– Кришнаиты, – он распахнул папочку потолще, поддел пальцем пару листов. – Хаза, явки, зафиксированные участники… впрочем, эти тихие, а порой и дело говорят. Я тут пролистал книжечку ихнего Прабху-панды, про науку он пишет совершенно правильно – никому она счастья не принесла, если по большому счету…

Даша и не пыталась прерывать его конкретными требованиями – покорно слушала ради вящего укрепления контакта. В конце концов, ему просто не перед кем выговориться, а время в загашнике есть…

– Астральная академия, одиночные контактеры… у этих пока все чисто. Народным целителям препятствовать указаний нет, вот и резвятся, заряжают гуталин, амулетики продают… кстати, одно дело возбуждено. «Мадонну Евпраксию» зоркие граждане уличили, что амулетики свои она скупает в художественном салоне, поймали у гостиницы и слегка потрепали, потом пришли с заявлением. Только, чую, отбрешется. Поди докажи, что амулетики эти она космической энергией не заряжала – где обвинение возьмет счетчик этой самой энергии? Адвокат уже роет землю, с ней же мотается целая команда… Я тебя не утомил?

– Не особенно, – осторожно сказала Даша. – Хотя, конечно, у меня в первую голову на сатанистов уши торчком…

– Намек понял… Вы точно уверены?

– Да ни в чем мы пока не уверены, – сказала Даша. – Просто – следочек…

– Ну так вот. Агентурных возможностей у меня почти что и нет. При случае озадачиваю прежние свои контакты в заданном направлении… По идее, мне должны всякий раз сообщать, когда «подопечные» оказываются впутанными в уголовщину, кое-кто и сообщает, но при нашем вечном напряге не все решатся на дополнительную писанину, а налегать стыдно, понимаю я их прекрасно… Словом, четко организованных групп с уклоном в сатанизм у меня зафиксировано три. Первая – подвал на Лазо, восемьдесят пять. Человек пятнадцать, молодежь обоего пола, от пятнадцати до двадцати пяти, подвал они вычистили и довольно красиво отдекорировали всевозможной дьяволиадой. Но сатанизм там, судя по накопленной информации, – чистой воды упаковка. Главным образом, идет группенсекс под море водочки, а иногда мелькает и травка с таблетками. Поскольку там бывают сынки и доченьки, – он подал Даше список на пять фамилий, она пробежала взглядом и, понимающе кивнув, вернула, – треба поделикатнее. Районщики копят материал, чтобы грохнуть эту хавиру наверняка, под увесистые улики… Возьмешь глянуть?

– Все возьму, – сказала Даша. – Если дадите. Так, вторые?

– Университет. Студенты. Пытались весной зарегистрироваться как общественная организация с веселеньким названием «Черный собор». Отказали – православная епархия возмутилась, подключилась пара газет… Человек двадцать с тех пор собираются частным порядком, чему опять-таки нет оснований препятствовать. Уклон в основном теоретический – собрали кучу литературы, штудируют, докладики читают, «черные медитации» устраивают. В разработку взяли опять-таки районщики, в сентябре, когда после медитаций лялька семнадцати лет в психушке приземлилась. Никого не удалось подвести под статью – они ж ее силком не затаскивали, не насиловали, алкоголя не вливали. Наркотики мелькали и там, но вовсе уж неуловимо. И третьи… Эти посолиднее, никаких тебе молокососов. Десятка полтора, самому младшему под тридцать, самой старшей далеко за сорок. Опять-таки сборища, медитации, ночные бдения с блюдечком, траханье и травка.

– Вокруг «Бульварного листка» они кучкуются?

– Можно и так сказать… Пятеро служат в «Листке», остальные к ним частенько захаживают. Ну, ты же «Листок» читаешь?

– Изредка. Когда время выпадет.

– Ну, тогда сама знаешь, сколько у них напихано бесовщины?

– Да уж, да уж.

– Вот… В общем, эти опять-таки держатся тесной кучкой, проповеди в ДК читать отнюдь не собираются. Закрытый клуб. И семь потов с тебя сойдет, пока докажешь, что они гонят через «Листок» целеустремленную агитацию и пропаганду – а если и докажешь, что с того? У нас уголовная ответственность за пропаганду сатанизма не предусмотрена, это в Иране им бы живенько руки-ноги поотрубали, а обрубок законопатили на пожизненное… Наверху на них имеют зуб – ну, ты ж знаешь, как Трофимов к педикам относится? А у них педиков половина… Но приловить на горячем трудновато. На остров Кумышева не ходят, в кустиках друг друга не пользуют, совершеннолетние все поголовно – а статью давно отменили, либерализм бьет ключом…

– А насчет наркоты?

– Трудно. Ни на хатах, ни на дачке – есть у них такая дачка на Ермолаевском плато – травку в незаконном количестве держать не станут. За простое употребление нынче опять-таки не вдруг посадишь, ноги собьешь… И потом, эта шпана чуть ли не поголовно – ветераны демократии, у одного и вовсе медалька «Защитнику свободной России», коей он усиленно щеголяет. Вытекающие отсюда связи представляешь? Тут тебе и парочка депутатов, и «президентово око» – он же сам чуть ли не из диссидентов произошел – и газетки, и партийки. Притом выборы на носу, оплошаешь – моментально поднимут визготню, пришьют тебе дискредитацию кандидатов от демократии, связь с красно-коричневыми усмотрят и обгадят так, что год будешь отмываться… Нет уж, этот гадюшник если и ворошить, то с железными козырями в рукаве. – Майор мечтательно закатил глаза. – А хотелось бы… Я тебе честно скажу, в церковь хожу раз в год и крест поверх мундира не таскаю, но когда читаешь этого защитничка свободной России… – Он покопался в папке и вынул вырезку. – «Священники с крестом на брюхе меня определенно не устраивают, ибо я, как свободный человек, желаю беседовать с Господом без посредников…» Ка-ззел… Он, видите ли, желает. А кто ты такой, чтобы Господь с тобой без посредников, тет-на-тет беседовал? Нет, хорошо Ленин выразился про интеллигенцию, что там ни говори…

– Как насчет агентуры? – спросила Даша.

– У «подвальных» есть один. Прижали с травкой, он и согласился – в дятлы… В «Черном соборе» – никого. Есть один и у «буль варщиков», только давно уже стучит спустя рукава, и поднажать на него нет никакой возможности – на крючок его брали, когда поймали за игрой в задок, но статью-то давно отменили, а тот, с кем он зады повторял, уже тогда был совершеннолетним… Ты на него надавишь, а он грохнет звонкую статейку в том же «Листке», Лигу сексуальных меньшинств на тебя напустит, зарубежную пидарасню подключит, до ООН дойдет… Что ты так скептически ухмыляешься? Фомин, новосибирский, на похожем погорел. Даванул на стукача-жопника, а тот ему оформил публикации в импортной прессе, Москва скандала испугалась, у мужика чуть погоны не слетели… – Лицо его приняло еще более мечтательное выражение. – У тебя зацепок так и нет пока?

– Ищем-с… – сказала Даша. – Ну, а неучтенные сатанисты могут в Шантарске оказаться?

– Да запросто. Мне бы парочку ребят, паршивый компьютер и нормальное прохождение запросов… А так, я тебе честно скажу, любые сюрпризы возможны.

– Ну, а что там было с собакой? Воловиков вскользь молвил.

– С собакой до сих пор непонятно. – Он покопался в поисках нужной бумаги. – Собака породы кокер-спаниель, принадлежащая гражданину Гупало Виктору Кирилловичу… Спаниель был охренительно дорогой, потому как происходил от импортных производителей, и родословная у него была длиннее, чем список орденов у Брежнева. Выпустил его погулять гражданин Гупало и зазевался на пару минут, заболтался с соседом. Спаниель тем временем отбежал довольно далеко, какая-то паскуда на синей «восьмерке» – номера очевидцы не заметили – подхватила псину в машину и вдарила по газам. Гупало – мужик солидный, бизнесмен со связями, примчался в райотдел, накатал бумагу, и районщикам было велено постараться. Он даже вознаграждение пообещал, так что искали, как могли, обстоятельно. Хотя, что значит в такой ситуации «обстоятельно», сама понимаешь – ничего особенного. Пусть даже имеется указание начальства и вознаграждение – ради собаки никто не станет устраивать ни «Трала», ни «Петли». Спаниеля нашли через двое суток на Кагалыкском кладбище – эти суки его к кресту прибили, глаза выкололи, язык отрезали… При любом раскладе – поймать бы, поставить сержантов в круг, голубчика – внутрь, да попинать как следует…