Подозреваю, что это земная школа. Нори-оки — проще, это лично Кирри иногда хотелось сказать что-нибудь не слишком тактичное, но не позволяла благодарность. И он, как истый нги, совместил довольно злые шуточки с самым, что ни на есть, комплиментарным тоном.
«Высокий IQ», — сказал Илья. Ну да. Похоже. Способ отвести душу при моральной невозможности хорошенько нахамить. Большинство землян, во всяком случае, земных мужчин, решили бы эту дилемму проще… У нги другой психический манёвр.
Возможно, действительно, ближе к женскому.
Между тем, песчаная пустыня сменяется пустыней каменистой — началом вельда. Здесь растут зонтик-деревья, любопытные растения, корни которых достигают в поисках подземных вод и десяти, и двадцати метров длины. Здесь попадаются клубки перекати-поля, здорово похожие на земной аналог, только сейчас они ещё не катаются по высохшему грунту — не сезон для семян. Верёвочник оплетает глубокие трещины в земле. Место жительства скорпионов, мурашей-землекопов и ящеров-муравьедов, уморительных созданий, похожих на бурый самоходный огнетушитель. Километрах в двадцати-тридцати начинается мир жёстких трав, нгиунглянских антилоп и степных буйволов — родина нори-оки. Но до сердца вельда мы не добираемся.
У караванного тракта, который делает развилку — на Данхорет и на Чангран — нас встречает отряд, ведомый Хенту, одним из младших командиров Анну и его доверенным лицом. Я рассеянно слушаю доклад Хенту о том, как после прибытия в лагерь Третьего Львёнка случился мятеж среди данхоретских офицеров, как кого-то убили, подозревая в измене, как офицеры решили, что присяга Прайду исключает верность тому, кто честь Прайда предаёт… я слушаю о казнях, убийствах, расколе, чьём-то дезертирстве, о Третьём Львёнке, которого надо было вздёрнуть на воротах, о пленных, об истине — мне не сосредоточиться. Я просто транслирую информацию — и смотрю на женщин.
Женщин с данхоретскими вояками никак не должно быть. Это — чистый нонсенс. А северных женщин — не должно быть вдвойне.
Южанки — бывшие военнопленные, я догадался. Очень непростые, кстати, южанки. Старый соратник Анну, его бывший офицер и пропавшая без вести после жестокого боя родная сестра офицера данхоретцев, волка Винору — проверенные люди, те, которым только страх перед смертельным унижением и потерей лица мог помешать бежать из любого плена и вернуться к боевым друзьям. А северянка — Госпожа А-Рин. Говорящая-с-Птицами. Которая рассказала выкупленным пленным о новой истине, которая нашла отряд и которая, как говорили, ясновидящая.
И её цель — спасти великий город. Чангран или Тай-Е — всё равно. А при нынешнем положении вещей — безумном — скорее, Чангран. В южной армии — идеологический раскол. Это всё, что я пока сумел понять.
А чего я пока понять не могу — где я видел Уважаемую Госпожу. А я её точно видел. Но не при дворе в Тай-Е.
Ей страшно рад Дин-Ли. Госпожа А-Рин радуется встрече не меньше. Я уже видел такое — только железная северная самодисциплина заставила её удержаться, не кинуться Дин-Ли в объятия. Она лишь церемонно касается его плеча кончиками пальцев — госпожа благоволит вассалу — но её глаза блестят влажно, а губы заметно дрожат.
— Счастлива видеть вас в добром здравии, мой дорогой друг, — говорит она.
— Уважаемая Госпожа, — улыбается Дин-Ли, — я счастлив не меньше. Это вы всегда оказываетесь в самом невероятном месте, проходите по шёлковой нити, не покачнувшись — а я просто солдат, выполняющий пустяшное задание. Я был абсолютно уверен, что мы с вами ещё увидимся и выпьем жасминового настоя. Я даже хотел поймать пустынного тушканчика вам в подарок — но эти зверьки спят по ночам, а днём прыгают слишком шустро…
Госпожа А-Рин слушает его, обхватив правой рукой локоть левой, как бойцы в задумчивости. Я смотрю на неё — и никак не могу вспомнить, где встречался с Госпожой из кшинасского спецназа — или контрразведки? Её лицо, обветренное, открытое, с большими серыми глазами, коротким светлым рубчиком на скуле и чуть вздёрнутым носом, не породистое и не прекрасное, но милое, её локоны цвета ржаной соломы, не украшенные бусинами, и короткая толстая коса, её плотная фигура честной плебейки — всё это парадоксальным образом мне знакомо. Ещё больше знаком голос — чистый столичный выговор, особый, чуточку утрированный выговор, будто попав в штаб особистов, деревенская девочка — или она была ещё мальчиком? — старательно перенимала у старших по званию манеру говорить, изживая собственную безыскусность…
Она очень интересная особа, Госпожа А-Рин. И она, очевидно, чувствует мой взгляд.
— Вы хотели что-то сказать, Вассал Ник? — весело спрашивает она, повернувшись ко мне. — Я уполномочена передать вам слова доброй дружбы от Государыни и уверение в искреннем уважении от Государя.
Я открываю рот, чтобы поздороваться и тоже выразить уверения в совершеннейшем почтении и преданности — и не могу произнести ни единого звука. Я, наконец, её узнал.
— Простите, — еле выговариваю я, с адским трудом взяв себя в руки. — Я не ожидал… вас здесь увидеть… Уважаемая Госпожа… А-Рин.
— Да что с тобой, Ник? — спрашивает Юу, подходя ближе. — Не то, чтобы я ждал от тебя светских манер, но обычно ты не выглядишь, как мужлан, увидевший даму на Государевой службе впервые в жизни.
И она… Госпожа, так сказать, А-Рин, Говорящая, чтоб ей пусто было, с Птицами, одаривает Юу нежной улыбкой.
— Государыня не забывает вас, дражайший Господин Л-Та. Огорчаясь невозможностью видеть вас, она пользуется любым случаем, чтобы пожелать вам всех благ. Прощаясь со мной, Государыня выразила надежду вскоре услышать о вас — а если Небеса пожелают, то и увидеть. Её сердце полно нежной родственной любви к вам, она о вас вспоминает. А нельзя ли передать её слова Вассалу Ча?
Юу выслушивает эту тираду с миной самодовольной и печальной одновременно.
— Прошу прощения, Уважаемая Госпожа. Мой друг, Господин Вассал Ча, то ли похищен, то ли убит. Мне жаль.
Лицо А-Рин омрачается.
— О да, — говорит она. — Государь и Государыня будут огорчены. Они полагали, что Вассал Ча — проверенный дипломат, и его слово будет немало стоить в создании мира между нашими державами…
— Войны с севером не будет, — режет Анну, подходя. — Это бессмысленно. Бессмысленная война. Она ничего не принесёт, ни славы, ни земель. Мы потеряем наших братьев зря.
— Бессмысленно пытаться воевать на севере, когда Лев готов грызть собственные лапы, — говорит Элсу горько.
— Мы отправляемся в Чангран, — говорит Анну. — Вызываем Льва Львов на разговор — а если не удастся говорить… Тогда будем драться с Львом Львов, стравливающим между собой собственных Львят и бросающим своих солдат на произвол судьбы. Если север не нападёт.
— Север не нападёт, — говорит А-Рин, передавая Анну свиток. — Слово Государя и его печать. Для Кши-На это тоже бессмысленная война. Государь опасается, что Лев с Барсом растерзают друг другу горло — и шакалы из соседних стран, маленьких и слабых, сожрут их плоть. Этого нельзя допустить.
Анну читает письмо про себя, шевеля губами — и Львята Льва смотрят на него, не как на подданного, а как на командира. Нет смысла бороться за власть, когда ясно, за кем идут войска.
— Мы выступаем, — приказывает Анну своим офицерам. — Северяне подтвердили старые клятвы.
Бойцы поднимают верблюдов, а я не удерживаюсь.
— Уважаемая Госпожа, — говорю я А-Рин, — мне совершенно необходимо сказать вам несколько слов наедине. Полномочия, полученные от Государя лично, позволяют мне требовать этого разговора… цель которого — уточнение некоторых известных нам обоим обстоятельств.
Она отвечает королевским кивком.
— Как только я найду время и возможность, Уважаемый Вассал Ник.
Ох, как я жду этого «времени и возможности»! Как старшеклассник — свидания. И внутри у меня всё кипит, я еле отвечаю на вопросы моих удивлённых друзей. Я не могу сосредоточиться, я использую глаза, как видеокамеру, я транслирую путь по Чангранскому тракту на спутник — и еле унимаю сердце.
