– Я не знаю, где меня черти носят!..
Покосившиеся балки – между ними натянута бельевая верёвка. Обшарпанный сарайчик с наново покрытой крышей… В паре миль от старой фермы заканчивалось шоссе, и мимо него шла раздолбанная просёлочная дорога.
Положение спасла карта, найденная на пластмассовом столе возле шезлонга. Жирным маркером был отмечен Линкольн… и россыпью точек – бары. Можно умереть со смеху.
– Это… как его? Фоллз-сити! – Брэндон шумно вдохнул. Если Линкольн он вчера ругал последними словами… глубокая дыра, глаза бы не видели – то это что же? Край американской вселенной. Шоссе – в десятке километров отсюда. Фабрика – единственная на район, и ряды картонных домиков с звёздно-полосатыми флагами… настоящие задворки. Дикость какая-то.
Лонни едва не рухнул на пол – потом подобрался, скрестил ноги.
– Ты какого это рожна там делаешь? Такого места на карте нет… чёрт знает, о чём ты думаешь! – и думала,придержал он язык. Брэндон пожал плечами с выражением бедного родственника. Именинная неделя продолжается!
– О чём я думаю – сказать тебе, брат? Лонни, у меня в жизни такого дурацкого вечера не было! Бесы меня носят или нет – это десятый вопрос! Блин!.. Не разберёшься, где что… – он вцепился в вихор на макушке, не улёгшийся даже после того, как по нему прошлись смоченной в воде расчёской. – Мне на следующей неделе в суде надо быть, это жутко важно! Понимаешь? А мне пожить негде!.. – при желании интонацию можно было принять за просительную. – Можно я… того… у тебя впишусь?
– Тебе ко врачу надо, дурья башка! – не стерпел Лонни, почёсывая пятку и бросая недовольный взгляд на часы. Он не знал, что делать: то ли бояться за друга, то ли беситься.
– Да я уже был там, это безумие! Нужен контроль психиатра, колоться гормонами. Это стоит кучу денег – я же состарюсь на фиг, пока их накоплю!
Лонни вцепился в трубку так, будто душил кого-то.
– Ни клепа ты не слышишь! Думай сама – нельзя всё время убегать от реальности, прятаться… это же не игра! Или ты считаешь, напялила ковбойскую шляпу, сунула тряпку в трусы – член вырастет и документы исправятся? Добегаешься – упрячут тебя в тюрьму. Насовсем!
– Моя жизнь – это глупый кошмар! – голос его опустился до шёпота; Брэндон постарался, чтобы не дрожали коленки. То, что говорил братец с расстояния в семьдесят миль – это было его… первой жизнью. И она дышала в затылок, что бы он себе не надумал во вчерашнем угаре… отворачиваться от неприятностей было не в его стиле… надо было что-то делать! Правда, глупости всё это, что он бежит. При стихийных бедствиях уезжают люди из дома – и никто ни слова не говорит… как распорядилась матушка-природа – никому нет дела. Лонни бы только покомандовать.
– Слушай мою команду. Ты сейчас находишь ближайшую автостраду… дам тебе медаль, раз уже нашла. Едешь прямо ко мне домой. Ни в какие бары не заходишь, вообще нигде не останавливаешься… Я тебя знаю! Разве что отлить. Тина, ясно тебе?
– Думаешь, у меня получится?
– Ты же мужик!.. Да, не вздумай ничего стянуть. И никаких больше девочек! – рявкнул Лонни. Раздались гудки. Брэндон раздосадованно буркнул – зная, что брат его уже не услышит.
– На тебе… никаких больше девочек.
Рядом остановилась хозяйка дома, и стала его разглядывать, склонив голову на плечо. Шла она вроде бы снимать бельё – так что и глазки построить можно было…
– Привет! Нормально поспал?
М-да, и носик у девушки премило вздёрнут… Он потёр руки, выискивая на высоковольтных проводах очередных представителей семейства вороньих.
– Да, всё отлично.
Неправильно истолковав его угрюмость, она представилась.
– Кэндис. – от неловкого движения белобрысый мальчонка у неё на руках захныкал – и потянул руки к "чужому дяде". Детское гуканье насмешило Брэндона. Он всегда любил возиться с карапузами – они ведь забавные… у них нет таких проблем, как у взрослых, им не нужно глупо смеяться, изворачиваться, лгать…
– Я помню.
Какая прелесть! Другой бы с перепоя отшил, послал бы куда подальше бедную провинциалку… Видно, ему плохо было дома, и как здорово было – потрясная идея! – привезти сюда, развеяться. Кэндис покачивала ребёнка на руках; тот цеплялся за тёплый воротник и пускал пузыри.
– А это Коди.
– Ага. Прелесть. – он протянул палец, и ребёнок радостно забрал его в кулачок… хватка почище, чем у мамочки… Нужно быть милым для собственной выгоды! Ужас!.. Кэндис застенчиво отвела пальцы сына.
– Ну что? Всё ругаешься с невестой?
– Извини?.. – он развернулся из гордой позы вполоборота и покраснел. Малыш захныкал; теперь уже Брэндон обрадовался возможности отвлечься на него. Ну-ка… А щекотки боишься? А улыбкой тебя не наградить по самое не балуйся? Меня ещё глупым зовут. Уфф… Нет у меня невесты… была, да вот разладилось. Татуировку сводил – с именем. И вообще, передай спасибо мамочке за то, что она меня ещё не выгоняет отсюда, посылая проклятия вдогонку…– Ну, это на самом деле длинная неприятная история.
Леди учили молчать, когда джентльмен разговаривает. Особенно такой, как этот. И не подвергать глупым дамским сомнениям то, что он говорит… Коди, Коди, не шуметь! Мистер Лунная Улыбка Года играет с тобой… ребёнка надо поскорей кормить, он обычно капризничает с утра… а сегодня – нет! Сынок, дядя к нам пришёл обалденный.
– Ну и ладно, ну и хорошо. – Кэндис не хотелось так уж обозначать свой статус матери-одиночки, ждущей помощи. Что было, то быльём поросло – отец Коди ушёл в армию… не написал ни разу, скорее всего, осел где-нибудь на вольных хлебах. Сделал дитя – привет с трапа самолёта… Но не все же они такие. Девушка простодушно тосковала по плечу, на которое можно без страха опереться… Ребёнку надо стирать, готовить, убирать за ним постоянно – за хорошим мужиком, в принципе, тоже, но от маленького когда ещё любви дождёшься… А такой и поможет, и обогреет, и подумает, где денег взять, чтобы зиму продержаться… – Ой, погляди! Ты и правда умеешь обращаться с детьми!
– Ну, это один из моих скрытых талантов. Я бы своего карапуза хотел завести. – Брэндон засунул большие пальцы за ремень и подмигнул, стараясь не обращать внимания на царящую вокруг серость. – Я надеюсь, что ты никому не скажешь… Честно, по рукам? – и он улыбнулся так лукаво, как никогда ещё не улыбался, скрывая свои не мужские качествав этом краю сильных ребят и нежных девчонок…
… Кажется, он похож на чьего-то младшего брата – уже по меньшей мере десяток приветственных возгласов раздались в его адрес. Походка вразвалку, твёрдый взгляд – и уже никто не выставит его за дверь. «Юноша, подходи, выпьем!» Благодарен покорно – и так голова гудит… после двух разжёванных таблеток аспирина и нелёгкого решения остаться в этом захолустье на вечер. Лонни, конечно, сживёт его со свету за опоздание – ничего, он ему наплетёт что-нибудь про рейсовый автобус. Пусть со стекольщиком пококетничает вдоволь… А что до суда в Линкольне… Раньше молчали эти бюрократы, безразлично шурша бумагами: увод автомобиля, покупка спиртного. Трудный возраст, подростки все такие, к чертям послать отбившуюся от рук молодёжь…Зашевелились они после того, как он покинул кризисный центр. Мелочь, а приятно, когда родное государство цедит сквозь зубы – люди вас не поймут… Подумаешь, большое открытие. Сейчас неплохо путешествовать автостопом; из соседних штатов идут фуры с компьютерным оборудованием… Ветер в ушах, зимний пожухший лист путается под ногами… Он поедет, конечно, и всё-таки… Что же заставило его ослушаться приказа? Да пожалуй, грустный взгляд Кэндис, исподтишка, когда она клала спать сынишку… расплывчатые воспоминания о вчерашней поездке. Нехорошо отказываться от тоста, когда всучили бутылку с ликёром… Здесь такие законы. Брэндон Тина очень хотел всем понравиться. Может быть, он просто следовал своему сну… Он не хотел сразу ошарашивать всех подробностями своей беспутной жизни. Ты пожал мне руку? Ладно, рядовой… O’K, будем надеяться, что ты не прогадал… И что я вывернусь, как всегда.
