Представители жесткойлинии обеспокоены тем, что у Вашингтона отсутствует перспективное видение своих отношений с гигантом Востока. «Администрация Клинтона не смогла с должным вниманием воспринять рождение Китая как сверхдержавы» [870].Такие специалисты, как Дж. Най, полагают, что Соединенные Штаты должны вести за собой Азиатско-Тихоокеанский регион [871]. США должны противостоять Китаю в главных спорных (для Китая) пунктах — в Тибете и в ЮжноКитайском море. Представители этой линии подчеркивают, что «Тибет никогда не был провинцией Китая и не был в положении данника, не был вассалом имперского Китая… Статус Тибета сегодня подобен статусу Кореи, когда та стала японской колонией в 1910 году»" [872].Еще более открыто антикитайскую позицию занимают представители «жесткого подхода» в отношении архипелага Спратли и Парасельских островов. США должны присутствовать здесь и опираться на антикитайские силы. «В Южно-Китайском море должно осуществляться (так же, как и в Тайваньском проливе) постоянное военное присутствие США. Седьмой флот должен быть значительно укреплен, чтобы гарантировать свободное плавание через Южно-Китайское море и на всех морских путях Юго-Восточной Азии» [873].Такие специалисты, как Э. Фогель, полагают, что США должны перманентно расположить 7-й флот между Тайванем и КНР и осуществлять открытую военную поддержку Тайваня.
Жесткой линии придерживаются многие американские законодатели — именно конгресс потребовал аккредитовать посла при правительстве находящегося в изгнании Далай-ламы, потребовал признания независимости Тибета. Главная идея этой политики по убеждению стратегов Вашингтона: АТР как регион слишком важен, чтобы оставлять его эволюцию на волю тихоокеанских волн. Войска США должны оставаться на Окинаве и в Южной Корее, следует договориться о прямых военных связях с Сингапуром, флот США должен патрулировать основные магистрали. В Азии можно попытаться повторить опыт с Конференцией по безопасности и сотрудничеству в Европе, но делать это следует деликатно, а не навязывать странам региона новую для них процедуру. Государственный секретарь США должен посещать не Ближний Восток, а прежде всего жизненно важную для США Азию. Таково кредо сторонников этого курса Дж. Лилли, К. Форд и ряд других специалистов не пытаются доказать, что Китай вскоре превзойдет США по всем параметрам могущества, но они утверждают, что КНР вскоре получит возможность противостоять Америке в своем собственном регионе. Они указывают на то, что «стремительно растущая способность бросить вызов американским интересам в Восточной Азии, а не способность угрожать континентальным Соединенным Штатам угрожает вовлечением Америки в военную конфронтацию в грядущие годы» [874].
Китаю не нужно обладать способностью победить США на Гавайских островах или в Персидском заливе. «Другое дело, когда боевые действия будут происходить в провинции Сычуань или в Тайваньском проливе. Каждый, кто думает, что конфронтация в этихместах будет простой прогулкой для вооруженных сил США, не понимает характера угрозы, которую представляет для Америки вызов, бросаемый НОАК американцам вблизи китайских берегов, не представляет себе, как трудно было бы Соединенным Штатам вести операции так далеко от дома… На своей территории Китай будет страшным противником» [875]. Японцы в 30—40-е годы ощутили трудность ведения конфликта с Китаем на его территории. А если не думать о наземной операции, то альтернативой может быть лишь продолжительная война с воздуха — в случае Китая она не имеет шансов на успех.
С этой точки зрения интересы Вашингтона и Пекина противостоят друг другу в Восточной Азии, в Китайском море, по поводу Тайваня, судьбы двух Корей, американского союза с Японией, присутствия американских войск в регионе; постоянные рейсы американских военно-морских сил поблизости, давление США по вопросу гражданских прав — все эти проблемы так или иначе ведут к обострению двусторонних отношений и взаимному озлоблению. И обеспокоенность Вашингтона, его мучительная нерешительность в отношении выработки правильной и реалистичной оценки боевых возможностей Народно-Освободительной армии Китая дает идее «предотвратить опасность на ранней стадии» все новые возможности. «Во все большей степени политическое давление толкает Соединенные Штаты в направлении самореализующегося предсказания: обращайтесь с Китаем так, как если бы его враждебность являлась неизбежной и опасной» [876].
Геоэкономически КНР представляет для США угрозу скорее не непосредственно — хотя за 90-е годы китайский экспорт в США увеличился феноменально, в пять раз. Пекин несомненно ценит американский рынок как наиболее обширный и прибыльный (а США вынуждены постоянно думать о дефиците своей торговли с КНР). Важнее то, что к XXI веку Китай начал фактически возглавлять общеазиатский торговый блок и напрямую встал вопрос, кто определяет условия экономического развития самого растущего региона мира. Гонконг внутри и хуаоцяо вовне стали новыми мощными инструментами растущего китайского могущества.
США обязаны относиться серьезно и к территориальным претензиям КНР на острова Южно-Китайского моря, где проходят жизненно важные для США морские пути, где геологи предсказывают открытие богатых месторождений нефти и газа. Близкие американской стороне Филиппины, Малайзия, Индонезия — потенциальные союзники США — с недвусмысленным трепетом воспринимают военно-морское строительство КНР, они видят в ближайшие десятилетия обращение китайцев к силовой дипломатии, к жесткому давлению на более слабых соседей. Последние постепенно занимают все более жесткую антикитайскую позицию, что осложняет бесконечно долгое соблюдение американцами некой формы нейтралитета.
Жесткийподход предлагает исходить из того, что «мы (США) не должны бояться встать в конфронтацию к Пекину там, где затронуты наши интересы» [877]. Решаемая континентальным Китаем задача модернизации своей армии играет на руку сторонникам именно жесткойлинии, которые предлагают воспользоваться нынешним очевидным превосходством Америки (и даже в ряде военных аспектов Тайваня) для оказания давления на Китай, чтобы повлиять на его политико-стратегическую линию в намечающейся холодной войне еще до того, когда вызреет угроза войны горячей.
Представители жесткого подхода призывают использовать прежде не опробованные тропы — укрепить отношения с далекими от дружественности Китаю (и даже враждебными) государствами — Индией, Ираном, Вьетнамом. Помимо прочего, в Азии сейчас не знают, в какой степени американцы будут готовы в XXI веке жертвовать кровью и материальными ресурсами. Для поддержания благоприятного для себя соотношения сил в Азии США должны применять новые по сравнению с периодом холодной войны методы. Эти американские политики и эксперты сомневаются в том, что Вашингтон фаталистически согласится на то, чтобы передать Пекину мантию регионального лидера. Практически неизбежен прямой конфликт из-за Тайваня между Пекином, рассматривающим его интегральной частью Китая, и Соединенными Штатами, осуществляющими и прямую и скрытую поддержку Тайваня, где на президентских выборах весной 2000 года укрепили позиции сторонники независимости острова.
Компромиссный подход.Представители компромисснойточки зрения (скажем, П. Кеннеди) призывают не драматизировать ситуацию — Азии понадобится еще много лет для посягательства на мировое лидерство. Скептиком выступает экономист из Стэнфорда П. Крюгер: к 2010 г. экстраполяция нынешних тенденций экономического роста Азии будет выглядеть столь же глупой, как и страхи 60-х годов относительно советского индустриального превосходства. Сомнения в отношении способности Китая сделать реальный бросок, преодолеть вековую отсталость высказывает Н. Такер: «Внутренние противоречия Китая еще не позволяют ему стать великой державой» [878].
