Она сделала вид, что не заметила последней реплики.

— Мы приехали две недели назад. Морское путешествие оказалось очень тяжелым — просто кошмар!

— То-то я вижу, вы похудели. Я могу вас понять. Я тоже никакого удовольствия от поездки по морю не получил. Вам было очень плохо?

Она обрадовалась, что он перевел разговор в иное русло, и заговорила спокойнее.

— Нет, не так уж плохо, несмотря на отвратительную погоду. Больше всех страдала Десси. Один Магнус избежал морской болезни. Он говорит, что его первое путешествие много лет назад было гораздо более неприятным.

Чарльз проговорил, улыбаясь:

— Нет ничего хуже, когда кто-то один чувствует себя сносно, а остальные зеленеют и теряют сознание. Но скажите, что вы думаете о моей бедной стране? Мне любопытно узнать ваше мнение.

Она пожала плечами.

— Здесь очень красиво, что и говорить. В Лондоне мне понравилось меньше, уж очень там грязно и шумно. Магнус тоже раньше не бывал в Лондоне и удивляется, как это лондонцам удается уснуть: ему кажется, что у него под окнами разбила лагерь целая армия.

— Да, мне тоже так казалось, когда я вернулся после долгого отсутствия. Вы скоро привыкнете. Если уж речь зашла о городах, то позвольте мне задать несколько бестактный вопрос: как идет строительство в Вашингтоне?

— Очень хорошо. Магнус раньше был так зол на англичан, а теперь считает, вы оказали нам услугу. Новая резиденция президента почти готова, а вместо грязных дорог прокладывают широкие улицы. Знаете, наш дом разрушен не полностью: крыша провалилась и пострадали многие комнаты, но к нашему возвращению дом уже отремонтируют.

— Рад за вас. Я хотел бы, между прочим, познакомиться наконец с вашим отцом.

Она не думала, что они понравятся друг другу и вовсе не желала этого знакомства, потому постаралась сменить тему.

— Расскажите о себе. Вы успели принять участие в штурме форта Мак-Генри?

Он помрачнел.

— Я так и знал, что вы об этом спросите. Да, я был там, хотя предпочел бы не быть. Ваша страна одержала тогда убедительную победу. Вероятно, вы слышали, там был убит генерал Росс. Я был к тому времени очень в нем разочарован, но скорблю о его смерти.

— Я слышала об этом, — холодно произнесла она. — А... в сражении при Новом Орлеане вы тоже участвовали?

— Да, прости меня, Господи. Эта кампания научила нас смирению. Там погиб Пакенхэм, зять Веллингтона, вы, наверное, знаете. Его гибель потрясла меня больше, чем смерть Росса, хотя и эта битва была очень плохо спланирована. К ней готовились как к сражению с известным уже неприятелем вроде французов, а встретили — простите мне эти слова — коварного и отчаянно смелого противника, ловко использовавшего против нас нашу же тактику и стратегию. Не удивительно, что ваши войска относились к нам с презрением. И вы думаете, это нас чему-нибудь научило? Уверен, что нет! Но самое страшное, что потери с обеих сторон оказались напрасны, ведь мирный договор, как выяснилось, был подписан до начала сражения.

В его голосе звучала вполне понятная горечь.

— А вы были... вы успели принять участие в битве при Ватерлоо? — спросила она, вспоминая страшные месяцы после побега Наполеона, когда она не знала, жив ли капитан или убит.

Он двусмысленно улыбнулся.

— Да. Более кровавого побоища не было в истории человечества. И все же я выбрался оттуда без единой царапины. Я-то получил ранение в значительно менее благородных обстоятельствах, как вам известно. Мои друзья вдоволь над этим посмеялись!

Она понимала его лучше, чем ему казалось, и, несмотря на легкомысленный тон, угадала, как глубоко ранена era гордость, как были ему неприятны эти шутки. Ее собственный недолгий военный опыт, который она не могла вспомнить без содрогания, очень переменил ее, и она догадалась, сколь многое пришлось ему вынести под Новым Орлеаном, не говоря уже о Ватерлоо. Теперь, присмотревшись к нему поближе, она видела, что, хотя его очаровательная улыбка была прежней, лицо его стало старше и суровее.

— Но теперь вы в отставке? — спросила она. — Я вижу, вы не в форме.

— Я вышел в отставку в конце сентября, вернувшись в Англию. Вы же знаете, служба в армии в мирное время никогда меня не привлекала.

— А что с капитаном Ферриби? — неторопливо спросила она и по изменившемуся выражению его лица поняла, каков будет ответ.

— Он убит под Новым Орлеаном, — с сожалением ответил он.

Эта новость неожиданно сильно расстроила ее.

— О нет, он был еще так молод! — взмолилась она.

Он положил свою теплую руку на ее холодную кисть.

— Простите, я не должен был вам этого говорить, — быстро произнес он.

С усилием отбросив непрошеные воспоминания, она тихонько высвободила руку.

— Столько смертей... столько ужасов, — с трудом сказала она. — А теперь мы с вами сидим в гостиной и ведем светскую беседу. Не знаю, как можно к этому привыкнуть.

— Не думайте об этом больше. — После некоторого колебания он наконец заговорил: — Здесь не место для подобного разговора, но я ведь уже сказал, что часто думал о вас. Мы расстались так... поспешно, и я часто сожалел, что не успел тогда сказать вам очень многое. А теперь вы здесь, но я по-прежнему не могу высказать все, мне не хватает слов. Вы рисковали своей жизнью, чтобы спасти мою, и я ваш вечный должник.

Она стремительно повернулась, желая остановить его.

— Не говорите так, не надо! У нас обоих есть причины для благодарности, и мы ничем не обязаны друг другу. — Она робко заглянула в его глаза и спросила: — А ваша память так и не восстановилась... до конца?

— Нет, — с горечью ответил он. — Хотя, увидев вас, я испытал странное чувство, как будто перенесся на мгновение в ту маленькую гостиницу. Врачи уверили меня, что так бывает при случаях временной потери памяти. Воспоминания об этом отрезке времени могут вернуться внезапно, как случилось с большей частью памяти, а могут не вернуться никогда. Я напрягаю мозг снова и снова, но не помню ничего с того момента, как получил удар по голове, и до того, как проснулся и обнаружил в комнате солдат с мушкетами. Я вижу, вы не хотите слушать слова благодарности и считаете, что любая женщина вела бы себя точно также на вашем месте. Уверяю вас, вы ошибаетесь! Я не встречал женщины более отважной, чем вы, и я никогда не забуду вас, мисс Сара Мак...

Тут он прервал свою речь и через секунду заметил с кривой улыбкой:

— Да, я забыл. Похоже, вас можно поздравить. Вы теперь замужем, как я понял.

Она резко встала и, отчаянно боясь покраснеть, пролепетала:

— Что?.. О да, я замужем.

— Надеюсь, не за тем унылым помощником вашего отца.

— Нет. Я вышла за друга своего детства.

— Ах вот как. Того самого, который изображал британца в ваших играх? Я помню. Он... приехал с вами? Мне бы хотелось познакомиться с ним.

— Нет. Он... не мог приехать, — принужденно ответила она и поспешила в свою очередь спросить: — А где, кстати, ваша жена? Она здесь? Она, должно быть, счастлива, что вы наконец дома.

Он изумленно уставился на нее.

— Моя жена? — повторил он. — Боже милосердный, я не женат! Что заставило вас так думать?

Сердце у нее оборвалось, комната поплыла перед глазами. Теперь уже она взирала на него с изумлением и растущим ужасом.

— Т-то есть как? — запинаясь выговорила она. — Конечно же вы женаты! Вы сами мне сказали.

Он осторожно потряс головой.

— Вероятно, я бредил.

Она невидяще посмотрела на него и настойчиво повторила:

— Нет, женаты! Не могла же я это выдумать? Вы даже однажды назвали меня ее именем... Лизетт.

Он слегка нахмурился и сказал:

— А, сейчас я начинаю понимать. Когда-то я был ею увлечен, и моя память после ранения сыграла со мной злую шутку. Но она вышла замуж за другого. У меня есть основания полагать, что вы с нею знакомы. Это леди Бэбверс; сейчас она очень богатая и весьма счастливая вдова.

Сара поставила на столик чайную чашку, с удивлением отметив, что рука у нее почти не дрожит. Что ж, судьба действительно зло посмеялась над нею; значит, и ей самой следует рассмеяться, подумала она, и смеяться до тех пор, пока по щекам не потекут слезы отчаяния. А он не знает и никогда даже не догадается, почему ее так потрясли его слова!