Да, когда-то в Австралии всё было большим, включая гигантского вомбата весом в тонну, рогатых черепах -мейоланий, длиной три метра и весом тоже в тонну, и горы, которые были километра на полтора выше, но их сдуло ветром, и континент чуть ли не полностью превратился в пустыню. Но теперь, когда горы были накрыты полукилометровой толщей льда, они обещали остаться высокими. Единственное, с чем Австралии «не повезло», так это с хищными млекопитающими. Самый крупный из них, сумчатый лев, не превышал своими размерами ягуара, но при этом отличался свирепым нравом и огромной физической силой, чем компенсировал свои небольшие размеры.
На островах Новой Зеландии птицеводы народа Говорящих Камней к мадагаскарским страусоподобным эпиорнисам и австралийским гусеподобным нелетающим гениорнисам пополнили свои курятники ещё и новозеландскими моа. Хотя новозеландские пташки были выше всех, эпиорнисы переплюнули их по массе тела, так как достигали в весе до полутонны. Все три вида этих птиц имели великолепное на вкус мясо, не говоря уже об их огромных яйцах, некоторые из которых размером были с ведро.
От берегов Новой Зеландии «Виктория» поплыла к берегам Южной Америки, в Патагонию. Там путешественники изучили многочисленный отряд гигантскихленивцев и других представителей южноамериканской мегафауны, самыми огромными из которых оказались гигантские анаконды длиной свыше сорока метров и весом пять-шесть тонн. Вот это были настоящие чудовища, одна только голова достигала в длину двух с половиной метров. К счастью, они были немногочисленны и до таких размеров вырастали лишь считаные единицы. В этом плане Южная Америка куда больше поразила Митяя своими гигантскими птицами – аргентависами и тераторнами, гигантскими грифами. Встречи с тераторнами, имевшими размах крыльев четыре метра и больше, он ждал, а вот то, что аргентависы к этому времени ещё не вымерли, его поразило. Ещё бы, они имели размах крыльев восемь метров, и их вес достигал пятидесяти килограммов. Да, это была самая большая птица за всю историю Земли, и её не красило только одно – профессия падалыцика, но ведь надо же кому-то в пампасах поедать трупы павших животных, особенно таких огромных, как эремотерий, размерами и массой тела с хорошего слона. Посмотрел Митяй и на гигантских броненосцев разного вида, самых удивительных животных Южной Америки. В общем, он не пожалел, что почти два с половиной года их экспедиция исследовала этот континент.
Люди добрались не только до Австралии и Новой Зеландии, но и до Южной Америки, и поскольку Митяй туда не спешил, то нашел их уже людьми народа Говорящих Камней, а не охотниками каменного века. Кофе они сразу же стали разводить ради кофейных зёрен, а вот коку оставили в покое и не стали ею интересоваться, равно как и табаком. Зато тот топинамбур, который рос в Южной Америке, не шёл ни в какое сравнение с тем, что Митяй привёз с собой из двадцать первого века с их дачи. Он нашёл в сельве именно то, о чём когда-то читал, – многолетний ветвистый кустарниковый топинамбур. Это растение мало чем отличалось от обычного топинамбура, кроме своей высоты. Оно вырастало до восьми метров, и его клубни были немедленно отправлены в Сахалинский институт растениеводства. Как многоопытный ведл, Митяй прекрасно понимал, что представляет собой эта находка для регионов с тёплым климатом. Даже при умеренной влажности этот многолетник обеспечит кормами гигантские стада травоядных животных, а уж микроскопические симбионты заставят его расти с бешеной скоростью, только удобряй почву. Поэтому в Северную Америку они отправились с чистой совестью, и мегафауна этого континента, которой перекрыли путь на юг широким Панамским каналом, так же порадовала его.
Если в Австралии и Южной Америке экспедиция не встретилась с крупными хищными млекопитающими, то в Северной Америке поизучали их вдосталь, самым крупным из которых был арктодус – гигантский короткомордый медведь. О, это был хищник, всем хищникам хищник! Сухощавый, поджарый, огромных размеров, высотой в холке до метра восьмидесяти сантиметров и трёх с половиной метров в высоту, когда вставал на задние лапы, арктодус имел массу тела до полутора тонн и мало в чём уступал азиатским гигантам. Во всяком случае, он охотился не только на лосей и верблюдов, но даже на молодых мамонтов и голодным спать не ложился, но, как и все крупные хищники из этого отряда, был немногочисленным, так как являлся охотником-одиночкой со своей охотничьей территорией.
Обитали в Северной Америке, помимо странствующего голубя, разные удивительные животные, такие как гигантский бобёр, американский леопард и ужасный волк. Всем им было суждено жить и дальше, поскольку на этот континент пришли мудрые ведлы, кровно заинтересованные в том, чтобы ни одно животное не исчезло с лица Земли. Митяя в общем-то нисколько не удивило, что, как в Австралии и Южной Америке, он встретил уже и в Северной Америке большие, по меркам новой эры, города, в каждом из которых их ждали с огромным нетерпением – ещё бы, к ним приехал на своей каравелле сам Великий Отец Говорящих Камней, ведл, преобразивший их мир.
Да, мир он успел за каких-то двадцать пять лет преобразить практически полностью уже хотя бы потому, что на планете не осталось ни одного дикого, бродячего или оседлого племени первобытных охотников и собирателей. Почти пять миллионов обитателей Земли были собраны в таких городах, в которых никто не стукался задница об задницу, да к тому же окрест каждого поселения ещё было разбросано множество хуторов-ранчо, в которых жили преимущественно животноводы, но даже если они и забирались в прерии километров за триста-четыреста, то в любой момент, сев в автожир, могли прилететь в свой родной город. Это было в порядке вещей, и к тому же на таких ранчо, как правило, жили и работали посменно. Всякого рода аграрные дела и егерские заботы – это, конечно, вещь важная, но люди народа Говорящих Камней были прежде всего ведлами, у каждого имелось минимум три пары говорящих камней, а потому они являлись в первую очередь пытливыми учёными-исследователями, им хотелось познать всё, что держала на своих ладонях Мать-Земля. Поэтому Митяй даже и не удивлялся, что какой-нибудь егерь, примчавшийся из прерий, бегом направлялся в свою личную обсерваторию, так как главной его страстью была астрономия. Или в какую-либо другую лабораторию, едва перекусив на ходу. Он и сам был точно таким же ведлом-учёным, только с несколько более широким кругом интересов и куда большими обязанностями отца своего народа.
На исходе одиннадцатого года кругосветного путешествия Митяй с Таней и друзьями, давно уже ставшими его семьёй, отправился в Европу. В Исландии делать пока что было нечего, на ней ещё не растаял ледник, а потому они доплыли до Англии. Как на острове Пасхи ещё не стояли гигантские статуи, а плато Наска оставалось девственно-чистым, так и в Стоун-хендже не было никаких мегалитов. Митяй так и не нашел на Земле ни гипербореев, ни атлантов, ни ариев, но они даже все, вместе взятые, и в подмётки не годились народу Говорящих Камней, численность которого уже достигла пятнадцати миллионов человек, и при этом после того, как люди обрели знания и стали ведлами с говорящими камнями, погибло всего семь человек, причём в тех ситуациях, в которых не смог бы выжить даже какой-нибудь супермен. Это были трагические несчастные случаи, связанные с природными явлениями, ход которых предугадать невозможно, извержениями гейзеров и вулканов, молниями во время сильной грозы и подобными им. Ни одна из трагедий не произошла из-за отказа техники. Конструкторы и инженеры не допускали даже малейших просчётов. Железо оно и есть железо. Во всяком случае, ни с «Викусей», по-прежнему сверкающей полированными бортами, ни с любым другим транспортным средством не случилось ещё ни одного отказа, правда, ухаживали за техникой основательно, по-ведловски.
Митяя куда больше удивляло другое. Все те старики, с которыми он когда-то встретился, мало того что больше не старели, так с появлением золотых и красных гигантопитеков ещё и стали пусть и не быстро, но молодеть, а сил у них и без того хватало. Практически все болезни отступили от людей, и ведлы-целители остались почти без работы. Максимум, что им приходилось делать, так это залечивать царапины, порезы и ссадины. Когда их главный богатырь Илюха умудрился сломать себе ногу, то у его постели собралась вся команда, и всех интересовало только одно: как тот сумел сломать себе конечность. А тот только смущённо улыбался и разводил руками, поскольку сам никак не мог взять в толк, ведь всего-то и было дел – парень сорвался с тридцатиметрового обрыва. Все сошлись во мнении, что, по всей видимости, Илья в момент падении инстинктивно сосредоточился на том, как не расколотить свои говорящие камни, и потому так сильно брякнулся. Митяя падение друга конечно же не порадовало, но он прекрасно понимал, что любой другой человек, не ведл, точно свернул бы себе в такой ситуации шею. Да, ведлы умудрялись выбираться из самых немыслимых передряг целыми и невредимыми. Хорошо, что среди них не было любителей экстрима. Зато на планете уже проводились чемпионаты мира по главным спортивным играм – футболу, баскетболу, хоккею и волейболу, за которыми отец народа очень внимательно следил и был искренне рад, что бразильцы и в каменном веке сразу же стали самыми лучшими футболистами.
