– Из-за мамы? – догадался Генри.

– Да. И из-за Стефани. Она еще училась. Оставить их я не имела права, а забрать с собой не было возможности. Это было бы несправедливо по отношению к Грегу. Повесить ему на шею такой жернов в самом начале совместной жизни...

– И ты ни разу не захотела близости с ним?

Шейла засмеялась.

– Иногда ты не слишком деликатен, мой дорогой! Ни с ним, ни с кем-либо другим. Мы со Стефани перевидали великое множество девиц, разрушивших свою жизнь из-за близости с мужчинами. Если хочешь знать, я этого очень боялась.

– Я бы не сказал, что ты робкого десятка, – засмеялся Генри.

– Да ну тебя!

Господи, я всю жизнь ждала этого дня! А если бы мы с Генри не встретились? Да нет, такого быть не могло...

– Генри?

– Да?

– Ты говорил о взаимопонимании между тобой и Маргарет. В чем оно заключалось?

– Неужели тебе хочется обсуждать это сейчас? – Он поцеловал ее.

– В общем-то нет, но...

– Это не дает тебе покоя?

Шейла кивнула.

Он положил себе на живот ее ноги.

– Так тебе нравится?

– Отвратительно! – Шейла поморщилась.

Генри засмеялся и вздохнул. Ему не хотелось распространяться на тему своих отношений с Маргарет, но пришлось.

– Понимаешь, когда стало очевидно, что наш брак не удался, ни один из нас не захотел остаться без Одри. Маргарет считала, что я как мужчина обязан уйти, но у меня было иное мнение. Я был убежден, что, если Одри останется с матерью, Маргарет непременно переложит заботу о ребенке на постороннего человека, которому будет платить за это. Я такого не мог допустить!

– И вы достигли компромисса?

– Не знаю, компромисс ли это, но мы решили жить под одной крышей. Заключили своего рода договор ради Одри. Изо всех сил старались быть родителями-партнерами, но ничего хорошего из этого не вышло. – Генри намотал на палец прядь ее шелковистых волос. – Наше взаимопонимание, если вообще о таковом можно говорить, заключалось в следующем: живем под одной крышей, пока у кого-то не появится кто-то. Решили, что это со всех сторон благоразумно. Обсудили возможные варианты. Словом, пришли к выводу, что ни один из нас не вправе исчезнуть из жизни другого без предупреждения.

– А ваши супружеские отношения?

– Ты имеешь в виду, спали ли мы вместе?

– Ну да...

– Нет, мы с Маргарет не спали.

Шейла вздохнула и чуть слышно уточнила:

– И как давно?

Генри помолчал, потом ответил:

– Почти три года.

Шейла задумалась, сдвинув брови.

– Не веришь?

– Почему же? Я знаю, ты не из тех мужчин, кто лжет.

– Ну спасибо!

– Просто...

– Просто тебе кажется, что мужчина не способен столько продержаться?

– Ну да...

– Но ведь ты смогла!

– Генри, мужчину и женщину нельзя сравнивать в этом плане. Я читала.

– Нет, это не так! Мужчина, как и женщина, способен направить свою энергию на другое. А мне было чем заняться – дочь, работа... Шейла, поверь, я никогда не вступал в связь ради разрядки сексуального напряжения. Господи, ну что с тобой делать? Ты опять покраснела.

– Тебя это удивляет?

– Если честно, да, но не только это. – Он улыбнулся.

От его улыбки, такой близкой и родной, на душе у Шейлы потеплело, но она твердо решила дослушать рассказ Генри до конца.

– Значит, каждый из вас жил своей жизнью?

– В основном...

– Наверное, это чересчур утомительно?

– Не сказал бы. Впрочем, уговор есть уговор, и вообще супружеская жизнь часто строится на компромиссах.

– Но компромисс в семье, где есть дети, не лучший выход из положения. И проживание под одной крышей вечно продолжаться не может.

– Безусловно. Но Одри девочка здравомыслящая, и момент, когда ей предстояло решить, с кем из родителей остаться, приближался стремительно. Тут как раз Маргарет влюбилась и ушла. Правда, я понял, что это случится, до того как она сама осознала.

– И ты не сделал попытку остановить ее?

– А зачем? Нельзя было требовать от нее жертвы. Прожить жизнь без любви только потому, что я ее не люблю? Жестоко... Ее трусливое бегство, надо признать, поначалу вывело меня из себя, но потом я порадовался за нее. Да и моя жизнь стала спокойнее. С твоей помощью, – добавил он.

– Но откуда ты мог знать, что Одри выберет тебя, а не маму?

– Знал, да и все! Я бы не назвал это слепой уверенностью, просто все шло к тому. Маргарет, надо отдать ей должное, человек жизнерадостный, но у нее на редкость неровный характер. А я всегда был с дочерью терпелив, вникал во все ее ребячьи проблемы – словом, жил ее жизнью, и она, естественно, тянулась ко мне. Однако, когда Маргарет ушла, я испугался.

– Почему? – удивилась Шейла.

– Потому что ребенка суд, как правило, отдает матери. Я решил затаиться. Если Одри привязана ко мне и ей хорошо, было бы глупо выдергивать ее, как морковку с грядки, и тащить на другой конец света, рассудил я. Согласна?

Шейла кивнула.

– Значит, ты сообразил, что, если Маргарет не возникнет, тем лучше для тебя?

– Именно!

– То есть ты хочешь сказать, за все эти годы у тебя не было ни одной любовницы?

– Ты – первая! – Он засмеялся и поцеловал Шейлу в нос.

Шейла задумалась. Одри, Маргарет... Генри, его дочь, его жена... Пасьянс какой-то получается! А я, Шейла Стефенсон, где мое место? В середине, с краю или... я вообще не в счет? Вот он сказал, что я всегда буду рядом с ним. А если... Предположим, Одри в один отнюдь не прекрасный день перестанет со мной считаться. Что тогда?

– Генри, у меня еще один вопрос. Можно?

– Милая, спрашивай, о чем хочешь. Отвечу и не покривлю душой.

Шейла верила ему. Может, она величайшая на свете дуреха, но Генри самый порядочный и честный!

– Скажи, пожалуйста, если бы не Одри... Нет, не то! Не окажись я в твоем доме в силу известных обстоятельств, случилось бы между нами то, что случилось?

Генри присвистнул и приподнялся на локте.

– Дорогая моя, если бы не Одри, я затащил бы тебя в постель гораздо раньше! Я-то думал, ты спросишь, люблю ли я тебя...

– Ну уж не-е-ет! Об этом не спрашивают, мужчина сам об этом говорит, – с достоинством ответила Шейла.

Генри сел на край кровати и напустил на себя торжественный вид.

– Мисс Стефенсон! Я прошу вас стать моей женой, потому что я вас очень, очень люблю.

Шейла молча смотрела на него, отказываясь верить своим ушам. Этого просто не может быть! Просто не может быть! Не может быть... – раскатился эхом внутренний голос.

Генри взглянул на нее искоса, мгновенно понял ее состояние и повторил еще раз:

– Я люблю тебя, Шейла, гораздо сильнее, чем ты себе представляешь. Ты уже моя жена и будешь ею законно. – Он помолчал. – Я готов все отдать, лишь бы убедить тебя в этом.

– Генри, почему ты выбрал в жены меня? – спросила она явную нелепицу. В минуты потрясений – а радость тоже потрясение, да еще какое! – зачастую отказывает рассудок. – Что во мне такого особенного?

Генри взял в ладони ее лицо и, глядя прямо в глаза, сказал с расстановкой:

– Мне хорошо с тобой всегда и везде. Ты – мой лучший друг. Я могу говорить с тобой обо всем на свете. И еще я ужасно хочу тебя...

– Но это просто невозможно!

– Спорим?

Он положил ладонь на треугольник волос в низу ее живота. Поглаживая, молча смотрел на Шейлу, и вот уже волна желания накатила на нее, потащила за собой...

Шейла с трудом понимала смысл слов, когда Генри снова заговорил:

– Ты вошла в мое сердце и заняла там прочное место. А твое отношение к Одри? Оно показало мне, сколько в тебе любви и понимания. Ты дарила моей дочери душевное тепло, когда она больше всего в нем нуждалась. Она тоже полюбила тебя. – Голос Генри срывался от волнения. – Спасибо тебе, радость моя!

– Генри, милый... – сдавленно пробормотала Шейла и погладила его по щеке. – Не могу выразить словами, как я тебя люблю!

Он притянул ее к себе, поцеловал в губы нежно и страстно. Шейла внезапно отстранила его и взглянула на часы.