– Дураки учёные!
Бутылки с пивом в руках у ребят стремительно пустели. Судя по мрачным взглядам, её близкие люди решили указать девушке всю глубину пропасти, в которую она пала. Или просто поколотить, что более вероятно, если учитывать уровень их интеллекта. А мой парень – он такой умный, с ним, чёрт возьми, так интересно…Лана чувствовала беду, как кошки – грозовую погоду.
– Лана, ты же не хочешь вести себя плохо? Становиться на нашем пути?
Ей хотелось соврать с полной искренностью, но этого делать не пришлось. Её спаситель не носил плаща и кинжала. На этот раз он был худым мальчишкой в ковбойке с синими клеточками. Он не дождался её на улице и решил посмотреть, что же происходит в этом доме… И он был поразительно, гениально и жутко не вовремя. Брэндон осторожно закрыл дверь, это его умение было предметом восхищений её матери, которая ненавидела, когда ею хлопают. Вот говорят – одного человека ещё вынести можно, но пять человек – уже толпа… Лана горестно вздохнула.
– Ещё по баночке пива, Том? – небрежно бросил ему Джон, сразу став похожим на мраморное изваяние.
– У нас только бутылочный «Фрост». Пей, заливай свои чувства, приятель… Эй, Брэндон, привет!
– Привет… – он развернулся к ним, удивлённый большим скоплением народа. Это были его добрые знакомые. Они почти стали семьёй. Парень глуповато улыбнулся. Лана чувствовала хрупкость его тайны, и больше всего боялась, что Джон выкинет какой-нибудь фокус. А угрозы носились в воздухе, как ночные мотыльки… Её бывший приятель глумливо подмигнул новичку.
– Боже мой!..
Расталкивая их локтями, девушка вырвалась вперёд.
– Мы уходим отсюда, это больше не наш дом…
– Что случилось? – Брэндон нечаянно ударился об угол шкафа и радовался тому, что может не скрывать дрожи в голосе. Общее собрание в доме было неспроста. И оно начинало его пугать. Джон хлопнул в ладоши.
– Не обращай внимания, приятель…
Мать дёрнула Лану за рукав и попробовала оттащить её в сторону.
– Уйди, ма!
– Ты ведёшь себя, как дикарка.
– Это вы дикари! Просто звери! Оставьте его в покое!
Джон встал рядом с Брэндоном, придерживая его за плечо. Парень не отшатнулся, но хрипло сказал.
– Что происходит?
– А, так. Надо обсудить пару вещей.
Том, как всегда, был более прямолинеен. На его щеках проступали розовые пятна. Необходимости держаться за стенку не было, но он постукивал по ней кулаком.
– Да, некоторые мелочи! Я вот чего не могу понять… Мы с ним как-то после бара вышли отлить, я весь забор обоссал… извини, мама, но вот его члена я не видел! Что, такой маленький, что в кулаке его прячешь?
– И эта путаница с его документами… – Кейт стала похожа на куклу с закрывающимися глазами, потому что насуплена была сверх меры. Брэндон помотал головой, пытаясь определить, не ужасный ли это сон. Поезд катился под откос, он чувствовал, что земля готова разверзнуться у него под ногами… но не было резона просить кого-либо ущипнуть его, потому что он запросто мог получить под дых. Друзья были не в настроении.
– Да, всё верно. Ты ведь так и не объяснил нам, что делаешь в нашем городе, почему завис здесь и тусуешься с нами… Красть и врать – это неделикатно! Ты мерзкий тип! Всем лапшу на уши навешал…
– Он столько врёт, что и сам уже запутался.
– Слишком многое не связывается, Брэндон.
– Постойте, я… я… – от возникшего волнения он начал заикаться. Кэндис позволила себе вставить реплику, и никто её не осёк, никто не защитил новичка.
– Ты и в Мемфисе никогда не был…
– У тебя постоянно нет денег! Где ты работаешь? Куда ты всё время ездил?
Брэндон вытер нос. Джон внимательно рассматривал его, и внезапно бросился вперёд, повалив парня на скрипящую софу. Он вскрикнул. Вожак больно ударил его.
– Да ты не трусь! Образуется всё… – он потянулся к Тому, вальяжно устроившемуся в кресле, и прогнал его пинком. Средств он не выбирал. – Ну-ка, встань отсюда… Мы что хотим обсудить-то, послушай! Вот тебе газета, тут написано про тебя.
– Где? – Брэндон недоумённо пожал плечами. Страх, исходивший от него, окружающие люди чувствовали, как собаки – дыхание пьяного. Джон ткнул пальцем так, что чуть не порвал бумагу.
– Ты, оказывается, отсидел… ну и как тебе тюрьма в Фоллз-сити? Гостеприимное местечко? А что бы ещё могли написать эти глупые журналюги – сегодня к нам пришёл лучший парень города, он любит носить рубахи, которые скрывают его фигуру, и хмурить брови, когда ему говорят правду! Мне тут одно имя непонятно… Смотри. С большой буквы написано. Брэндон…
Он издевательски растянул его по слогам.
– Но вот… почему Тина стоит впереди? Получается – правильно, малыш! – он ухмыльнулся Тому. – Тина Брэндон!
– Бинго!
Брэндон выпустил газету, и она с противным звуком шлёпнулась на пол. Он едва ли услышал, движимый желанием оправдаться.
– Ну… зачем ты так? Они что-то напутали… Я признаюсь, что приехал в этот город по фальшивым документам, мне хотелось развеяться… не больше! Что вы, не знаете, каково это, когда копы висят на хвосте?
На Джона дружелюбный тон больше не действовал. Он прищёлкнул языком. Линда видела, что оба парня затеяли игру, и немедленно вмешалась – ждать было не в её привычках. Она была похожа на разъярённую фурию, вылетевшую на середину комнаты и устроившую семейный апокалипсис. Орала она громко, срывая горло криком.
– Ты… ты, сволочь, втёрся в моё окружение! Ты жил под моей крышей! Ты всё это время хотел… подобраться к моей дочери!! Нашёл себе лакомый кусочек, да?! Что она тебе, продажная девка? Ты хоть подумал, что о ней скажут в городе?
Его будто нахлестали по щекам. Брэндон выпрямился.
– Линда, поймите, я только о ней и думаю…
– Да пошёл ты к чёрту, кто ты такой, чтобы мне указывать?! – взвилась она. Джон сделал знак утихомириться. Он мог быть обворожительным, когда хотел, но сейчас его воркующий бас вызывал опасения.
– Лана, детка… – девушка, прижавшаяся спиной к дверному косяку, вздрогнула. Драма, разыгрывавшаяся у неё дома, больше не казалась фарсом. События развивались слишком быстро. – Лана, я тебя знаю ещё с детского возраста. Так что если ты лесбиянка, так и скажи.
– Кто?!
– Лесбиянка, баба, которая трахается с бабой! – презрительно бросил он. Брэндон вскочил, понимая, что прав на защиту ему не дадут, и всё может рухнуть от одного неправильного слова, но он должен был защитить свою любовь. Всё это он уже проходил – истерики, ссоры и позорные изгнания.
