Он зашёл в кубик из пятиэтажек – посмотреть, есть ли сквозной проход. И в полном шоке воззрился на огромный двор, куда выходили все подъезды зданий.

Двор закатан в асфальт, посередине футбольное поле: с покосившимися воротами и заросшее бурьяном. Футбол там не прижился как-то. Здания обшарпанны, балконы трухлявые. Окна есть не везде. У пары подъездов мирно спят алкаши. У одного, в густой траве, лежит полуголая девчонка, в луже крови. Кроме голых ног лежащих на асфальте и ручейков крови застывших на том же асфальте, почти ничего и не видно. А возле ближайшего подъезда скучает панк. Подозрительно трезвый панк, с очень хитрым взглядом.

– Эй, братан! – Кричит это чудо Велесу, остановившимся взглядом изучающего тело в траве, через три подъезда влево. – Слышь, кореш, подожди. Дело есть!

Велес отвернулся от девчонки. Тяжёлый взгляд воткнулся в бегущего к нему панка.

– Здорово братан! – Протянул руку панк. Велес никак не отреагировал, глядя в глаза парня, с шикарным фиолетовым гребнем на голове.

– Труп там видишь? – Холодно сказал неузнанный мэр. – Надо милицию вызвать.

– А? Труп? – Панк растерянно огляделся. – А! Ты про эту овечку? Не парься! Я уже вызвал, да они забили. Не любят, знаешь этот район. Вот совсем светло станет, приедут…

– Почему овечка?

– А? Так это… – Совсем растерялся панк: он, видать, принял мэра за местного алкаша. Ну, учитывая своеобразное одеяние… – Она приключений искала, с наркошами местными. Не знала, наверное, что Фара нарк, да ещё и еба…ый вовсю бошку, вот и…, они её тут часа два толпой жарили, потом запинали…, да забей ты! Она даже не отсюда. Дело говорю есть. Охренительное дело мужик!

– Ну, говори. – Очень холодно произнёс Велес. Парень холода в голосе не заметил.

– Слыхал про Зону? – Хитро подмигнул панк. – Так вот, туда легко попасть, я могу устроить. Бесплатно! Тряпки тебе дадут, оружие и вперёд, бабло из Зоны таскать!

– Вербовщик? От Змея работаешь?

– Ага. – Даже забыв закрыть рот, ответил панк. Дело было не в том, что его профессию так точно назвали, а в том, как именно её назвали: без всякого выражения.

– Знаешь, как хреново влияют подобные неприятные инциденты, на избирательский рейтинг городских властей? – Панк не ответил, а Велес снял галстук и отдал парню. – Держи. Потеряешь, завалю. Усёк?

Панк кивнул головой. Его взгляд приклеился к маленькой деревянной иконке на груди незнакомца. Впрочем, уже не незнакомца – парень начал догадываться, с кем имеет честь говорить. Таких иконок не делали, таких не носили.

– Мэр? – Панк бережно, кончиками пальцев, взял галстук. – Я…, а я может, пойду?

– Не ссы, мусорам не сдам. – Велес погладил иконку пальцами. Коснулся поочерёдно ликов всех трёх, незнакомых панку, изображённых на иконке людей. – Я наоборот тебе орден и премию дам, если из этой клоаки исчезнет побольше гов…а, прицелом в Зону.

– Да-да, но я, может, пойду? – Панк нервничал и потел: он много слышал про мэра. Про неопознанные трупы в озере, и про необъяснимые пропажи некоторых людей, тоже слышал немало.

– Пойдёшь, но со мной. – Велес похлопал парня по плечу. Улыбнулся. Панк подумал, что, пожалуй, надо было ему тогда остаться в Питере, наплевав на обещанные лёгкие деньги за обувку лохов и отправку их на заклание. – Покажешь, где Фара с компанией.

– З-зачем?

– Будем судиями мы с тобой, мой верный конь…, то есть, э-э-э, друг. – Велес ещё раз посмотрел на мертвую девчонку. С удивлением понял, что именно сейчас, его ведёт не корысть и расчёт, а банально жажда справедливости. Детская, до предела глупая, но почему-то приятно греющая сердце…, роскошь, на которую босс его уровня уже не имеет права. Смерть, любая смерть, может быть оправдана только одним способом, если она принесёт прибыль. Любое действие, должно выполняться, только если оно сулит прибыль, сейчас либо в будущем. Босс не должен поддаваться таким глупостям как месть, оправданная только желанием отомстить; таким как любовь ради самой любви…

Но если иногда…, чисто для души…, почему бы и нет?

– Но их там человек пятнадцать! – Возмутился панк, встретил взгляд мэра. – Да я же с удовольствием, в смысле я же не боюсь, но…

– Станешь у входа. Вершить деяния справедливые, отрок пропащий, буду я. – Чуть ли не нараспев проговорил Велес, а панк неожиданно понял, что этот психованный город, управляется психованным мэром. Мэр в этот миг почувствовал, некоторую слабину в бесстрашном норове своего коня…, то есть, норове ново обретённого друга, и сообразил, что ему требуется поднимающая боевой дух речь. Каковую он тут же и выдал, выбрав самую действенную из всех. – Топай, бля! Ноги сломаю, конь педальный!

– Я понял, понял… – Тут же ощутив небывалый порыв творить справедливость, ответил вербовщик.

– Показывай дорогу.

Уже поднимаясь на четвёртый этаж, по загаженному до предела подъезду, мэр вдруг спросил у своего нового знакомого.

– Тебя как зовут?

– Филя…. Вот, здесь они обретаются. – Он указал на ободранную деревянную дверь.

– Филя, почему ты не помог той девочке?

– Оно мне надо? – Панк передёрнул плечами. – Я за чужую жопу, свою подставлять не стану. Трахают, убивают, да плевать, пока в мою сторону не быкуют.

– Участвовал?

– С девкой с этой? – Панк презрительно сплюнул. – Я нах не псих, как эти гоблины недорезанные. Надо, я за три часа гимназистку совращу, да так, что она и сама счастлива будет…

– Если свалишь, Филя, найду. – Прервал его Велес и вошёл внутрь.

Двери тут не запирали. Картина предстала нормальная, трущобная. Грязные полы, ободранные стены, кухня, облюбованная целой ордой жирных счастливых своей жилплощадью мух. В зале трубно храпели. Туда и прошёл по пояс голый мэр.

На встречу ему, на свою беду, вышел худой трясущийся по случаю раннего утра, толи нарк, толи алкаш. Впрочем, даже если бы он не вышел, его бы это уже не спасло. С некоторых пор, Велес страдал от одного странного недуга: ему нельзя было показывать кровь – становилось плохо…, всем до кого он успевал дотянуться.

Велес мягко шагнул, к уже заметившему его, щуплому телу и в шаге, точно так, как учили, начал плавный разворот, заканчивающийся резким ускорением и выходом кулака вперёд. Вся соль удара заключалась именно в том, что бы в момент движения руки, всё тело срабатывало подобно пружине. И один маленький момент, решивший на сегодня десяток судеб. Спину нужно было держать прямо, что бы позвоночный столб в момент удара, смог с амортизировать отдачу.

Вследствие зверского похмелья, амортизация у Велеса, как-то не получилась.

Удар пришёлся в область сердца. Парень без единого писка, под хруст сломанных рёбер улетел в зал, а Велес, взвыл от боли прострелившей позвоночник. Алая волна мгновенно накрыла глаза. Яростно шипя, в меру воспитанный мэр, впрыгнул в зал. Первый номер безжизненно лежал на полу, изо рта текла кровь. Народ, разлёгшийся на грязном полу, да на ободранных матрасах, начал просыпаться. Один поднял голову. Носок ботинка смял шею – с хрипом парень лёг обратно. Почти сразу затих: с разбитой всмятку глоткой долго хрипеть обычно не получается. Тут народ вскочил, как по команде. Три пары кулаков понеслись к мэру. Велес нырнул под один кулак и плавным, почти даже нежным движением сломал шею несчастного. Второй получил в коленную чашечку и с воем (сломанная нога, это обычно очень больно) упал. Сильнейший удар в затылок и вой стих – черепно-мозговая, с отёком мозга. Помолимся за упокой несчастного дебила.

Третий герой, неожиданно для себя узнал, что удар «копьё» из фильма "Ниндзя Максим Глушков 3", в фильме показан неправильно. На самом деле, сложенные копьём пальцы, пробив живот, должны непременно достать точно до позвоночника. С этим бесценным знанием, парень трагически ушёл из жизни.

А Велес окончательно утратил остатки разума. С диким рычанием он начал уничтожать живых врагов, всеми доступными способами. Немногие успели закричать, всего один успел сбежать, курсом в окно, где и выпал на асфальт. По иронии судьбы его мёртвые глаза, были обращены к трупу девушки, лежащей в пяти метрах от несчастного.