По существу заданных вопросов поясняю: во время прохождения курсов повышения квалификации в июне 1934 года в г. Москве я познакомилась с гражданином Ахметовым Аманом. За период прохождения курсов с 2.06 по 24.06 гр. Ахметов приглашал меня один раз в Большой театр на балет "Лебединое озеро" и несколько раз на просмотр кинофильмов и другие культурные мероприятия. После окончания курсов между нами существовала непродолжительная переписка.
В настоящее время работаю преподавателем в музыкальной школе в г. Павлодаре. Отношений с названным гражданином не поддерживаю.
Написано собственноручно, в чем и подписываюсь.
Роспись. Дата (14.01.1941).
Несмотря на вполне приличное объяснение, ответственные товарищи приложили ряд усилий для выяснения более полной картины...
ГЛАВА 33
- Ну, откуда у меня деньги, тем более валюта?! ... Да за это голову отвинтят и спасибо не скажут, ... у меня учет!
Старший уполномоченный по финансовым делам Комелец отбивался от инициативы временно исполняющего обязанности начальника отдела по борьбе с бандитизмом.
Но товарищ Овалько - шкафоподобный, пышущий природным здоровьем мужик, был невозмутим. С вечера, обегав, пять этажей Управления МУСа, он убедил всех в необходимости передачи ему во временное пользование любой наличной валюты. И каждый, порывшись в бездонных металлических ящиках, вытащил на свет энное количество чуждых денежных знаков, запрещенных для хранения кучей секретных инструкций. Но надо учесть, что Овалько просил не у рядовых сотрудников, а у руководителей отделов, которые, пользуясь другими инструкциями, находили повод оставить изъятую валюту. Конечно, не прямо в кармане, а где нибудь под газетной подстилкой, на которой в сейфах лежали другие невостребованные вещдоки...
В понедельник один из "мусоров" [26]должен был вручить взятку. Руководил операцией, естественно, Овалько...
Накануне служителями порядка за мелкие спекулятивные дела был отловлен Ромка - Монтёр. На четвертые сутки взамен обещанной дозы наркотиков и скрученный в дугу он стал добросовестно закладывать дружков. ВРИО лично отсыпал ему белого порошка и из путаной лексики наркомана выудил ценную информацию: некто Глызин, будучи на воровской "малине", обратился к Валихану с просьбой о содействии...
"Ломка" отступила, но прежде чем уплыть по только ему ведомому заоблачному маршруту, Ромка, закатывая глаза, успел заверить: - Казах может!.. Он все может, а за "бабки" - тем более!".
Кокаин медленно и верно проникал во все поры его организма. Вскоре Ромка вырос в своем воображении гораздо больше размеров рослого оперативника и потому смело тыкал товарищу Овалько в грудь: - "Вот скажи, кто ты такой? ... Правильно... ты - легавый, ... мусор, никто, а Валихан - голова! ... Не пожалел "катюху" [27], разорвал для пароля... И, во-о-ще, казах сказал - значит, сделает!... у него связи покруче ваших, бля буду!"...
Проявив каллиграфические и грамматические возможности, временно исполняющий обязанности начальника отдела вытянул ноги и с удовольствием размял затекшие пальцы. Выписав столбиком фамилии своих кредиторов, он вставил карандашом против них полученные суммы. Отдельно шли номера востребованных купюр...
До пятнадцати тысяч не хватало одной тысячи трехсот американских долларов. Поэтому Овалько и позвонил Комельцу.
- Христом богом прошу... Взамен пару спекулянтов отдам... Может валютных девчат в натуральном соку?.. Дело государственной важности, понимаешь?.. Алло!.. Да, ты с ума сошел!.. Ну, хорошо, хорошо, дам я расписку на три дня, кержак чертов!..
Далее Овалько временно арестовал Глызина и поставил в курс дела начальника всего Управления. Тот, в свою очередь, следуя логике напористого подчиненного, решил оставить дело в отделе по борьбе с бандитизмом. Он не мог не оставить... По стране катилась волна судебных процессов, на которых мелькали имена следователей и партийных чинуш, перекинувшихся в стан непримиримых врагов.
* * *
Звонок отозвался на кратковременное нажатие кнопки мелодичным бархатным боем...
Валихан сквозь щели закрытых штор внимательно посмотрел на противоположную сторону. В отражении огромной витрины ниже живущая соседка расправляла свои пышные волосы, а новый дворник, стоявший до этого момента без дела, переместился ближе к подъезду. Две другие фигуры, отклеившись от фонарного столба и надвинув кепки, с подозрительным ускорением вошли в темный овал противоположной арки...
Звонок вновь напомнил о тех, кто томился в ожидании на лестничной площадке. Пригнувшись, Валихан на цыпочках миновал оконный проем, проскользнул в просторную прихожую, выпрямился и распахнул фанерную дверь. За дверями надрывно закашляли:
- Привет, я от Глызина! Даже не ожидал увидеть вас дома! - черные тонкие усики вошедшего распрямились, обнажая выпуклые розовые десны. - Столько переживаний, что боишься каждого стука... Разрешите?
Валихан пропустил гостя вперед.
- Это от него, - гость показал половину разорванной сторублевки. - Разрешите, ... я присяду. Весь день, представляете, весь день на ногах! ... Хоть и говорят, что судьбы мирские в руках божьих, но без нашей суетности тоже не обойтись, - черные усики перекрестились на угол комнаты. - Прости, господи! - неуловимым движением гость сунул конверт и затараторил в прежнем темпе: - Глызин спрашивает: что нового в его вопросе? Просил чиркнуть, по возможности, сами понимаете, дело сложное, на слово никому не поверишь... Гарантий почти никаких... - гость с надрывом закашлялся.
Забрав конверт с рельефно выпирающим прямоугольником, Валихан ушел за водой для кашляющего визитера. Именно в это время дверь с треском вылетела с петель, и в квартиру ворвались оперативники...
* * *
В Бутырке, несмотря, в общем-то, на заурядное дело, Аман вместо общей камеры оказался в одиночной клетушке. Это его насторожило, и он решил биться до последнего...
За прошедшие двое суток его раз двадцать водили на допрос. От жестоких побоев оперативники переходили на перекрестные допросы, меняя плохих следователей на хороших...
Валихан упорно молчал, отрицая причастность инкриминируемого к нему дела. На очной ставке Ромку не признал, а в Глызина запустил пресс-папье. Вся затея угрожающе катилась на дно, увлекая за собой непосредственных участников, тем самым, подводя Овалько и его начальника на край катастрофы...
После планерки начальник МУСа выпроводил всех из кабинета и остался один на один с поникшим инициатором.
- Учти, Овалько, начфин нас в землю зароет, у него вся валюта на учете!
- Да, я взял то всего ...
- Под роспись, понимаешь под роспись! Все Управление не сводит с меня глаз! - Начальник заскрипел, наводя ужас на подчиненного: - Всех под расстрел подведешь... А без вещдока Валихана ведь тоже не шлепнешь... Что будем делать?
- Не знаю, товарищ полковник...
Начальник сел за стол и обхватил голову руками.
- Обвел вокруг пальца, азиат хренов, ...гад! Комелец назавтра рапорт приготовил. У него все сходится: "прибыло - убыло", твоей расписочкой прикроется и пульнет рапорток куда повыше!
Овалько стоял убитый предстоящей перспективой. Его мысли работали параллельно выводам полковника, но реальных путей для разрядки ситуации также не находили.
- Может того, ... вам поговорить... Он со мной вообще молчит, - Овалько мотнул бычьей шеей, стремясь высвободиться от удавки стоячего воротника, - ведь сами добро давали...
Полковник сидел, не реагируя на откровенный выпад своего подчиненного. Только плечи опустились немного ниже. При самом невыгодном раскладе руководящему персоналу "впаяют" махинации по хищению государственных средств. Казенные деньги, так старательно вписанные в тетрадный листок, органически подкрепят версию, в которую глубоко никто и вникать то не будет...
