Из страстей самая сильная, злая и упорная – половая, плотская любовь, и потому если уничтожатся страсти, и последняя, самая сильная из них – плотская любовь, то исполнится пророчество: люди соединятся воедино, цель человечества будет достигнута и ему незачем будет жить.

Любовь для праздного человека – занятие, для воина – развлечение, для государя – подводный камень.

Любовь тщеславна и себялюбива от начала до конца.

Любовь часто ошибается, видя в любимом предмете то, чего нет… но иногда только любовь же и открывает в нем прекрасное или великое, которое недоступно наблюдению и уму.

Страсть не знает никаких других обязанностей, кроме жизни для себя, любовь же не забывает, что у нее есть обязанности к другим, и скорей пожертвует собой, чем нарушит их.

Что жемчужина для раковины, то и любовь для иного женского сердца – единственное его сокровище, но также и неизлечимый недуг.

В любви одно лицо – раб, а другое – властелин, и недаром толкуют поэты о цепях, налагаемых любовью.

Да, любовь – цепь, и самая тяжелая.

Любовь есть сама жизнь, но не жизнь неразумная, страдальческая и гибнущая, а жизнь блаженная и бесконечная.

В любви всегда есть немного безумства, но и в безумстве всегда имеется немного здравого смысла.

Что любовь для справедливости? Милость разбойника, раздающего одним награбленное у других.

Любовь всегда превосходит веру в нее. Повседневные слова: если бы ты знала, как я тебя люблю! – заключают в себе глубокую и бесконечную истину.

Любовь можно заслуженно назвать трижды вором – она не спит, смела и раздевает людей догола.

Любовь – не любовь к одному исключительному лицу; душевное состояние готовности любви ко всему есть то состояние, в котором одном мы сознаем божественное начало нашей души.

О, любовь, любовь! Ты дух! Ты дьявол! Ты падший ангел!

Но ведь был же ею побежден Самсон, несмотря на всю крепость своих мышц! Соломон тоже не избег ее сетей при всей своей мудрости.

Тайны человеческой жизни велики, а любовь – самая недоступная из этих тайн.

Любовь, еще больше чем увеличительное стекло, преувеличивает все.

Любовь – история в жизни женщины и эпизод в жизни мужчины.

Любовь без уважения далеко не идет и высоко не поднимается: это ангел лишь с одним крылом.

Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность той и другой нимало не зависят от нашей воли.

Являясь для больного душой сильным ядом, для здорового любовь – как огонь для железа, которое хочет быть сталью.

Ангелы зовут это небесной отрадой, черти – адской мукой, люди – любовью.

Любовь – игра, в которой всегда плутуют.

Любовь – занятие досужего человека и досуг занятого.

Вздохи – это самые полновесные, самые прекрасные и, стало быть, вовсе непереводимые фразы в истории любви.

Любовь – это все, что у нас есть, единственный способ, которым мы можем помочь другому человеку.

Любовь – это борьба полов: оба противника хорошо знают, чего хотят, и все средства кажутся им законными.

Любовь, если можно любовью назвать Безумной похоти женской власть, Опасней чудовищ, страшнее бури.

Любовь всесильна: нет на земле ни горя – выше кары ее, ни счастья – выше наслаждения служить ей.

Любовь – единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость – и она окажется правдой.

Существует два вида любви: одна простая, другая взаимная. Простая – когда любимый не любит любящего.

Тогда любящий целиком мертв. Когда же любимый отвечает на любовь, то любящий, по крайней мере, живет в нем. В этом заключено нечто восхитительное.

Знаю, что значит любовь: любовь – помраченье рассудка.

Любовь одна, но подделок под нее – тысячи.

Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами.

Не любит тот, кто про любовь всем трубит.

Любовь – как прилипчивая болезнь: чем больше ее боишься, тем скорее подхватишь.

Любовь – как море. Ширь ее не знает берегов. Всю кровь и душу ей отдай: здесь меры нет иной.

Любовь – самое утреннее из наших чувств.

Желания – это цветы любви, а наслаждения – ее плоды.

Любовь, подобно огню, не знает покоя: она перестает жить, как только перестает надеяться или бояться.

Когда мы говорим о любви, ее надо понимать как желание красоты, ибо в этом заключается определение любви у всех философов.

Истинная любовь не дерзка и не легкоомысленна – робость делает ее осмотрительной: она не отваживается на многое, зная, что можно потерять.

Любовь должна не туманить, а освежать, не помрачать, а осветлять мысли, так как она должна гнездиться в сердце и в рассудке человека, а не служить только забавой для внешних чувств, порождающих одну только страсть.