* * *
Услышав звук от поворота ключа, Агриппина Петровна, подталкиваемая Ильясовой, возглавила комиссию по надзору за жизнедеятельностью новосела.
- Совести совсем нет - шаландаются по ночам! ... Нигде не работает, на что живет? Все напишу! Берия быстро работу найдет - по гроб жизни лопату запомнишь! - Перекрывая троице выход, Агриппина угрожающе прошипела: - Устроили тут притон, понимаешь!
Жилички плотно закупорили входную дверь, и Берия впервые в жизни растерялся...
Высокое кресло не освобождало его от ряда обязанностей, налагаемых разведкой. Поэтому он лично посещал конспиративные квартиры, переключая работу наиболее ценных агентов на себя. Лучше чем коммунальная квартира - места нет! Низкий уровень жизни обитателей таких квартир отрезал их от общения с людьми более высокого социального статуса, а значит от кулуарных разговоров, т.е. сплетен. Какая, уж, тут конспирация! А здесь в коммуналке посудачат меж собой, да и все. Разве, что проявят бдительность и напишут куда следует. Так в любом случае разберемся: своих не тронем, а если чужие - извините!...
- Примус в комнате держать не положено! Затоптали весь проход - здоровье потеряла на уборке! - бородавка забавно прыгала под багровеющим носом Петровны. - А вы кто такие? - тетка отпихнула, пытавшегося протиснуться Кобулова.
Грозно сощурив свои глазки, пробасила, обращаясь к маленькому грузному человеку в пальто:
- Когда разговариваете с женщиной, шляпу принято снимать! ... Ваши документы!
Берия сам не понял, как, поддаваясь напору, он вынул удостоверение и сунул его по направлению к бородавке.
- Бе..., Бе... - заблеяла Агриппина и тут же упала в обморок, раскидывая посреди прохода свои слоноподобные руки и ноги.
Было слышно как в резонансе, теряя содержимое, на кухне обрушился посудный шкаф...
Воспользовавшись минутным замешательством, Кобулов и нарком стремительно скатились вниз, распугивая бездомных котов. Уже на улице, напяливая шляпу поглубже, Берия вполголоса дышал своему заму:
- Ну, дают! ... Это ж надо: сам не знаю, как вытащил документы... - Клубы пара, искрясь при свете ночных фонарей, донесли до Кобулова: - На этой квартире поставь крест!
- Понятно...
- Что тебе понятно? Вычеркни квартиру из списка "конспиративных"!
- И все? А жильцы?
- Все! Знаю я тебя - всех людей пересажаешь! Если будут болтать, то кто им поверит? Назавтра пришли сюда под любым предлогом электрика, пусть лампочку вкрутит. Видишь, как живут? На всем экономят, а мы ...такими деньгами разбрасываемся...
ГЛАВА 36
Шум и гам спешащих за кипятком пассажиров, заплаканный и до отказа набитый перрон только усилили ощущение невероятности происходящего. Привокзальная площадь напомнила главному диверсанту далекие годы Гражданской войны. Тогда в суматохе, навсегда роняя нажитое добро, простой народ стремился покинуть свое неспокойное время...
Новые люди, не подозревая о внутренних переживаниях главного диверсанта, по-прежнему, бежали от социалистического рая...
Паровозный гудок отметил процесс предварительного торможения. Павел Судоплатов, отряхиваясь от наваждения, еще раз решил "пробежаться" по вехам, среди которых Агабеку придется продираться уже одному...
- В Париже найдешь ювелира, его имя Стрюк Сарж де Макси. Отдашь ему это кольцо. - Судоплатов снял утыканное мелкими камнями колечко. - Он поймет... Я думаю, что ты легко получишь все ориентировки... Дальше по ходу пьесы разберешься ... Вопросы есть?
- Слушай, командир, мне двадцарик впаяли, сам не знаю за что... - Агабек щелкнул зажигалкой и, укрывшись от порыва ветра, прикурил сигарету. - Почему именно меня вытащил?
- То что "Кэмэл" куришь - молодец! Привыкай! - Судоплатов почувствовал, как разведчик напрягся в ожидании ответа... - Шеф узнал, что ты был косвенно задействован в операции "17"... Сам не знаю, что он задумал, но уж сильно просил поискать сведения о банке "Куин Лейб и Ко"! Вернее тех, кто с ним работал. ... И еще, ... никаких шифровок и курьеров для связи не использовать! Доложишь лично, неважно, когда. Хоть через десять лет!
Дежурный вокзала, расталкивая толпу, выбежал на перрон и махнул белым кружком на длинной полосатой ручке. Сбоку, словно по сигналу, заголосила дебелая баба, повязанная широким клетчатым платком. Пацан, державшийся за ее длинную шерстяную юбку, незамедлительно откликнулся на рев мамаши, размазывая по лицу привокзальную пыль...
Размяв под ногами окурок, Судоплатов с досадой добавил:
- Видно, вправду, не веришь, что бескорыстно к делу пристраиваю...
- Не верю. Дело в том, что операция "17" разрабатывалась другим ведомством. Даже сейчас, несмотря на все то, что ты для меня сделал, не могу сказать о ее сути. Я не дурак и в борьбе с Усатым тягаться не собираюсь...
- Не моя вина, что метла тебя зацепила... Что в приговоре было?
Агент в ползатяжки втянул горьковатый дымок, и подхватил два коленкоровых чемодана.
- На тебя Павел обиды нет, за другое переживаю... Когда та операция разрабатывалась, Берией и не пахло за три километра - уровень не тот! ... А, впрочем, хватит об этом, теперь я точно знаю, что мне - крышка!
Паровоз выдохнул мохнатые клубы пара и отчаянно засвистел, сгоняя с пузатых боков пригревшихся воробьев. Никелированные суставы, пытаясь сдвинуть чугунные колеса, заспешили, проворачивая тяжелые кулаки. Поезд тронул, роняя на перрон зазевавшихся пассажиров, перевязанные тюки, коробки и прочий нажитый скарб...
Вечером в польский городок N въехал обледеневший от мороза пассажирский поезд. Из четвертого вагона с двумя чемоданами, обтянутыми тонким коленкором, спустился на перрон тридцатидвухлетний Григораш Петреску. Размяв усталые мускулы, он вынул пачку "Кэмэла" и попытался раскурить сигарету. Но сделать это, несомненно, приятное для него действие, пассажир не успел...
Проводник вежливо отошел в сторону, когда офицер немецкой полевой жандармерии ослепил фонариком сошедших с вагона...
После проверки документов патруль переместился к следующему вагону. Офицер незаметно посмотрел на станционные часы, отмечая время визуального контакта с агентом, о чем и доложил в Центр. Берии...
Пассажирский состав бодро побежал по заснеженным рельсам, считая бесконечные шпалы, а у Садаряна ностальгически заныло, где-то под сердцем...
ГЛАВА 37
Лас-Вегас сверкал позолотой. Моргал нервными электрическими буквами, разбрызгивая мерцающие струйки неона вдоль многочисленных "стрит" и "авеню". В верхней же части мегаполис развлечений, сияющий разноцветными огнями, терялся в ночном киселе. Миллионы зажженных окон небоскребов гармонично сливались с таким же количеством звезд на фосфоресцирующем небосклоне...
Именно в этом электрическом городе в самом "многозвездочном" отеле на самом престижном этаже прожигали свои командировочные представители самой экзотичной страны. Два господина, личность которых удостоверялась парагвайскими паспортами, третьи сутки безвылазно сидели в своем двухсотметровом "люксе"...
В четвертый раз, безмолвно охлаждая лакейское рвение, они вновь вытолкали из номера заплаканную горничную. Та, в слезах, жаловалась метрдотелю:
- Додди, ты же сам видишь, что я хочу заменить постельное белье и ничего больше!? - Горничная взволнованно теребила крахмальный передник: - Эти латинос, какие то особенные, все время молчат и смотрят такими недовольными глазами, что дрожь берет. ... Чем я им досадила?
