Мы целый день проводим на виду.
Вся наша жизнь на холостом ходу,
На вернисаже, бале и за чаем.
И жизнь идет. И мы не замечаем.
1928
«Крылья? Обломаны крылья…»
Крылья? Обломаны крылья.
Боги? Они далеки.
На прошлое — полный бессилья
И нежности взмах руки.
Заклятье: живи, кто может,
Но знай, что никто не поможет,
Никто не сумеет помочь.
А если уж правда невмочь —
Есть мутная Сена и ночь.
«Я сегодня совсем иной…»
Я сегодня совсем иной,
Я сегодня не верю надежде.
Только ты можешь делать со мной
Все, что хочешь, — как делала прежде.
Я устал от притворства и лжи,
Все столицы видали бродягу.
Дорогая, лишь слово скажи,
Я у ног твоих с радостью лягу.
Не забыть непрошенных грехов
И ту детски нелепую травлю…
Но моих неискусных стихов
Я тебя уж читать не заставлю.
Все снесу: иронический взгляд —
Можешь сколько угодно смеяться.
Не гони меня только назад,
Дай с тобою, такою, остаться.
Было много холодных измен,
Можно брать, ничего не давая.
Не давай ничего мне взамен
За всю нежность мою, дорогая.
Осень
1. «Уйдем — и никто не заметит…»
Уйдем — и никто не заметит,
Придем — и никто нас не встретит,
Никто нам руки не протянет,
Никто нам в глаза не заглянет,
Прощаясь, прощая, встречая…
По небу плывет, догорая,
Луна. Умирают цветы.
Недвижно ложатся листы.
И осень, упав на колени,
Стучит головой о ступени.
Вена, 1930
2. «Словам не поверим»
Словам не поверим —
Они невесомы слова,
Мы счастья весомого просим.
А в нашем саду уже пожелтела листва,
И небо зашло, и бездомная осень
Идет по траве, ни жива, ни мертва,
И вянет, и блекнет за нею трава.
Она обнимает высокий расколотый ствол,
Она прижимается влажной щекою
К холодной коре… А вдали над горою,
Медлительно тихо спускаясь к реке,
Уж крутится снег. И охапки соломы
Уже вылетают из жаркой трубы.
И так же, как раньше, слова невесомы
Любви беспредельной, любви и судьбы.
Mahrisch Trubau, 1930
«Мне сегодня не надо чудес…»
Мне сегодня не надо чудес,
Все равно я навек обездолен.
На парчу розоватых небес
Опустились кресты колоколен.
Если долог осенний закат,
Если небо над ратушей ало,
Будет ветер на завтра трепать
Уцелевшей листвы покрывало.
Там у замка под старой стеной,
Где подъем извивается круче,
Он сметает огромной метлой
Золотых полумертвые кучи.
Только стало все сразу бедней,
Город сдал, как старик, за недели…
С каждым часом морщины видней
И лохмотья на каменном теле.
И одно остается — молчать.
Здесь словами уже не поможешь.
Наше летнее счастье начать
Все равно ведь сначала не можешь.
Завтра утром — на зиму? навек? —
Начинается наша разлука.
Должен все отдавать человек, —
Даже это, без лишнего звука.
Crucifix
Я сегодня как будто ослеп,
Я сегодня как будто погиб.
Ничего, что как затканный креп
Этой рощи широкий изгиб.
Так печален и тих городок,
Так высокий спокоен собор.
А кругом, как могильный венок,
Темно-синий раскинулся бор.
Знаю: этих печальнее мест
Ничего на земле не найти.
Но мешает источенный крест
На распутье отсюда уйти.
Он стоит у бесцельных дорог,
