На стадионе в Вест-Пойнте летом 2002 г. Буша слушали 1000 кадетов и членов их семей. «Война против террора не может быть выиграна в обороне. Мы должны перенести боевые Действия на территорию противника, развеять его планы и встать грудью перед наихудшими угрозами, пока они еще только возникают. Наша нация будет действовать на любой территории». По существу, этот американский президент сокрушил державшийся триста пятьдесят лет Cuius regio euis religio,основу доктрины национального суверенитета. Подкошенным оказался мир национального суверенитета, мир Вестфальской системы. Газета «Нью-ЙоркТаймс» назвала доктрину «предваряющего удара» — политическим изменением текущей политики огромных пропорций.Отныне США перестают беспокоиться о том, что они дают дурной пример «односторонними действиями вторжения в другие страны и низвержения их правительств» [70].
«Доктрина Буша» озвучена была в сентябре 2002 г. на высшем мировом форуме — в Организации Объединенных Наций. Она стала для обретших высшую власть в стране неоконсерваторов а Рамсфелд подлинным кредоАмерики на этапе ее единосверхдержавности в двадцать первом веке.
Вашингтон создал военную доктрину, дающую возможность применения Соединенными Штатами атомного оружия в нарушение всех договоренностей. Администрация Буша-мл. не ограничилась просто пересмотром ряда стратегических принципов, таких как паритет в военной сфере и взаимное сокращение ядерных арсеналов. Известный американский военный теоретик (и практик) Р.Перл так изложил новые стратегические принципы: «США имеют фундаментальное право на необходимую защиту. Если какой-нибудь договор мешает нам воспользоваться этим правом, следует выйти из этого договора». США отвергли конвенцию по биологическому оружию, отказались ратифицировать договор о полном запрещении ядерных испытаний, не признали юрисдикции Международного уголовного суда.
Как пишет французский еженедельник, «решения принимаются в одностороннем порядке, зачастую в ущерб интересам не только «остального мира», но даже ближайших партнеров Америки, как показывает решение о введении тяжелых таможенных пошлин на продукты черной металлургии… Уверенная в своей безраздельной мощи, готовая взять на себя риск за беспорядки, которые может спровоцировать ее политика, Америка Джорджа Буша больше не желает ни сотрудничать, ни консультироваться» [71]. По поводу отказа США подписать протокол
Киото об охране окружающей среды президент Буш-мл. во время визита в Европу сказал так, выступая перед американскими журналистами: «Я им сказал, что уважаю их точку зрения, но не изменю американскую позицию, потому что так будет лучше для Америки». Его пресс-секретарь: «значительное потребление энергии — часть американского образа жизни, которое для нас — священное понятие».
Забота о военной мощи после некоторой паузы снова вышла на первое место американской политики. Военные расходы США снова значительно увеличились и составили 40 процентов общемировых расходов. На 2006 г. запланирован военный бюджет в 476 млрд. дол. — больше, чем взятый вместе суммарный военный бюджет 15 крупнейших стран мира.
Критика иных систем.Патриарх американской дипломатической теории и практики Г. Киссинджер указывает, что «системы баланса сил существовали очень редко в истории человечества. Такой системы никогда не было в Западном полушарии — равно каки на территории современного Китая — уже две тысячи лет. Для огромного большинства человечества и в наиболее продолжительные периоды истории империя была самой типичной формой правления. У империй нет необходимости в сохранении баланса сил. Они не нуждаются в системе международного сотрудничества. Именно так Соединенные Штаты осуществляли свою политику в Западном полушарии, а Китай во всей истории Азии» [72].
Как пишет германский исследователь И. Иоффе, «мировой осью является Вашингтон, спицами — Западная Европа, Япония, Китай, Россия и Ближний Восток. При всем их антагонизме в отношении Соединенных Штатов, их взаимодействие с нами является более важным, чем их взаимодействие друг с другом» [73]. В подобном же духе выражается ведущий американский комментатор Ф. Льюис: «Геометрия, связывающая три западных центра мощи, представляет собой скорее прямую линию с Соединенными Штатами в центре и с Европой и Японией по обе стороны» [74]. Американцы Ч.Кегли и Г. Реймонд определили складывающуюся структуру как атом с США в центре и Другими державами, вращающимися вокруг [75]. В результате в настоящий момент Америка более гарантирована с точки зрения безопасности, экономических перспектив и будущего в целом, чем кто-либо и когда-либо с 1941 года. И ее преобладание устремлено к гегемонии.
Слагаемые будущего успеха.Как пишет американский исследователь Р. Эшли, «с восемнадцатого века героизируется фигура размышляющего человека, который является творцом своей истории и который знает, что мировой порядок не определен свыше, а является делом его ответственности, что ему подвластно определить мировой порядок, достичь полного знания, полной независимости в действиях и сфокусировать тотальную мощь» [76]. Идея уверенности в подвластности будущего позитивному американскому строительству является исторически центральным элементом «американской мечты» и полностью соответствует национальному видению исторического процесса. «Соединенные Штаты, — пишет У. Пфафф из «Интернешнл геральд трибюн», — воспринимают себя как ведущую историческую силу в период, когда другие теряют силу в турбулентной атмосфере переходного периода» [77]. Но для достижения успеха на пути лидерства требуется выполнение нескольких базовых условий. Главные среди них — наличие необходимых ресурсов,присутствие общенациональной воли,адекватная международная стратегия,восприятие общества государства-лидера как достойной имитации модели.
Ресурсы(прежде всего военные) имеются на значительное время. За 2000-е годы численность войск для специальных операций увеличилась с 38 тысяч в 92 странах (стоимость 2,4 млрд. дол.) до 47 тысяч в 120 странах (стоимость 3,4 млрд. дол.). Правда, нужно отметить, что, исходя из соображений внутренней политики (сбалансированный бюджет), правительство США под давлением конгресса сократило за этоже время число своих заграничных консулатов и миссий, уменьшило численность посольств. По относительному показателю внешней помощи США стоят в конце списка стран — членов ОЭСР, в расчете на душу населения. Внешняя помощь США сейчас меньше одной двадцатой их военного бюджета. Но не следует забывать о невероятном росте последнего десятилетия, когда экономическая машина США перевалила за десятьтриллионов долларов.
Волявести за собой у США, несомненно, значительно более отчетливо выражена, чем у Западной Европы или Японии. Вьетнамский синдром преодолен, но трехлетняя битва в Ираке в значительной мере подкосила американскую решимость жертвовать. В результате, «хотя президент кажется готовым пообещать использовать силы НАТО повсюду в мире для предотвращения злоупотреблений в отношении гражданских прав, есть основания сомневаться в том, что шансы провести операцию НАТО в Судане, чтобы покончить с ведущейся здесь гражданской войной, или на Кавказе, чтобы решить проблему взаимоотношений армян и азербайджанцев, равны нулю» [78]. После потери трех тысяч американских военнослужащих в Соединенных Штатах сформировалась оппозиция силовому курсу. Вопрос о применении американской силы после Афганистана и Ирака в направлении Ирана подвержен острым дебатам в национальном масштабе. Эйфория победителей в «холодной войне» ушла, но пафос строительства империи зависит не только от предполагаемых жертв. Америка все более чувствует, что определила будущее неверным для себя образом: она «демократизирует» Ближний Восток, в то время как главные ее конкуренты укрепляют позиции в Азии и Европе. Не Афганистан, а рвущийся вперед Китай, не Ирак, а интегрирующаяся Европа — вот кто будет решать судьбы американского могущества в XXI веке.
