достиг критической черты. Солдаты и офицеры воюют из последних сил. Еще несколько месяцев — и военный контингент США в Ираке перестанет существовать как организованная структура. Мы не сможем подавить вооруженное сопротивление как минимум в ближайшие год-два. А с каждым новым днем войны число желающих служить в армии будет сокращаться. Если не предпринять срочных мер, мы можем столкнуться с тем, что боеготовность упадет до опасного уровня не только в Ираке, но и во всех ВС США в целом. Напряжение в рядах армии и в КМП достигло высокого уровня и продолжает расти. Это ставит под угрозу сам принцип формирования ВС на добровольной основе» [569].

Мотивация наемника, идущего служить не за идею, а за деньги и льготы, не подразумевает участия в войне, на которой убивают. Ведь деньги в гроб не положишь. Разумеется, есть люди, которые считают военное дело своим призванием. Это офицеры и профессиональные наемники, «псы войны». Однако ни из тех ни из других полноценную армию составить нельзя. Вернуть всеобщий призыв американское руководство не может по политическим соображениям. Более того, это, пожалуй, уже не спасет. Об отправке призывников в Ирак не может быть и речи, но даже если пойти на паллиативный вариант — оставлять призывников служить в самих Штатах и Европе, а высвободившихся контрактников слать в Ирак — проблема с нехваткой контрактников никуда не денется. Они все равно не захотят умирать за деньги. Америка оказывается перед выбором — либо полностью отказываться от возможности силовых акций за рубежом, либо развивать технику, обеспечивая себе возможность воевать без потерь [570]. На смену недавно изжитому вьетнамскому синдрому, безусловно, придет иракский, поэтому в ближайшем будущем проведение крупномасштабных операций иракского типа представляется для США невозможным.При этом в новейшие технологии будут вкладываться огромные деньги.

Существуют тенденции, в том числе драматические изменения в системе союзов и взаимоотношений с Европой и Азией, служившей фундаментом американской мощи в период после Второй мировой войны. Функции важнейшего европейского института все в большей степени станет исполнять не НАТО, а ЕС, и, скорее всего, именно его европейцы сделают своим инструментом на мировой арене. Взаимоотношения США с Азией, возможно, будут представлять для Вашингтона более серьезную проблему вследствие огромных изменений, вызванных появлением двух новых мировых экономических и политических гигантов, еще не полностью вписавшихся в международную систему. Куда приведут отношения США с Азией, еще в большей степени зависит не от действий Вашингтона, а от тех решений, к которым азиаты придут в своем кругу. Можно представить целый спектр возможностей — от усиления роли США как посредника между соперничающими силами до утраты Вашингтоном своего влияния. С расширением мировой торговой сети американская экономика окажется более зависимой от других экономик. Зависимость Америки от зарубежных поставок нефти также повышает ее уязвимость в условиях ужесточения борьбы за гарантированный доступ к энергоносителям и повышения возможности политических катаклизмов в странах-поставщиках [571].

Итак, со временем американское всемогущество обнаружит свои пределы. У Америки появятся другие заботы.

Идентичность.Национальные интересы любой страны вытекают из ее национальной идентичности. Прежде чем определить свои интересы, каждая страна, так или иначе, определяет, какова ее идентичность, «кто она такая». Падение блоковых барьеров в конце XX века и ускорившаяся экономическая глобализация остро поставила вопрос об идентичности отдельно взятых народов. Характер отдельных наций начал претерпевать быстрые изменения. (Это касается и России, и многих других стран).